Джудит Айвори - Опрометчивый поступок
совершенно очевидно по блеску ее глаз. – Мистер Коди совершил благородный поступок: не позволил пятерым негодяям ограбить жену бакалейщика. Он уложил их всех до единого, но последнему удалось нанести ему удар в лицо. Вообрази себе, пятеро на одного. Мистер Коди вышел победителем, хотя и дрался голыми руками! – Элизабет повернулась к Сэму. – Ну же, мистер Коди, продолжайте! Итак, на вас напали команчи.
– Дело в том, что они не… – начал Сэм.
– Не настолько ужасны, как вы утверждали? – кокетливо спросила Джулиана. – Опишите нам этих дикарей.
– Они дьявольски ловкие. А как управляются со своими томагавками! От удара в лоб отдаешь Богу душу мгновенно, но все же не настолько быстро, чтобы не ощутить, как оба глаза вылетают из орбит.
Дамы дружно схватились за сердце, но потом сообразили, что Сэм их поддразнивает, и облегченно захихикали. Должно быть, он адресовал им самую обаятельную из своих улыбок, так как они еще и залились румянцем смущения.
– Команчи умеют на полном скаку свешиваться с неоседланной лошади и даже пролезать у нее под брюхом. В бою это приходится кстати, потому что мешает в них целиться.
– Где вы набрались всего этого, мистер Коди? – спросила Лидия, не скрывая насмешки. – Вероятно, начитались дешевых романов.
Сэм повернулся и тотчас расцвел белозубой улыбкой. Белозубой в буквальном смысле: взгляду Лидии представился ряд зубов, почти безупречных, если не считать одного слегка обколотого в какой-нибудь драке резца. О такой широкой и непринужденной улыбке только и можно было сказать: она озарила лицо.
– Смелое предположение, мисс Бедфорд-Браун. Возможно, вы судите по себе.
– Вовсе нет! – поспешно возразила Лидия. – Просто ваш рассказ неправдоподобен.
– Тем не менее он правдив.
Сэм сделал шаг к Лидии, взялся за лук, висевший у нее через плечо, и ловко его снял. 269
– Постойте, что вы делаете?!
Вспомнив участь, постигшую другой ее лук, Лидия похолодела. Так как Сэм держал оружие за пределами ее досягаемости, она схватила его за руку, резко рванула к себе – и вдруг заметила, что на террасе уже собралась небольшая толпа. Здесь были Мередит с женихом, маркиза Мотмарш, ее пасынок Чарльз с женой и другие гости. Все они с интересом ждали, как развернутся события. Сэма это ничуть не смутило. Он пробовал натяжение тетивы с таким видом, словно знал, что делает.
– Вам сегодня лучше, мисс Бедфорд-Браун? – спросил он через плечо.
– Лучше?
– Вчера вам сделалось дурно.
– Да… верно, сегодня я прекрасно себя чувствую. Следовало добавить «спасибо», но слово просто не пошло
у Лидии с языка. За завтраком она не могла смотреть на Сэма из страха выдать свое смущение. Дружески беседовать с ним в присутствии посторонних казалось и вовсе невозможным.
– Представьте себе индейца, который целится в вас из лука, – сказал Сэм, демонстрируя это благодарной аудитории. – Лошадь несется вскачь, а он сидит как влитой, крепко сжимая ее бока коленями.
Лидия неодобрительно сдвинула брови, не пропуская, однако, ни слова. О, этот его голос, глубокий и звучный! Все зачаровывало ее: как Сэм жестикулирует, какие позы бессознательно принимает, чтобы подчеркнуть свои слова, как при каждом мимолетном взгляде на нее по лицу его проходит тень сожаления. Но все это также и смущало, Лидия не знала, куда девать глаза.
Впрочем, до конца рассказа оставалось не так уж долго. Все закончилось перемирием, условия которого Сэм назвал бесчестными. Как ни странно, он выступал в них со стороны индейцев и сделал все, что мог, – по его словам, слишком мало.
Честь. Справедливость. Все это у него в крови. В нем чувствовалось особого рода благородство, которое
не имело ничего общего с происхождением и которое нельзя было приобрести, как титул, вместе с землей. Лидия задалась вопросом, кто из собравшихся на террасе мог постичь внутреннее благородство этого человека настолько, чтобы раскрыть ему объятия в буквальном смысле слова. Когда рассказчик умолк, она протянула руку.
– Я уже могу забрать лук?
Сэм обернулся, его улыбка померкла. Он протянул ей оружие.
– Спасибо… – буркнула Лидия.
Поскольку слушатели окружали его плотным кольцом, ей пришлось протиснуться мимо него, чтобы сойти в розарий. Она спустилась по ступеням с гордо поднятой головой и надменным видом, но в душе царило смятение. Никогда прежде ей не приходилось лицемерить. Ситуация все больше выходила из-под контроля. Как же так получилось?
Первые несколько шагов Лидия прошла не спеша, хотя и с сильно бьющимся сердцем. Потом нервы сдали, и она бросилась через розарий бегом.
Почти сразу после ее ухода Сэм нашел какой-то предлог, чтобы покинуть террасу. Стараясь не привлекать внимания, он прошел через дом к черному ходу и оказался в саду, постепенно переходившем в парк. Под сенью деревьев было прохладно, в воздухе чувствовалась особая августовская свежесть.
Сэм думал, что без труда отыщет Лидию, но попал в анфиладу высоких шпалер с розами, откуда расходились сразу три одинаковые тропинки. Не зная, какую выбрать, он пошел наугад, попал в рощу и совсем было решил повернуть назад, как деревья расступились и взгляду его представился типично английский вид: зеленые поля и луга, убегающие к самому горизонту. В эту картину отлично вписывалась англичанка с луком в руках.
Лидия стояла примерно в полусотне шагов от Сэма, в профиль к нему, и во что-то целилась. Выстрелив, она опустила локоть, с напряженным вниманием прослеживая
полет стрелы. Это позволяло без помех ее разглядывать, пока Сэм приближался, бесшумно ступая в густой траве.
Как уже не раз бывало, Лидди казалась ему мифическим существом. На фоне всех этих далей и безграничных небес она стояла прямо и гордо, как нефритовая статуэтка, потому что наряд ее был зеленее окрестных полей и замшелых валунов. По мере приближения Сэм заметил красновато-рыжую отделку – как он вначале подумал, из полосок бархата. Но это были полоски лисьего меха. Костюм был бархатным. Хотя в Техасе ни одной женщине не пришло бы в голову носить бархат летом, в Англии это не резало глаз. За пояс жакета были небрежно засунуты красно-рыжие замшевые перчатки. Лидия одевалась более изысканно, чем Гвен, обожавшая оборки и светлые тона, и не в пример более эффектно. Сэм вспомнил скромное коричневое платьице, в котором она явилась ему на
пустошах. Там он не чаял увидеть Лидди такой разодетой. Эта тоненькая, бледная, болезненная на вид девушка умела себя подать. Неудивительно, что она имела успех у мужчин вроде Боддингтона.
На голове у нее была маленькая соломенная шляпка вроде той, которая тогда, на болоте, так дерзко сбилась набок. Эта сидела на голове в строгом соответствии с требованиями моды и была украшена пучком мелких перьев – зеленых и белых.
