Гэлен Фоули - Мой грешный маркиз
— Спасибо тебе за понимание.
— Ты хочешь получить другое ожерелье?
— Нет. Я бы предпочла получить кровати и новую одежду для детей.
— Считай, что все уже сделано. Это будет мой свадебный подарок.
— О, Макс!
— Знаешь, дорогая, раз уж мы начали каяться, я тоже должен кое в чем сознаться.
Дафна нахмурилась, настроившись принять его признания с такой же легкостью, как это сделал он.
— Говори, что ты натворил.
— Помнишь тот день на Бакет-лейн, когда ты увидела меня выходящим из борделя?
Она кивнула, тщательно скрывая свое отвращение к подобным заведениям.
— Я был там совсем не для того… о чем ты думаешь, — сообщил Макс. — На самом деле я пришел в бордель, чтобы взглянуть на тебя.
— Что?
— Бог свидетель, я говорю чистую правду. — И он рассказал с самого начала всю историю о том, как поручил своему человеку собрать всю информацию о потенциальных невестах еще до того, как вернулся в Лондон из-за границы.
Дафна долго и весело смеялась, посчитав рассказ абсурдным, и не поверила бы ни единому слову, если бы Макс не предъявил ей письмо.
— Ипатия Глендейл? Моя соперница? Поверить не могу. А я, значит, невеста с проблемами?
— Еще с какими.
Дафна смеялась от всего сердца. А что еще ей оставалось делать? Не могла же она сердиться на мужа в первую брачную ночь.
Она даже обрадовалась, узнав, что он пришел в бордель не эксплуатировать женщин, а шпионить за ней.
Конечно, это странно. Но Дафна приняла объяснение, почему он так поступил.
— Ты уже давно вращаешься в обществе и знаешь, что как только знатный холостяк начинает проявлять малейший интерес к любой молодой леди, слухи начинают распространяться со скоростью лесного пожара.
— Это так, — согласилась она, стараясь справиться со смехом, — но я не могу поверить, что у тебя были такие высокие требования. Воспитание, красота, приданое, характер, что еще?
— Репутация.
— Вот-вот. Не завидую бедолаге, которому ты поручил эту работу. Удивительно, что он нашел в обществе хотя бы одну девушку, которая соответствовала столь высоким стандартам, не говоря уже о пяти. Если честно, Ротерстоун, мне трудно смириться с тем, что ты выбрал меня в каталоге, как… какой-нибудь товар.
Макс рассмеялся.
— О, ты заслуживаешь всех неприятностей, которые на тебя обрушились из-за меня. Абсолютно всех.
— Могу только сказать, что я доволен своим выбором.
— С тобой не соскучишься. — Дафна потянулась к мужу и поцеловала его. — Подозреваю, что ты сделаешь мою жизнь очень интересной.
— Буду стараться.
— Честно говоря, я рада, что ты мне об этом рассказал, — произнесла она, устроилась поудобнее и отбросила письмо Оливера Смита. — Понимаю, что тебе придется еще долго учиться быть более прямым и откровенным, но ты определенно сделал шаг в нужном направлении. Я тобой горжусь.
— Спасибо.
— Но вообще-то я с тобой еще не разобралась. Может быть, позже?
Маркиз мягко улыбнулся.
— Да, Дафна.
Она заглянула в его глаза.
— Я буду тебе хорошей женой.
— Не сомневаюсь.
— Нет, я действительно этого хочу. Я долго боролась с собой, но теперь… теперь я буду стараться.
— Звучит заманчиво.
Улыбнувшись, она снова поцеловала мужа, закрыла глаза и хихикнула.
— Надо же, Ипатия Глендейл… А теперь ты мой, весь мой. Твои губы, глаза, нос, щеки… — Она поцеловала по очереди все перечисленное. — Твой подбородок, шея… Что это? — воскликнула она, с ужасом уставившись на бледный шрам на шее прямо под ухом.
— Ах, это? Ничего особенного, — ответил он. — Просто один придурок попытался меня убить. Ему не повезло.
— Убить тебя? Но за что?
— Ради денег по большей части. Он еще попытался меня ограбить. Не волнуйся, это было давно.
— Дорогой, но тебя же могли убить!
— Нет. Судьба приготовила для меня кое-что другое, намного более приятное. Тебя. — Он привлек жену к себе. — Не тревожься. Я оказался проворнее.
Она сразу забыла о шраме и вцепилась в ворот его рубашки.
— Макс!
— Что, дорогая?
— Кажется, тебе это больше не нужно.
В глазах Макса блеснули довольные огоньки.
— Ты права. — Он кивнул и стянул рубашку через голову.
— М-м-м… замечательно. — Дафна положила голову ему на плечо и зажмурилась, наслаждаясь прикосновением к теплой коже и поглаживая кончиками пальцев широкую грудь.
Неожиданно ее пальчики замерли.
— Макс!
— Что, дорогая? — Его голос стал хриплым от сдерживаемого желания.
— Макс, здесь еще один шрам. На груди.
— Разве?
— Макс! Тот грабитель ударил тебя еще и сюда?
— Нет, кажется, это был уже другой грабитель.
— Кто еще пытался тебя убить?
— Дорогая, это была не моя вина.
— Тебе придется научиться уживаться с другими людьми, Макс. Тебя часто пытаются убить?
— Только изредка, дорогая. Но ты не должна волноваться, любовь моя. Разве ты не знаешь, что я произошел от рыцарей-крестоносцев? В число моих предков затесалось даже несколько тамплиеров.
Дафна подозрительно покосилась на мужа, но, взволнованная его проявлением нежности — «любовь моя», решила не думать о плохом и коснулась шрама губами.
— Когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.
— Не думаю, — пробормотал Макс, скользя губами по шее и плечам жены. — Поверь, это совершенно не интересно.
— Ладно, — согласилась она с чувственным вздохом. Ощущение теплого дыхания на своей коже было удивительно приятно. — Похоже, у тебя склонность попадать в неприятности: Есть ли на твоем теле еще шрамы, о которых я должна знать? Ведь я твоя жена.
— Поищи сама, — шепнул он ей на ухо.
— Это греховный совет.
— Не будь грехов, не было бы и покаяния.
— Я же не сказала, что это недостаток.
Макс рассмеялся и принялся жадно целовать жену. Она таяла в его объятиях и с готовностью отвечала на ласки.
Она почувствовала, услышала, как участилось его дыхание, когда ее руки заскользили по его плечам, груди, животу.
А Макс тем временем как-то незаметно спустил с ее плеч пеньюар и сорочку.
Он оторвался от ее губ и стал целовать обнаженные плечи, а рука нежно сжала грудь сквозь тончайшую ткань сорочки. Дафна тихо застонала.
Она откинула голову, когда его пальцы стали теребить сосок, и нахмурилась, ощутив, что он почему-то прекратил это восхитительное занятие. Макс взял ее за талию и повернул к себе лицом. Теперь она сидела у него на коленях верхом. В результате ее груди оказались как раз перед его лицом, и Макс снова начал их ласкать. Ее пеньюар теперь висел на локтях, но сорочка все еще оставалась на ней.
