Эйна Ли - Любовные хроники: Люк Маккензи
Мальчуган пошел следом за ней и встал возле кровати. Амиго, разумеется, пристроился у его ног. Губы мальчика дрожали, когда он смотрел на неподвижное тело отца, но он не заплакал.
Глядя на отца с сыном и верного Амиго, Хани размышляла о превратностях капризной судьбы: целых шесть лет она заботилась только о себе, а теперь… Теперь у нее появился замечательный муж, чудесный ребенок и хромой пес. И все они зависели от нее. Молодая женщина молила Господа, чтобы он дал ей сил выдержать ниспосланное ей испытание. Глубоко вздохнув, она обняла ребенка.
— Я хочу, чтобы папа открыл глаза, — дрожащим голосом пролепетал мальчик.
Хани уселась в кресло и взяла Джоша на руки. Ей так хотелось найти слова, которые бы помогли ему избавиться от мучительного страха.
— Знаешь, малыш, — заговорила она, — часто из-за серьезных ранений люди теряют сознание. Кажется, будто они спят. Думаю, это Бог защищает их таким образом — ведь человек в таком состоянии не чувствует боли, не может разбередить рану.
— Папу из-за этого уложили на живот?
— Да, чтобы не задеть раны на спине.
— Но папа не любит спать на животе. Он всегда спит на спине, всегда! Я знаю, потому что однажды спал рядом с ним.
— Вот и хорошо, что он без сознания — он даже не знает, что лежит на животе.
— А папа скоро придет в себя?
— Думаю, скоро, мое золотко. А теперь почему бы тебе не пойти к себе в комнату и не одеться? Потом я тебе почитаю.
Мальчик послушно слез с рук Хани и в сопровождении Амиго пошел к себе в комнату.
Когда Джош вернулся, Хани по-прежнему сидела в кресле.
— Мамочка, если мы с Амиго не будем шуметь, ты разрешишь нам остаться здесь и смотреть на папу?
— Конечно, — вымолвила Хани. — Только не пускай Амиго на кровать.
Ей казалось, что время тянется мучительно медленно. Она успела зашить рубашку и штаны Люка, стараясь все время отвлекать Джоша разговорами.
Навестить бывшего шерифа пришли лишь пастор Райт да Сэм.
Когда стемнело, девушка уложила Джоша в постель.
Открыв глаза, Люк никак не мог понять, где он находится и что с ним. Рядом с кроватью, к его удивлению, темнел какой-то предмет. Всмотревшись в него, он распознал в черной громадине большое кресло, а в нем свою жену.
— Сойка, — тихо позвал он. Хани мгновенно встрепенулась.
— Люк! — Вскочив на ноги, она упала на колени перед кроватью.
— Что… что случилось?
— В тебя стреляли, Люк. Ты со вчерашнего дня лежишь без сознания.
— Без сознания… со вчерашнего дня… — эхом отозвался Маккензи. Перед глазами его все поплыло.
— Любимый, как ты себя чувствуешь?
Люк закрыл глаза.
— Люк! Люк! — Хани легонько потрясла его за здоровое плечо.
Маккензи снова приподнял голову, пытаясь удержать ускользающее сознание. Он лежал на животе, и руки его затекли до такой степени, что почти потеряли чувствительность. Люк попытался перевернуться.
— Не двигайся, Люк, прошу тебя, иначе рана откроется.
Люк уронил голову на подушку и снова потерял сознание.
Хани стало легче: звук родного голоса дал ей новую надежду.
Глава 29
Услышав легкий стук в дверь, Хани удивленно посмотрела на часы — было уже почти десять вечера. Она и предположить не могла, кто бы мог нагрянуть в столь поздний час, но потом вспомнила о Мэтте. «Наверное, — решила молодая женщина, — Бреннан хочет проведать Люка».
К удивлению Хани, за дверью стоял вовсе не Мэтт, а Лили. Проститутка быстро проскользнула в комнату.
— Как он, Хани? — Глаза Лили были широко распахнуты от страха.
— Неважно, — ответила жена Маккензи.
— Тебе надо увезти его отсюда, — заявила Лили.
— Я сделаю это, как только он будет в состоянии передвигаться.
— Ты меня не поняла: его надо увезти отсюда немедленно.
— В чем дело, Лили?
— В Люка стрелял Чарли. Он только что был в «Лонг-Бранче» и похвалялся, что скоро избавит Стоктон от Маккензи. Чарли уехал из города, чтобы привезти с собой свою банду.
— Чарли? — изумленно переспросила Хани. — Ты говоришь о том прилизанном блондине, что захаживал в последнее время в «Лонг-Бранч»?
Лили кивнула.
— Да, о нем. О Чарли Уолдене.
Хани оцепенела.
— То есть это, тот самый человек, который держал в страхе Стоктон? Люк говорил мне, что Чарли участвовал в нападении на его ранчо. Он убил его мать и жену!
— Они вернутся этой ночью, чтобы прикончить Люка. Чарли пригрозил, что убьет любого, кто попытается помешать ему.
— Боже мой, Лили! Люк только что приходил в сознание, но у него жар и он слишком слаб, чтобы двигаться. Почему же ты раньше не сообщила Люку, кто такой Чарли?
— Я только что сама узнала об этом. Он никогда не называл своей фамилии. К тому же в моем деле лучше помалкивать — я никогда ничего не говорю, если меня не спрашивают.
— Мне надо позвать кого-то на помощь, но я не могу оставить Люка и Джоша одних. Ты не могла бы побыть с ними несколько минут?
— Хорошо, но поторопись. Если только кто-нибудь увидит меня здесь, беды не миновать, и этот мерзавец Уолден не оставит меня в живых.
Хани бросилась к тюрьме, но там было темно. Она забарабанила кулаками в дверь, однако Мэтт, по-видимому, еще не вернулся. Заметив свет в мастерской Куинна, где Делмер обычно сколачивал гробы, девушка побежала туда.
Открыв дверь и увидев Хани, Делмер попытался вытолкнуть ее, но ему это не удалось.
— Мистер Куинн, нам нужна ваша помощь, — заговорила девушка. — Этой ночью Чарли Уолден собирается убить Люка, но мой муж слишком слаб и не в состоянии защищаться. Вы мне поможете?
— У меня нет ни малейшего желания вступать в перестрелку. Я и так достаточно для вас сделал, — проворчал могильщик. — А теперь уходите, у меня есть работа.
— Работа? — изумилась Хани. — В такое время? — Заглянув через плечо Делмера, она увидела почти готовый деревянный ящик. И вдруг ее осенило: — Так вы все знаете, да? Этот сосновый гроб предназначен Люку?
— Я деловой человек, леди. — Куинн захлопнул у нее перед носом дверь.
Девушка кинулась в «Лонг-Бранч». «Уж Сэм-то поможет нам, — твердила она про себя. — Надо было сразу идти к нему». Едва дыша, она вбежала в бар, однако там, как ни странно, уже никого не было. Но к счастью, она застала в задней комнате Сэма.
— Слава Богу! — воскликнула она. — Мне нужна твоя помощь. Чарли Уолден вернется в город, чтобы убить Люка, а мой муж не в состоянии даже двигаться.
Бразнер покачал головой:
— Мне очень жаль, Хани, но владелец салуна не должен принимать чью-то сторону: Я не могу ввязываться в неприятности.
— Но Люк же твой друг! — возмутилась Хани. — Как ты можешь допустить, чтобы его убили?
