Маргарет Портер - Таинственная незнакомка
Но он помнил их расставание, помнил, что она поцеловала его так, словно то был их последний поцелуй. И она говорила о продаже какой-то собственности, возможно, дома на Сохо-сквер. Раштон твердо и убежденно говорил о том, что она должна уехать из этого дома... Но нет, не может быть, чтобы независимая, свободолюбивая певица, привыкшая к тому, что на нее оборачиваются мужчины, законодательница моды позволила запереть себя в стенах Раштон-Холла. Да, Дэр часто говорил Ориане, что страсть его безгранична, но ни разу не дал понять, что любит ее всем своим существом – телом, сердцем и душой. Его увлечение Уиллой не идет ни в какое сравнение с чувством к Ориане, глубоким, богатым, питающим его ум и душу, поддерживающим его.
Женившись на ней, он объявит всему миру, что они связаны навек. Они смогут жить в одном доме. Делить супружескую постель. Ласкать друг друга в любой час дня или ночи. Производить на свет детей и вместе их воспитывать. Они будут держать лошадей и коз, собак и кошек. Кур. Коров. Даже гусей, если того захочет Ориана.
Не в силах сдержать свою радость, Дэр громко рассмеялся и ударил кулаком по доскам. Те угрожающе затрещали.
Боже, ведь буквально в одну минуту он может провалиться в воду, захлебнуться до смерти, и Ориана никогда не узнает о его мечтах! Дэр заставил себя лежать неподвижно.
Он не имел представления, минуты или часы прошли с тех пор, как Уингейт ушел за помощью. Ушибленное колено болело все сильнее. Мокрая одежда противно липла к телу. У него столько неотложных дел в Дербишире, в Лондоне, в Ньюмаркете – ему просто необходимо как можно скорее выбраться из этой безмолвной, темной тюрьмы!
Уингейт наконец вернулся с Дэном Бонсоллом и группой спасателей. Людей подняли с постели, они принесли с собой фонари и факелы, ведра и лопаты, деревянные лестницы и мотки веревки. Первое, что они сделали, это опустили в провал фонари, чтобы осветить Дэра, а потом – бутылку спиртного и одеяло.
Извинения Дэра по поводу причиненного беспокойства вызвали общий добродушный смех.
– Я помню, как вы и ваш дедушка стояли всю ночь без сна вместе с семьями рудокопов и ждали, когда они поднимутся из забоя. Вы приходили к нам на помощь не раз, сэр, – сказал кто-то из спасателей.
Сложный процесс извлечения Дэра из провала был долгим и трудным. Мужчины решили, что вытягивать его с помощью веревок слишком опасно, дополнительный вес мог вызвать новый обвал. Дэр, понимая вероятность такого риска, терпеливо ждал, пока отроют первоначальный вход в забой, и выбрался наконец на свободу.
Первый бледный свет утренней зари приветствовал его появление из глубин земли. «День рождения Орианы», – подумал он, когда обрадованные спасатели начали хлопать его по плечам и пожимать ему руку.
В отличие от своих спасителей, которые поспешили собрать принесенное ими оборудование и отправились на рудник, чтобы работать полный день, Дэр получил возможность вернуться в гостиницу и отдохнуть несколько часов. По настоянию Уингейта он послал за местным врачом и неохотно позволил ему осмотреть рану на щеке и забинтовать посиневшее и распухшее колено. Кстати, Дэр поинтересовался у врача, увеличилось ли количество серьезных несчастных случаев на шахтах со времени появления нынешнего управляющего.
– Вполне возможно, – ответил тот. – Но в особенности выросло количество больных, я даже не припомню ничего подобного в прошлом. Лихорадка просто свирепствует, люди работают в забоях совершенно изнуренными, а многие дети страдают от недоедания.
Вооруженный новыми сведениями, подтверждающими его первоначальные представления, Дэр покинул гостиницу. В Уирксворте он остановился возле банка Аркрайта и Топлиса, однако никого там не застал. Поддавшись уговорам Уингейта, он отправился в Матлок, курортный городок с минеральными источниками, оставив своим банкирам записку.
– Сомневаюсь, что минеральные воды могут излечить мои раны, – заметил он, когда они переезжали по мосту через Ривер-Дервент.
– Возможно, что и нет, сэр, – согласился с хозяином Уингейт, – однако тамошняя новая гостиница с видами на долину и море куда лучше любой гостиницы в Уирксворте.
Утром мистер Топлис явился к Дэру в номер, при нем была шкатулка с документами. Услышав от Дэра, что он желает снять со своего счета существенную сумму, банкир сдвинул брови и изложил свои соображения, которые правильнее было бы назвать нотацией.
– Я привез копию вашего счета, сэр Дэриус, – начал он. – В последние месяцы вы весьма основательно истощили ваши фонды. Почти ежедневно мы получаем платежные требования от наших лондонских партнеров.
С этими словами он открыл шкатулку и достал узкую бухгалтерскую книгу.
Перед лицом предъявленных ему сведений о расходах Дэр впал в уныние. Выплаты по счетам хозяев гостиниц, торговцев мебелью, портных, выплата лорду Берфорду, тренеру лошадей в Маултон-Хисе, ювелиру с Ладгейт-Хилла, расходы на почтовые кареты чуть ли не по всей стране... Дэр был до крайности расстроен тем, что суммы на депозите не позволяли ему помочь шахтерам в той мере, как он хотел.
– Мне нужны наличные деньги, – сказал Дэр. – Много.
Когда он объяснил причину, банкир произнес серьезным тоном:
– Весьма достойное побуждение. Однако ваше сегодняшнее финансовое состояние не позволяет осуществить столь многие проекты. Вам следует определить, какой из них вы считаете первоочередным. Быть может, огораживание неиспользуемых шахт можно было бы отложить?
– Ненадолго, – ответил Дэр. – Могу ли я рассчитывать на свой капитал?
– Я бы категорически возражал против этого. Консолидированная рента и годовой доход растут, также как банковские ценные бумаги и индийские акции. Вы позволите дать вам совет? Дэр кивнул.
– Поступление платежей за право пользования рудниками должно состояться на следующей неделе, 29 сентября, в Михайлов день. Если вы останетесь здесь на неделю и получите их сами, вы сможете немедленно заплатить шахтерам. С течением времени я помогу вам основать благотворительный фонд.
Дэр принял этот вполне разумный план действия не слишком охотно, потому что это вынуждало его несколько отсрочить предложение обожаемой любовнице, которую он собирался сделать своей женой.
– Наш лондонский климат настолько пагубно действует на здоровье синьоры Банти, что дирекция театра «Ройял» не может рассчитывать на ее выступления в каждой опере. Поэтому мне удалось убедить мистера Тэйлора, что обучавшаяся пению в Италии англичанка – именно то, что нам нужно. – Щеки Мика Келли расплылись в довольной улыбке. – Мы можем предложить вам жалованье в размере полутора тысяч фунтов плюс доходы от бенефисов.
