Карен Хокинс - Уроки соблазна
– Зачем ей это?
– Она всем твердит, что граф – самозванец и что из-за него я выгляжу глупо.
Сара посмотрела на рубиновое ожерелье и со вздохом закрыла коробку.
– Какое значение имеет то, что она думает?
Делфи теребила бахрому своей шали, лицо ее сморщилось от беспокойства.
– Должна сказать, у него нет никакого дохода.
– Это весьма вероятно.
Губы Делфи снова задрожали.
– И никаких перспектив тоже.
– Возможно.
– И он на целых восемь месяцев моложе меня. – Ее голос готов был сорваться в рыдание.
– Никто этому не поверит. Ты не выглядишь старше сорока лет.
Лицо Делфи прояснилось.
– Ты так думаешь? – Сара кивнула, и Делфи вздохнула. – Не знаю, почему я позволяю этому человеку так действовать на меня.
– Иногда мы не можем выбирать, кто на нас влияет, – мягко сказала Сара. – Это просто случается, – И нет возможности помешать этому, даже когда знаешь, что твое сердце будет разбито.
Делфи взяла руку племянницы и нежно сжала ее.
– Да, не можем. Но жизнь дается нам лишь один раз, и только глупец запирает перед ней дверь на замок. Боюсь, я держала запертыми двери моего сердца так долго, что петли уже заржавели.
– Тетушка Делфи, ты слишком сурово себя судишь.
– Нет. Я инстинктивно отступаю перед тем, что может причинить мне боль. – Она нахмурилась. – А любовь бывает болезненна. Не так ли?
Да, это так. Но не всегда. Сара помнила время, когда одно прикосновение теплой руки Ника заставляло ее сердце биться от радости. Проклятие, почему жизнь такая сложная? Она беспокойно шевельнулась, внезапно ее охватило желание убежать от забот.
– Знаешь, что нам нужно?
Делфи покачала головой.
– Полная перемена обстановки. Почему бы нам не отправиться в путешествие по Северному графству вдвоем, только ты и я? Мы чудесно проведем время.
– Не знаю. Я обещала твоей кузине Алтее, что приеду и поживу с ней, пока...
– У Алтеи две сестры, которые прекрасно могут ей помочь. Мы можем отправиться наследующей неделе. Нам обеим будет полезно уехать из Бата. – Может быть, вдали от дома у нее прояснится в голове.
– Наверное, ты права, – задумчиво обронила Делфи. – А если мы уедем надолго, то некоторые могут начать скучать без нас.
Это мысль! У Сары вдруг стало легче на душе.
– Мы начнем укладывать вещи сегодня же вечером и уедем утром.
– Да, дорогая. – Делфи встала и начала копаться в ридикюле. – Чуть не забыла, Энтони поймал меня в коридоре, он хотел, чтобы я передала тебе... а, вот оно! – Она достала маленький квадратик белой бумаги и сунула его в руку Сары.
– Что это?
– Он не сказал. Как ты думаешь, взять с собой мою новую пелерину? – Быстро улыбнувшись Саре, Делфи выплыла из комнаты, ее мысли уже были заняты новыми планами.
Сара посмотрела на сложенный пергамент и узнала почерк Ника. Первым ее побуждением было бросить записку в камин, но слова Делфи ей запомнились. Чего она боится? Это всего лишь письмо, и не обязательно читать его до конца, если ей не понравится то, что в нем написано.
Расправив плечи, она развернула записку. Она не знала, чего ожидала, – стихов или, возможно, красноречивой просьбы о прощении. Но всего пять слов стояли на толстом пергаменте: «Я буду всегда любить тебя».
И она всегда будет его любить. Слезы сжали горло Сары, чудовищная боль одиночества вырвалась на свободу. Он сделал такую большую ошибку, что она разорвала тонкую ткань их отношений и не уверена, сумеет ли его простить. А если у него действительно была связь с Люсиллой, забыть это просто невозможно. Сара больше никогда не будет женой, которую предают.
Ее устроит только положение равноправного партнера. Делфи права: двери могут быть закрыты так долго, что заржавеют. Как двери души Ника. И возможно, ее собственной души тоже.
Сара положила руку на живот, где росла маленькая жизнь. Пора ей двигаться вперед по жизни, готова она или нет. Оставался один вопрос: будет ли она двигаться к Нику или прочь от него?
Глава 24
Ник бросил повод коня слуге и поднялся по лестнице у входа в Гиббертон-Холл. Теперь он ездил верхом не менее часа в день и уже начинал чувствовать благотворные последствия. Голова его стала более ясной, давление на глаза уменьшилось. Ему осталось только исцелить свое сердце, и он впервые в жизни обретет целостность.
Но его ухаживания не приносили никаких результатов. Традиционные методы ничего не дали. Возможно, пора прибегнуть к более изощренным способам ухаживания... Но каким?
Уиггз ждал его в прихожей.
– Милорд, приехал граф Грейлей. Я проводил его в библиотеку.
Ник не стал терять времени на то, чтобы отдать перчатки и шляпу дворецкому. Он резко повернулся и прошел прямиком в библиотеку.
Энтони стоял у окна, скрестив руки, прислонясь плечом к оконной раме.
– Вот и вы, – произнес он без враждебности в голосе. – Я передал вашу записку.
Ник тут же насторожился:
– Меня удивило, что вы взялись за это.
Энтони пожал плечами.
– Вы выглядели таким потерянным, когда стояли на, улице.
– Я еще не сдался, Грейлей.
– Нет, я тоже так думаю. Вы продержались дольше, чем я бы смог. Она не слишком уступчива.
– Но это всегда было составной частью очарования Сары, – ответил Ник с натянутой улыбкой. – Чем обязан честью?
– Она уезжает.
– Когда? – резко спросил Ник.
– Завтра.
– Боже мой! – Ник запустил пальцы в волосы.
– Я пытался ее отговорить, но она полна решимости. Ник посмотрел на Энтони с внезапным подозрением.
– Почему вы мне помогаете?
– Не знаю, что между вами и Сарой происходит, но уверен, что ребенку нужен отец. – Он бросил суровый взгляд на Ника. – Вы готовы принять на себя эту ответственность?
– Да, хочет того Сара или нет.
– Это все, что мне нужно знать. – Энтони оттолкнулся от окна и зашагал к двери.
– Она будет дома сегодня вечером?
– Я об этом позабочусь. – Энтони посмотрел в глаза Ника. – Не упустите этот шанс, Бриджтон.
– Спасибо, Грейлей. Я ваш должник. – И этот долг он с радостью уплатит, когда Сара снова будет принадлежать ему.
Далеко за полночь Ник вытащил из старого фургона лестницу и взвалил на плечо, слегка пошатываясь под ее тяжестью.
– Проклятие, – пробормотал он. – Мне нужен помощник.
Ему удалось протащить лестницу вокруг городского дома леди Лангтри и положить ее под розовым кустом. Потом он задрал голову и поглядел на окно высоко над своей головой. Во всем доме только в нем одном горел свет. Вздохнув, он схватил лестницу и поставил ее вертикально. Она начала опасно крениться на бок, и он поспешно ее выпрямил, шагнув назад, в лужу, полную густой грязи.
