Лиза Клейпас - Тайны летней ночи
— Но как ты убедил слуг пустить тебя в дом?
— Убеждения вряд ли помогли бы. Пришлось вломиться силой и потребовать, чтобы меня отвели к хозяину. В доме стояла такая суматоха, что никто не посмел мне отказать. И нашел я комнату просто потому, что шел на вой и вопли.
— Прекрасно! — с мстительным удовольствием воскликнула Аннабел. — Какие бы страдания ни испытывал Ходжем, по моему мнению, этого недостаточно! Но в каком он был состоянии и что сказал, когда ты появился на пороге?
Уголок губ Саймона брезгливо дернулся.
— Рана в плечо… совсем маленькая, почти царапина. И мне лучше не повторять всего, что он наговорил. Я позволил ему беситься сколько угодно, прежде чем попросить доктора подождать в соседней комнате, пока я поговорю с хозяином, после чего расписал, как сожалею о сильнейшем несварении, постигшем высокородного лорда. Он сначала не понял, но я взял на себя труд убедить его, что в его же интересах объяснить недомогание именно таким образом, поскольку истина вряд ли выгодна обеим сторонам.
— А если бы он не согласился? — с легкой улыбкой поинтересовалась Аннабел.
— Я дал понять, что разделаю его, как йоркширский окорок. И предупредил, что если до меня дойдет хотя бы тень слуха, порочащего репутацию твоей матери или нашей семьи, я посчитаю виновным именно его и после того, как покончу с ним, класть в гроб будет попросту нечего. Когда я уходил, Ходжем был запуган так, что боялся дышать. Поверь, больше он никогда на пушечный выстрел не подойдет к твоей матери. Что же до врача… я заплатил ему за визит и убедил выбросить из головы все случившееся. Можно бы и уходить, но пришлось дожидаться констебля.
— А что ты сказал констеблю?
— Объяснил, что произошла ошибка и он здесь не нужен. Но поскольку его побеспокоили зря, посоветовал после работы зайти в паб «Бурый медведь» и заказать за мой счет столько эля, сколько он сможет выпить.
— Слава Богу! — облегченно вздохнула Аннабел, прижимаясь к мужу. — Но Джереми! Что мы ему скажем?
— Ему не стоит знать правду. Она только ранит и смутит беднягу. Насколько я понял, Ходжем попытался поцеловать Филиппу, а та настолько растерялась и возмутилась, что, не помня себя, схватилась за ножницы. — Саймон нежно погладил жену по щеке. — Кстати, у меня есть предложение, которое ты должна хорошенько обдумать.
Боясь, что предложение окажется слегка замаскированной командой, Аннабел с подозрением уставилась на мужа:
— И что же?
— Думаю, для Филиппы будет лучше на время оказаться подальше от Лондона и Ходжема — пока не уляжется пыль.
— Подальше? Насколько подальше? И куда она поедет?
— Она может сопровождать мою мать и сестру в Европу. Они уезжают через несколько дней…
— Но это на редкость неудачная мысль! — воскликнула Аннабел. — Я хочу, чтобы она осталась здесь, где мы с Джереми можем за ней приглядеть. Кроме того, могу гарантировать, что твои родственники вряд ли будут довольны…
— Мы пошлем с ними и Джереми. У него достаточно времени до начала следующего семестра, и он будет прекрасным спутником для всех троих.
— Бедный Джереми! — охнула Аннабел, пытаясь представить брата, таскающегося по всей Европе за тремя женщинами. — Я такой судьбы и злейшему врагу не пожелала бы!
— Ну почему? — ухмыльнулся Саймон. — Он, возможно, сумеет много узнать о женщинах.
— Много, но ничего приятного, — парировала она. — А почему ты считаешь, что мать нужно как можно скорее увезти из Лондона? Неужели Ходжем все еще представляет для нас опасность?
— Нет, — нежно прошептал он, приподнимая ее подбородок. — Я же сказал, он никогда не посмеет приблизиться к Филиппе. Однако если все же неприятности начнутся, я предпочел бы улаживать их в ее отсутствие. Кроме того, Джереми сказал, что она не в себе, что, учитывая обстоятельства, вполне естественно. Несколько недель вдали от Англии пойдут ей на пользу.
Аннабел, поразмыслив, поняла, что в рассуждениях мужа есть определенный смысл. Филиппа давно не отдыхала. А если Джереми поедет с ней, даже общество Хантов скорее всего будет вполне приемлемым. Что же до желаний Филиппы… несчастная не вполне связно мыслит и скорее всего согласится на любой предложенный детьми план.
— Саймон, — медленно спросила она, — ты хочешь узнать мое мнение или объявляешь свое решение?
Саймон оценивающе оглядел жену.
— А что заставит тебя согласиться? — спросил он, в свою очередь, и тут же засмеялся, прочтя ответ в ее взгляде. — Хорошо… я хочу узнать твое мнение.
Аннабел сухо улыбнулась и положила голову ему на плечо.
— Если Джереми согласится… тогда и я тоже.
Глава 25
Аннабел не спрашивала мужа, как приняли Берта и Мередит известие о том, что компания увеличилась еще на два человека, тем более что вовсе не горела желанием услышать ответ. Главное, что Филиппа уедет из Лондона и постарается забыть о лорде Ходжеме. Аннабел надеялась, что мать вернется успокоенной и посвежевшей, готовой начать новую жизнь. А Джереми, возможно, найдет некоторое удовольствие в поездке и увидит новые места, о которых узнавал из уроков географии.
До отъезда осталось меньше недели, и Аннабел погрузилась в сборы, пытаясь предусмотреть все необходимое для шестинедельного путешествия. Саймон, забавляясь ее стараниями, утверждал, что, судя по количеству приобретенных вещей, ее родным предстоит путешествовать в джунглях, а не останавливаться в лучших гостиницах и пансионах.
— Но и в Европе могут встретиться трудности, — оправдывалась Аннабел, деловито складывая жестянки с чаем и печеньем в кожаный саквояж. У кровати громоздились груды коробок и пакетов. Среди других предметов были аптечка с лекарствами, пуховые подушки, белье, книги и корзинка с продуктами. Аннабел подняла стеклянную банку с соленьями и, критически оглядев, объяснила: — В Европе совершенно другая еда…
— Ну да, — серьезно кивнул Саймон. — Обладающая вкусом. В отличие от нашей.
— И климат может оказаться капризным.
— Голубое небо и солнце? О, этого необходимо избегать любой ценой.
Она ответила на издевки холодным взглядом.
— Думаю, тебе есть чем заняться вместо того, чтобы любоваться, как я открываю коробки.
— Я вполне свободен… пока ты делаешь это в нашей спальне.
Аннабел выпрямилась, сложила руки на груди и с кокетливым вызовом уставилась на мужа.
— Боюсь, вам придется сдержать свои низменные инстинкты, мистер Хант. Возможно, вы не заметили, что медовый месяц закончился?
— Медовый месяц не кончится, пока я не скажу, — сообщил Саймон, успев схватить ее, прежде чем она увернулась. Аннабел со смехом отбивалась, но он раздавил ее губы в сокрушительном по силе поцелуе и бросил на постель. — А это означает, что для тебя надежды нет.
