Бренда Хайетт - Невинная страсть
Он предполагал поговорить со старым мистером Ричардсом нынче же вечером. Тогда завтра утром он смог бы вернуться в Лондон.
Лестер Ричардс опустил две золотые монетки в протянутую руку молодому кучеру.
— Хорошая работа, любезный. Этот Пакстон опасен, но, зная, где он находится, я смогу не допустить, чтобы он причинил зло.
— Опасен? — Молодой человек вытаращил глаза. — Может быть, другой кучер… — Он оглянулся на толпившихся возле конюшни грумов, возниц и конюхов.
— Не бойся, ты ничем не рискуешь, — поспешил заверить Ричардс. — Речь идет об опасности для Короны, а не для тебя лично. Когда его не будет в Лондоне, я смогу нарушить его планы, а возможно, даже вообще предотвратить его возвращение.
Было ясно, что паренек понятия не имеет, о чем идет речь, но он кивнул.
— Значит, если я помогу, то стану чем-то вроде героя, не так ли?
— Вот именно. А теперь поспеши. Нельзя, чтобы он что-нибудь заподозрил.
Ричардс посмотрел вслед удаляющемуся кучеру. Значит, Пакстон намерен посетить его отца? Трудно представить себе, что может наболтать ему старый дурак. Одно было ясно: ничего хорошего он не скажет.
Его собственные расследования показали, что между Пакстоном и министерством иностранных дел существует связь, однако в чем она заключается, он пока не был уверен. Одно было ясно: Пакстон собирает информацию о нем — информацию, которая могла бы разоблачить его как Черного Епископа.
Инстинкт подсказывал Лестеру, что следует исчезнуть из Лондона до того, как Пакстон вернется. Но нет, он зашел слишком далеко, чтобы позволить эмоциям возобладать над разумом. Его влияние среди сторонников Спенса в Лондоне возросло настолько, что он был готов призвать их к активным действиям. Их много, и они полны решимости. С их помощью он мог бы достичь того, чего никогда бы не смог сделать один, особенно теперь, когда Франция проиграла войну. Он не мог отказаться от этого плана сейчас, когда был так близок к его осуществлению.
Нет, сейчас ему нужно было каким-то образом застраховаться от любых действий, которые может предпринять Пакстон, а еще лучше — совсем отделаться от этого человека.
На физиономии Ричардса расплылась улыбка. Пусть кажется, что веревка вот-вот затянется на его шее, у него еще есть одна-две козырные карты. Если все пойдет хорошо, то завтра к этому времени Пакстон будет в его власти.
Ровена Риверстоун послужит страховкой для него и приманкой для Пакстона. С помощью этой девчонки Ноуэла можно будет заманить туда, где его ждет верная смерть, если подручным Ричардса почему-либо не удастся расправиться с ним раньше.
Глава 21
Ровена никогда не замечала, что время может тянуться так медленно.
Обед и послеобеденные беседы в гостиной были настоящим испытанием. Ей до смерти хотелось поскорее сообщить Перл свою радостную новость. Она была уверена, что подруга что-то подозревает. Перл бросала на нее пытливые взгляды, но ни о чем не расспрашивала, а лишь предложила сыграть партию в шахматы.
Несколько минут спустя, когда к ним подошел лорд Хардвик, Ровена, желая поскорее остаться наедине со своими мыслями, быстро сделала мат подруге.
— По-моему, партия завершилась в рекордно короткое время, — со вздохом сказала Перл. — Как тебе это удается? Не хочу сказать, что ты нуждалась в повышении своего мастерства, но после нескольких партий с мистером Пакстоном ты стала играть еще лучше.
— Не пожелаете ли, леди, сыграть в вист в троем? — предложил лорд Хардвик, сочувственно похлопав супругу по плечу. Ровена встала:
— Я очень устала и, наверное, лучше лягу пораньше.
Поднявшись наверх, она с плохо скрываемым нетерпением подождала, пока Матильда закончит возиться с ее одеждой. Как только служанка ушла, Ровена достала пакет с письмами и вскрыла его. Может быть, они помогут ей отвлечься от мыслей о Ноуэле, который находился в опасности.
Она вскрывала и читала письма одно за другим, поражаясь изложенным в них мыслям. Почти все корреспонденты, даже те, которые выражали несогласие со взглядами, изложенными в очерках, с похвалой относились к ее стилю, заставляя ее щеки краснеть от гордости, несмотря на терзающее душу беспокойство.
Ровена решила, что завтра же ответит на каждое письмо, отложив в сторону два из них — от известных членов парламента, — которые заслуживали особого внимания. Это поможет ей скоротать время до возвращения Ноуэла. Она легла в постель, помолившись о безопасности Ноуэла и о том, чтобы он возвратился до пяти часов.
С утра Ровена была преисполнена решимости устроить с Ричардсом поединок умов и узнать все, что сможет, чтобы помочь Ноуэлу. Как-никак, а чем скорее Лестер попадет в руки правосудия, тем скорее Пакстон окажется вне опасности.
Но когда настала ночь, а Ноуэла все не было, самоуверенности у нее сильно поубавилось. И все равно она ни за что не поставила бы под угрозу жизнь Ноуэла или успех его миссии своим отказом от встречи с преступником. Ровена все-таки надеялась, что ей не придется выполнять свое обещание и ехать кататься с мистером Ричардсом.
— Мистер Ричардс готов принять вас.
Ноуэл едва удержался, чтобы не сказать вслух: «Наконец-то!»
Вчера вечером чопорный дворецкий сообщил ему, что старший Ричардс рано лег спать. Сегодня, вернувшись, как ему было сказано, в десять часов, он был вынужден ждать около двух часов в приемной обветшавшего помещичьего дома. В самом отвратительном настроении Пакстон проследовал за дворецким по плохо освещенным коридорам в захламленный кабинет хозяина.
Сначала комната показалась ему пустой, и он уж подумал, не придется ли ему и здесь ждать неизвестно сколько времени, но тут его глаз уловил какое-то движение и Ноуэл, повернувшись, увидел субтильного ссутулившегося человека, который поднялся с огромного кресла с высоким подголовником.
— Значит, теперь мой сын присылает своих друзей, вместо того чтобы приехать и самому попросить у меня денег? — ворчливо спросил старик. — Можете сказать Лестеру, чтобы он убирался ко всем чертям!
Перешагнув через стопку книг, Ноуэл протянул руку:
— Спасибо, что нашли время встретиться со мной, мистер Ричардс. Однако боюсь, что вы ошибаетесь. Ваш сын не посылал меня.
Старик презрительно фыркнул и снова сел, игнорируя протянутую руку.
— Очень возможно. За долгие годы он использовал множество самых разнообразных оправданий, сэр. Больше я не поверю ни одному. Пока я не умру, он не получит от меня ни гроша.
Злоба старика скорее приободрила, чем обескуражила Ноуэла, но он понял, что дальше надо действовать очень осторожно.
— В таком случае вас, возможно, не удивит, что ваш сын преступил закон?
