Кэтрин Сатклифф - Игра теней
– Я старался…
– И, конечно, потерпел неудачу. Мы с тобой неприспособленные к жизни люди. Рожденные блудливыми суками, которые скорее раздвинут перед первым встречным ноги, чем позаботятся о своих непутевых сыновьях. Они бросили нас, выбросили из своей жизни легче, чем выбрасывают старые простыни. Ирония судьбы, но вернувшись через много лет, мы оба были встречены одинаково: Разница только в том, что я не был удовлетворен и не позволил своей матери опять отвернуться от меня. Не как ты. Я заставил ее заплатить за те времена, когда она прогоняла меня на угол улицы и заставляла там находиться, пока сама занималась так называемым бизнесом по ублажению мужчин. О, она заплатила сполна. Тот экстаз, который я ощутил, схватив ее за глотку, не скоро забудется.
Рот Кинга искривился в усмешке.
– Ее предсмертные слова не были «прости» или «я была не права», а «маленький вонючий дьявол». – Он пожал плечами и приблизился к Моргану. – Должен признаться, глядя на ее мертвое лицо, я испытал определенную горечь. Она была очень красивой женщиной. Ее золотистые волосы разметались по подушке. Она выглядела очень молодой и почти доброй. Я ничего не мог с собой поделать и желал, чтобы мать хоть раз посмотрела на меня так ласково при жизни, как после смерти. В тот момент мне пришло в голову, что смерть, должно быть, приносит душе определенное просветление. Облегчение. В этом есть какой-то смысл, правда? Я имею в виду, если наши тела являются лишь оболочкой для душ, а жизнь – только временная остановка перед более великими событиями, вполне естественно, что расставание тела с душой сопровождается чувством радости. И еще, глядя на мертвую улыбку матери, я подумал, что не уничтожил, а освободил ее. Надо сказать, довольно злая мысль.
Боль в руках стала нарастать, и Морган уже не мог сопротивляться ей. Но шок от дьявольской логики под видом обывательского здравомыслия, которую доверительно развивал перед ним Кинг, отвлек его от боли.
– Морган, если бы я только решил, что могу доверять тебе.
– Можешь. Клянусь.
Кинг был очень красив, когда улыбался так, как сейчас, с засветившейся нежностью в глазах. Если бы он из-за каких-то обстоятельств стал священником, а не богохульствующим злодеем, ему удалось бы привести к алтарю многих грешников. Сейчас же он вел их по проторенной дороге в ад без особых усилий.
– Если ты возвращался ко мне, – произнес Кинг, – почему ты крался сквозь заросли, а не плыл вверх по реке?
– Ты знаешь, никто не может проплыть по реке мимо твоих охранников. Они сразу убили бы меня.
– Ты думал, я не убью тебя?
– Сейчас, Рэнди, я не уверен.
Кинг рассмеялся.
– Морган, ты всегда был невероятно честен. Вот почему так потрясло меня твое предательство, – он щелкнул пальцами.
Распахнулась дверь, и на пороге появился Шавез. Он вел на поводках любимых ягуаров Кинга.
Морган закрыл глаза, чтобы Кинг не увидел в них страха и боли, которые он уже не мог скрывать. Его трясло. Зубы стучали друг о друга, и прекратить это было невозможно.
Подойдя ближе Кинг сказал:
– Я хочу верить тебе, Морган. Правда. Но мне нужно время все обдумать. Я не отношусь к тем, кто бросается вперед, сломя голову, особенно когда меня один раз уже ранили.
Он стоял неподвижно, как греческая статуя, глядя на Моргана немигающими глазами и держа руки в карманах. Он походил на денди, наблюдающего за парадом, одинаково восхищенным и смущенным творящимся столпотворением.
– Оставлю тебя на некоторое время одного, Морган. Есть очень важные дела, но я вернусь. Возможно, тогда я вынесу какое-нибудь решение, касающееся твоей дальнейшей судьбы.
Кинг вышел, посмотрев на Шавеза и на кошечек, улегшихся у порога. Морган ожидал, что Шавез начнет издеваться над ним, запугивать физически, однако тот лишь смотрел на него со злобой, словно посланник смерти. Затем Шавез наклонился и спустил с поводков ягуаров. Морган напряг руки насколько смог, но веревки не пускали его. Он знал, что даже для попытки убежать от зверей у него было слишком мало сил. Его пальцы в крови, смешанной с потом, могли только бесцельно цепляться за веревку.
Хлопнула дверь. Шавез ушел. Ягуары с переливающимися в свете факелов шкурами начали бродить вокруг Моргана, задевая его лапами. От обморока его удерживало только их негромкое рычание. Морган изо всех сил старался не вспоминать о криках тех, кого бросали на съедение этим голодным кошкам. Если их кормили недавно, был шанс, что им пока не захочется мяса. Если же…
– Господи, – прошептал в тишине Морган.
Он проснулся от прикосновения чьих-то нежных пальцев к его лбу, сказал себе, что еще спит, повернул свою тяжелую голову и позвал:
– Сара?
– Все хорошо, Морган. Ты теперь в безопасности, в моей спальне. Я решил простить тебя.
Шок потряс Моргана, словно электрический разряд. Он открыл глаза и увидел Кинга.
– Как самочувствие? – спросил Рэнди.
– Устал.
– Ты проспал тридцать шесть часов, – он положил ладонь на лоб Моргана и нахмурился. – Боюсь, ты болен. У тебя жар. Ты не принимал хинин?
– Потерял.
– Морган, разве я не учил тебя, как надо ходить по джунглям? Нельзя находиться там без самозащиты, – Кинг улыбнулся. – Не переживай. Мы вылечим тебя еще до сезона дождей. Скажи, ты хочешь поесть чего-нибудь сытного? Последние дни ты питался исключительно бульоном.
Морган попытался вспомнить, как оказался в кровати Кинга и не стал пищей для ягуаров. Не приснилось ли ему все это? Он попытался пошевелить руками, но боль острым лезвием вонзилась в спину. Вероятно, Морган громко застонал, поскольку Кинг, который отошел от кровати налить себе виски, оглянулся.
– Осторожно. Некоторое время будет больно, но мы позаботимся о тебе, и скоро ты сможешь двигаться. У меня есть человек, которого я встретил в Сингапуре. Он умеет лечить больные мускулы при помощи одного массажа. Почувствуешь себя на небесах, когда он займется тобой.
Кинг принес Моргану выпить и помог сесть, подложив под спину подушки. Сев на кровать, он оперся на одну руку и уставился на больного. На нем была рубашка, заправленная в брюки. Без платка или галстука. Ворот был распахнут, и виднелись растущие на груди золотистые волосы.
– Когда я вернулся, ты потерял сознание. Извини, что я задержался, но ты знаешь, так бывает. Очень много дел, не говоря уже о массаже. В эти дни чувствуется беспокоящая меня инерция среди серингерос.
Потом было еще несколько проблем, но не буду сейчас утомлять тебя ими. Вероятно, позже, когда ты окрепнешь, мы обсудим дела, и ты вернешься в бизнес. А сейчас ты сможешь одеться и пообедать.
Кинг не дождался ответа, встал с кровати, направился к гардеробу, открыл дверцу и достал точно такой же костюм, какой был на нем несколько дней назад.
