Кейти МакАлистер - Последний из страстных вампиров
– Ты! Ты сделала это! Ты разрушила все!
– Да, я сделала. Я только рада, что это сработало, – прокаркала я, пиная его в пах, в то же самое время я хлопнула своей ладонью ему в нос. Был восхитительный звук хруста, что я пылко надеялась, была ломка кости. Мило снова закричал, опуская меня, чтобы сжать его гениталии, кровь потекла вниз по его лицу.
– Все кончено, – сказала я жалкому человеку, катающемуся по земле. Я раскинула руки, чтобы выразить скалистый черный пейзаж, которые распространялся в бесконечной равнине страдания. – И это – все, что тебе дал твой злобный план. На это стоит потратить оставшуюся часть вечности, зная, что вы никогда снова не ступите ногой в Суд.
Мило выложил несколько имен для меня, что я чувствовала, лучше всего проигнорировать.
– У меня только один вопрос, – сказала я, озираясь. Акаша выглядела точно так же как тогда, когда я была здесь для испытания. Кэрол билась о насыпь земли рядом, с рыданием, режущим уши. Я прошлась к ней, останавливаясь вне ее досягаемости. – Почему я? Почему ты пришла ко мне, когда я неосторожно вызвал тебя? Конечно, ты не ждала меня, чтобы сделать так?
Она подняла глаза, ее лицо покрывали красные и белые пятна от комбинации слез, муки, и ярости.
– Такое высокомерие! Ты думаешь, что это было для тебя? Ты была не чем иным как удобным козлом отпущения, смертная. Мы уже давно установили Тео Норта как средство потребовать ренессанс – но когда ты встряла на пути, мы решили, что вы двое вместе сделаете точно также. Вы были оба необязательны.
С последним словом она сплюнула. Я отскочила назад, улыбаясь ей. Я уверена, что она думала, что ее слова были язвительными, но я получила огромное удовольствие от факта, что их злые планы использовать нас потерпели неудачу.
Она свалилась в следующей волне рыдания.
– Хорошо. – Я пошла прочь, пробуя быть терпеливой. За маленькой возвышенностью, где мы находились, была неотчетливая дорожка, разделяющая захудалую растительность и валуны, которые лежали на равнинной земле, след изгибался через них к плато (*прим. возвышенная равнина с ровной или волнистой слабо расчленённой поверхностью, ограниченная отчётливыми уступами от соседних равнинных пространств.). Та же самая группа скал была в центре, слабые формы Хашмалимов виднелись между острых скал. – Я предполагаю, что пришло время узнать соседей. Я полагаю, что вам двоим будет прекрасно и без меня?
– Ты тоже никогда не сможешь уйти отсюда, – крикнул мне Мило, вставая на колени. – Ты никогда не увидишь своего Темного. Ты прокляла его к вечности ада, так же, как и себя.
– Нет, – сказала я, касаясь моей груди. – Тео – часть меня. Он всегда будет здесь, во мне. Ничто не может изменить этого, даже изгнание в Акашу.
– Дура, – прорычал Мило, его лицо искривилось гневом и ненавистью. – Он забудет тебя.
Я покачала головой, начав спускаться вниз по дорожке.
– Вам действительно нужно учиться иметь больше веры. Я нашла ее, это стоило усилий.
Он бушевал за моей спиной, швыряя оскорбления, камни, и частички черных кустов, которые усеивали пейзаж. Я увернулась от всего, чувствуя, что предпочитаю провести оставшуюся часть моего существования, разговаривая с Хашмалимами, чем доставлю удовольствие компании Кэрол и Мило. Чем скорее я привыкну к ним, тем лучше для всех нас.
Знакомый смысл невозможности рос ближе, я добралась до Хашмалимов, их плоских, двумерных пустот, по-видимому, впитывающих окружающий свет. Воздух вокруг нас стал более темным, когда я начала подъем к короне, сформированной скалами.
Я использовала каждую унцию силы на дорогу, но что еще я могла сделать со временем?
– Привет, – сказала я, изучая ужасающее черное небытие самого близкого Хашмалима. – Я – Портия Хардинг, и если Вы не возражаете, я должна здесь сказать Вам о человеке, которого я люблю. Его зовут Тео, и он – нефилим.
– Темный – особый элемент. Нефилимы не могут быть членами Суда Божественной Крови, и поскольку я, фактически, член, я должен отказаться от требования на этот особый титул.
Мое сердце подпрыгнуло от хорошо знакомого глубокого, мягкого ирландского голоса, который грохотал внутри меня, пока я не почувствовала его в моей крови. Хашмалим переместился, чтобы показать Тео, стоящего с широко раскрытыми руками.
Я зарыдала от его имени, бросившись на него, сливаясь с ним душой и телом.
– Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова.
– Я знаю. – Он поцеловал меня один раз, поцелуй, который объемно говорил, что он желал намного большего. – Моя сладкая маленькая добродетель. Заканчила быть мучеником? Хочешь пойти домой?
– Я могу уйти? – Я сжала его еще сильнее, вне себя от радости, обнаружив, что темнота в нем ушла. – Ты вернул свою душу назад. Это сработало?
– Конечно, это сработало. Ты – моя Возлюбленная, – сказал он сухо. – Твой самоотверженный акт закончил Присоединение, вернув мою души. Кроме того, твой храбрый (хотя глупый, и никогда снова не будет предпринят без одобрения полученного сперва от меня) поступок спас Суд. У морей было несколько вещей, которые им нужно было сказать о методе твоего безумия, но после небольшого давления сувереном, они вознаградили твою храбрость, предоставляя тебе полное членство в Суде, также как принять оправдание, которое ты представишь от моего имени.
– Суверен? – Я вглядывалась в его глаза, греясь в жаре любви и счастья, которое сияло там. – Суверен, который никогда не делал свою внешность известной?
– Да. Моря не собирались предоставлять тебе полную отсрочку, но суверен указал, что ты заработала это своим самоотверженным актом.
Моя челюсть немного отвисла.
– Ты видел суверена? Что делает его… ее…, на что это похоже?
Тео рассмеялся, мягко держа язык за зубами, потянув меня к яркой двери света, которая располагалась в самом центре скал. – Да, я видел суверена. Мы все поклялись хранить тайну, таким образом, я не могу рассказать тебе никаких деталей.
– Тео! – Я шлепнула его по руке.
– Хорошо… я предполагаю, что не причинит вреда сказать тебе, что суверен, как известно, следил за вещами, симулируя кое-кого, занимающего незначительное положение в Суде.
– Кого? – Спросила я, мой разум, быстро пробежался по каждому лицу, которое я запомнила там. – Это кто-то, кого мы знаем? Террин? Габриэль? Нет, они не незначительны. Как дапифер? О! Я знаю, что официозный маленький человек представил морей. Я права, не так ли?
Тео только рассмеялся, и поцеловал меня.
– Это не он? Что относительно девочки посыльной, той, которая ездила вокруг на розовом велосипеде? Женщина, продающая хлеб в сквере? Один из людей, которые сидели без дела и сплетничали?
