Ширли Басби - Покорность ей к лицу
Соглядатай, укрывшийся в темноте снаружи, слегка пошевелился. Он спрятался за огромным кустом сирени. Он отчетливо видел кабинет Маркуса, и по мере того как сгущалась тьма, свечи освещали комнату, словно сцену в театре. С огромным любопытством соглядатай следил за действиями Маркуса. Он улыбнулся про себя, поняв, что Маркус замышляет.
Маркус, закончив с документом, тщательно сложил его по подобию оригинала, потом расправил и повторил несколько раз. Сгибы потеряли резкость, и подделка приобрела еще большее сходство с подлинником. Удовлетворенный плодами своего труда, Маркус сунул фальшивку в промасленную ткань, а футляр — в шов шинели.
Маркус встал и с меморандумом в руке подошел к противоположной стене, где висел портрет Урагана в позолоченной раме, который он заказал Джорджу Стаббсу больше десяти лет назад, когда купил жеребца. За портретом располагался сейф. Туда Маркус и положил подлинный меморандум.
Не подозревая о том, что за каждым его движением пристально наблюдают, он устало опустился за стол. Он создал сносную подделку, но демон, что сидел в его груди, ни на минуту не ослабил когтистой хватки. Он не находил утешения даже в том, что у него по крайней мере есть план, как спасти жену и помешать планам врагов, которые жаждут навредить Англии. Его железное самообладание дало трещину, и он спрятал голову в ладонях. Его одолевали сомнения. Все ведь может пойти совсем не так… А у него нет никаких причин доверять тому, кто прислал требование о выкупе.
Изабел, может быть, уже мертва. Низкий, первобытный стон боли вырвался из глубин его существа. Он не мог вынести даже мысли об этом. Он так ни разу и не сказал Изабел, что любит ее. Она должна быть жива. Должна!
Изабел была жива, и даже очень. Последние часы она провела в метаниях между жесточайшей яростью и неподдельным ужасом. Она упрямо боролась с отчаянием и страхом, которые одолевали ее, ее оборона то и дело рушилась, и отчаяние побеждало — но ненадолго. Гнев не позволял ей полностью поддаться страху, но она не могла и подавить вспышки паники при мысли о том, что с ней станет, когда ее похитители вернутся. Не меньше пугала ее вероятность того, что они вообще не вернутся, что по какой-то неизвестной причине ее бросили здесь умирать.
Несмотря на страх, она не сидела без дела, и, убедившись, что она совершенно одна, Изабел попыталась освободиться. Она потратила немало сил, сражаясь с путами, прежде чем признала, что вряд ли ей удастся так быстро освободиться от веревок: связали ее крепко. Не теряя мужества, она попробовала другую тактику: соскользнув на пол, принялась тереть кляп и повязку на глазах о шершавый деревянный стул, чтобы ослабить или сорвать их, но тщетно. Сдерживая слезы злости и досады, задыхаясь от напрасных усилий, она лежала на полу и обдумывала следующий шаг. Руки ей связали за спиной, веревка спускалась к лодыжкам и стягивала ноги вместе. Она не могла идти, не могла перевести руки вперед, чтобы снять повязку с глаз или вытащить кляп изо рта. Ее охватило отчаяние.
Изможденная тщетными попытками вырваться, она лежала на полу и сражалась с унынием. Бежать не удастся, по крайней мере сейчас. Изабел проглотила эту горькую пилюлю и задалась вопросом: а почему, собственно, она оказалась в таком затруднительном положении? Ответ на этот вопрос даст ей хоть что-то, что можно противопоставить похитителям, если они, конечно, вернутся. Похищения, грабежи и разбой в этих краях считались невиданной редкостью, однако средь бела дня двое мужчин в наглую похитили ее посреди владений лорда Мэннинга. Она не располагала ни одной зацепкой, чтобы опознать их. Один говорил как джентльмен, другой был гораздо грубее. Однако кроме этого она ничего не могла сказать ни об одном из них.
Но почему, почему они похитили ее? Изабел недоумевала. Ее похищение напоминало эпизод из авантюрного романа: подобные вещи не случаются с такими женщинами, как она. Она уважаемая особа, аристократка, ведет обыкновенную и предсказуемую жизнь… точнее, вела, пока не появился Уитли. Она прищурилась под повязкой. Ублюдок!
Она с трудом поднялась в положение сидя и прислонилась к стене хижины. Неудобно, но так она чувствует себя менее беспомощной и похожей на курицу, которой связали крылышки и ноги перед тем, как засунуть в духовку.
Она нахмурилась. Вывод напрашивается сам собой: за ее похищением стоит Уитли. Связано ли это как-то с ее жизнью в Индии? С Эдмундом? Ее охватила паника. Изабел тяжело вздохнула, стараясь подавить приступ страха. Нет. Это никак не может касаться Эдмунда или Индии. Маркус позаботился об этом. Все доказательства уничтожены. А Уитли исчез, напомнила она себе с тревогой. Хотя она не могла опознать своих похитителей, она точно знала, что ни один из них не Уитли. Изабел закусила губу. Возможно, и так, но Уитли каким-то образом причастен к похищению, это несомненно.
Она еще несколько минут потратила на лихорадочные соображения, но вернулась к тому же самому: за этим стоит Уитли. А если похищение не связано с Индией и Эдмундом, тогда с чем? С чем-то, что произошло здесь, в Англии. И произошло недавно.
Она наморщила лоб, решая эту задачу. Уитли вышел в отставку. Это случилось недавно, но она не видела связи между его уходом из армии и своим положением. Ей кое-что пришло в голову, и она села прямее. Уитли не единственный новый человек в округе, который недавно вышел в отставку. Джек Лондри, лорд Торн, двоюродный брат Маркуса тоже не так давно оставил военную службу. У нее перехватило дыхание. И та загадочная встреча Маркуса, Джека и Гаррета поздним вечером… Встреча, о цели которой Маркус так ей и не сказал. Она как-то связана с Уитли? Есть ли тут общий знаменатель? Она медленно кивнула: должен быть. Нечто связывает Уитли, ее похищение… и то, что Маркус не сказал ей о встрече с Гарретом и Джеком.
Сомнительная догадка, но она не отбросила ее, как другие странные идеи. Но даже если она права в своих измышлениях, это нисколько не меняет ее обстоятельств: она сидит взаперти, связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах, — и не знает почему.
Как гадюка выползает из-за камня, так в голову ей пришла непрошеная мысль: может статься, она сейчас в большой опасности и на карту поставлена ее жизнь. Вдруг ее похитили просто для выкупа, что же будет, если что-то пойдет не так? А что, если похитители даже и не собираются обменивать ее на то, что так отчаянно желают заполучить? И снова на ум пришел тот же гадкий вопрос: вдруг ее бросили здесь умирать? Она холодно признала, что, возможно, этого испытания ей не пережить, и она никогда больше не увидит мужа и сына.
Изабел содрогнулась от одной этой мысли и едва не задохнулась от ужаса, но в очередной раз справилась с ним и заставила себя поверить, что все закончится хорошо. Она не позволит страху и безысходности одержать над собой верх. Она переживет это. Должна пережить! Ей есть ради чего продолжать жить. Она вспомнила о тех сероглазых и черноволосых мальчиках и девочках, о которых грезила перед похищением, об Эдмунде… но больше всего о Маркусе. Да. Ей есть ради чего жить.
