Мелинда Мак Рэй - Король воров
— Чем же я могу тебе помочь?
— Вы же знаете, что ваше весомое слово, сказанное нужному человеку, может освободить ее.
— Ты хочешь, чтобы я использовал свое влияние, чтобы освободить девушку, прибегшую к твоей помощи, чтобы украсть ожерелье, принадлежащее ей?
— Да. — Джек выдержал жесткий взгляд герцога.
— Джек, Джек. Вот так всегда с тобой. Ты всегда навлекал неприятности на себя и на других.
— Я никогда прежде не просил вашей помощи, — холодно напомнил ему Джек.
— Почему же ты пришел на этот раз?
— Она не заслужила этого наказания, — горячо сказал Джек. — Я не могу допустить, чтобы она отвечала за мои ошибки.
— Ты хочешь, чтобы вместо нее наказали тебя?
— Нет, — проговорил Джек ровным голосом. — Но если это нужно, чтобы освободить ее, то я готов.
— Кто этот дядя?
— Незначительный мелкопоместный дворянчик из Глостера, не имеющий даже титула; Сэр Ричард Стерлинг.
— Стерлинг, Стерлинг, — задумчиво проговорил герцог. — Не могу сказать, что припоминаю это имя. Девушка утверждает, что ожерелье по праву принадлежит ей?
— Когда умер ее отец, его брат подменил завещание. В подложном документе он объявил себя единственным наследником и опекуном. Она говорит, что видела другое завещание, по которому часть имущества и это ожерелье отходили ей. В сущности, Стерлинг сам признался мне в этом.
Герцог поиграл пальцами.
— И она взяла дело в свои руки, да? — он пристально посмотрел на сына. — Почему она выбрала тебя в качестве своего сообщника?
Джек вспыхнул. Чем меньше герцог узнает о Джентльмене Джеке, тем лучше.
— Чистая случайность, — солгал он.
— Она сейчас в Глостере? Джек кивнул.
— В частном заведении.
— Достаточно простое дело, — заключил герцог. — Есть способ, чтобы убедить ее дядю отказаться от своих претензий.
— Я уверен, что… Герцог оборвал его.
— Вопрос в том, что делать с тобой, — он сурово посмотрел на Джека, едва скрывая свою брезгливость. — Из того, что я услышал, я понял, что ты стал именно таким, как я и ожидал. Я очень удивлен, что ты еще жив или что ты здесь, в Англии.
— Мне просто везло, — дерзко вскинул голову Джек.
Герцог встал, давая понять, что разговор окончен.
— Твоя мать в гостиной. Можешь пойти засвидетельствовать ей свое почтение.
Джек даже поднялся, метнув тревожный взгляд на отца.
— Так вы поможете мне?
— Я должен подумать, — бесстрастно ответил
герцог.
Джеку ничего не оставалось, как откланяться и удалиться. Выйдя в коридор, он прижался щекой к стене. Гладкий мрамор приятно холодил его разгоряченное лицо.
Господи, это испытание оказалось таким унизительным! Впрочем, он другого и не ожидал. Хорошо еще, что ему удалось избежать перечисления всех своих подвигов за эти годы. Хотя он сомневался, что ему удастся скрыть это. В конце концов, все выяснится. Герцог захочет узнать, насколько низко пал его сын, ему доставит несказанное удовольствие узнать, что все его предсказания сбылись. Ничто так не нравилось герцогу, как собственная проницательность.
Но он согласился подумать о том, чтобы помочь Онории, а все остальное — ерунда. Джек готов пройти через любые испытания, чтобы освободить ее из темницы. Он знал, что отец придумает свой, изощренный род пытки для него. Джек выпрямился, откинув назад волосы. Ему следовало бы подстричься. В одно мгновение он вспомнил, как Онория подрезала его длинные волосы, отросшие в тюрьме, когда она привезла его к своей няне. Как он хотел повернуть время вспять и начать все сначала. Он бы поступил совсем по-другому.
С самого начала, когда она увозила его из Гортона. Он бы выпрыгнул из кареты и убежал,
Джек прошел по коридору и приблизился к дверям гостиной. Он также «сильно» хотел увидеть свою мать, как и отца.
В некотором роде ее Джек винил даже больше, чем отца, за все происшедшее здесь. Никогда, ни разу она не вмешалась в противоборство отца и сына, удаляясь в свою комнату всякий раз, когда страсти накалялись.
Возле дверей в гостиную стоял лакей, и он поспешно открыл ее, когда появился Джек. Джек прошел в комнату с показной беспечностью, которой, на самом деле, не испытывал, глядя на женщину, сидящую в кресле. Как и отец, она, вроде бы, совсем не изменилась.
— Здравствуй, мама.
Герцогиня Монингтон медленно повернула к нему свою гордую голову. И тут же с ее уст сорвался возглас удивления, когда она увидела Джека.
— Джонатан! Как ты здесь оказался?
— Подобно пресловутому ломаному грошу из поговорки, я всегда прикатываюсь обратно.
Герцогиня окинула его критическим взором.
— Боже правый, как позорно ты выглядишь! Твои волосы, они чересчур длинны, а одежда… — ее передернуло от отвращения. — Герцог знает, что ты здесь?
— Он удостоил меня разговора в своем кабинете.
— Зачем ты вернулся? — спросила она напрямик.
Джек скривил в усмешке губы.
— Чтобы снова увидеть мое славное семейство, зачем же еще.
В глазах герцогини зажглась искра недоверия.
— Если бы ты действительно нуждался в своей семье, ты вернулся бы давным-давно.
— Вот я и вернулся, — проговорил Джек устало. Герцогиня знаком пригласила сына сесть.
— Садись.
Джек, как послушный ребенок, сел.
— Не думаю, что ты достойным образом устроился в жизни.
Он пожал плечами.
— Я сумел выжить.
— Где ты живешь?
— Я много времени провел в Шропшире.
— Полагаю, ты повидался с маркизом в Ньюмаркете несколько лет назад?
Джек сдержал ухмылку, припомнив, как удивился брат этой встрече.
— Мы перекинулись парой слов. Как я понял, у него большая семья.
— Как и у Софии, и у Кэтрин.
— И они пугают своих детей сказками о нехорошем дяде Джеке, чтобы дети были послушными.
Герцогиня заставила его умолкнуть пронзительным взглядом.
— Я вижу, твое легкомыслие не покинуло тебя. Джек промолчал. Совершенно очевидно, что и ей, и отцу безразлично, что он вернулся и что он жив.
И тут нечему удивляться. В конце концов, они не проявляли к нему особого интереса даже тогда, когда он жил здесь. Тогда почему он ждал, что их чувства должны измениться, если они ни разу не виделись за эти одиннадцать лет.
Но где-то в глубине души он мечтал, чтобы это было не так, хотел, чтобы они раскрыли ему свои объятия, приняв его обратно в семью. Хотел, чтобы кто-нибудь, невзирая на его неприкаянность, выразил бы заботу о нем, пожелал бы узнать, что же случилось с ним за это время.
Но для Джека, для их блудного сына, не устроят ни радостной встречи, ни торжественного пиршества.
— Тебя, наверно, порадует известие, что Джордж прошел всю Пиренейскую войну и остался целым и невредимым?
