Кресли Коул - Любовь грешника
– Я его не забуду? – Кэдрин не могла унять дрожь.
Нет, вовсе нет. Но не пытайся перехитрить время, пользуясь ключом. Время течет, оно живое. А прошлое – нет. Оно уже состоялось. Гений Трейна в том и заключался, что он обнаружил существование двери в прошлое, но время немедленно ее захлопывает, чтобы предотвратить неустойчивость и хаос. Он создал ключ, который одновременно отпирает миллионы дверей. Времени приходится постараться, чтобы закрыть их все. Вся надежда на то, что ваша дверь закроется последней. Иначе если вы там застрянете, вас не станет.
Склонив набок голову, Риора рассматривала Кэдрин. Потом обратила хищный взор на Себастьяна:
– Смотри, вампир, как обрадовалась Кэдрин. По каким– то причинам твое влияние оказалось сильнее, чем благословение, наложенное богиней, – она рассматривала собственные ногти, – причем весьма могущественной.
– Благословение? – спросил Себастьян. – То самое благословение?
– Ты? – прошептала Кэдрин. – Так это была ты?
– Да, – Риора пристально смотрела на валькирию, – потому-то я так удивилась, когда твое влечение к вампиру нейтрализовало мои старания.
– Но зачем? – спросила Кэдрин. – Зачем ты это сделала?
– Ты винила себя в смерти сестер, но тем не менее у тебя хватило сил жить дальше. Твоя скорбь наводила тоску на ковен валькирий.
– Но почему ты лишила меня заодно и радости? Чувства юмора? Любви?
– Риора деликатно кашлянула.
– Это вышло ненамеренно. – Она повернулась к Себастьяну: – Ты, и только ты, сумел освободить ее чувства. И пришло время, когда они ей понадобятся.
– Это многое объясняет, – сказал Себастьян и пошатнулся.
– Нужно тебя перевязать. – Кэдрин подставила ему плечо, очень встревоженная его бледностью. Сколько крови он потерял?
– Он перепачкал кровью весь храм, – заметила Риора. – Кстати, валькирия, ты должна мне за разбитый купол. Книжник! Где ты? Книжник!
И они удалились.
– Ты собираешься телепортироваться? – спросила Кэдрин.
– Разумеется, – простонал он, не зная, хватит ли ему сил, чтобы добраться до лондонской квартиры.
Упрямец скрывал, как ему плохо.
Когда они очутились в спальне, силы окончательно покинули Себастьяна. Кэдрин уложила его в постель, но он вдруг сжал ее запястье:
– Ты никуда без меня не пойдешь.
– Ты не сможешь держать меч – твоя правая рука сломана. Не сможешь защищаться в сражении, Себастьян ответил:
– Ты ждала тысячу лет, подождешь еще два дня.
Она покачала головой:
– Из-за меня ты окажешься на войне, где вампир – враг.
– И все же я попытаюсь, Катя. Не предпринимай ничего до моего выздоровления.
Поколебавшись, она сказала:
– Я никуда не уйду, пока ты не поправишься.
Себастьян кивнул и немедленно провалился в глубокий сон.
Кэдрин говорила очень серьезно. Как он мог отправиться с ней? Вампир на поле битвы и армия валькирий? Этому не бывать. Кстати, очень может быть, что Себастьяна попытаются убить ее сестры.
Но она не оставит его одного в таком состоянии. До того как заковать ее в цепи, он был для нее героем – целых два дня. Сохранил ее положение в состязании, помог выйти в финал, выиграл ключ. Не говоря уж о том, что он спас ей жизнь.
А потом, стоя перед выбором – ее счастье против его счастья – предпочел сделать счастливой ее, Кэдрин.
Он защищал ее, лелеял. Она ответит тем же.
Но ее смущало то, как она обрадовалась, узнав, что не забудет Себастьяна. Она радовалась этому ничуть не меньше, чем возможности вернуть сестер.
Прежде чем воспользоваться ключом, Кэдрин решила позвонить в ковен, дать им знать, что с ней все в порядке. Хотя они наверняка почувствовали, что она уже вернулась.
Она поможет Себастьяну выздороветь. Даст ему столько крови, сколько он захочет.
Она ждала тысячу лет. Два-три дня ничего не изменят в общей картине мироздания, не так ли?
Себастьян проснулся с невероятным ощущением.
Сонная, теплая валькирия закинула руку ему на грудь, и он крепко обнял ее, пораженный воспоминаниями о том, что произошло. Сколько же всего случилось, особенно когда он потерял Кэдрин. Но эту мысль он поспешно отогнал прочь.
Потому что обрел любимую снова.
Теперь имело значение лишь то, что Кэдрин рядом с ним, в безопасности. Он обрел ее снова.
Пока она не проснулась, Себастьян выскользнул из постели, чтобы принять душ и осмотреть руку. Встав, он ожидал привычной пляски черных точек перед глазами, но ничего не увидел. Плечевые и локтевые кости, похоже, уже вступили в соединение, да и порванные мышцы и кожа начали срастаться. Ему вряд ли понадобится повязка, которую Кэдрин смастерила для его руки.
Когда Себастьян вернулся в спальню, освеженный душем и одетый, Кэдрин уже проснулась.
– К завтрашнему утру все заживет, – сообщил он. – Можем отправиться за ними на закате.
– Себастьян, стоит моим сестрам тебя увидеть, и они попытаются тебя убить. – Она отвела взгляд. – Они не станут колебаться, не то что я.
– Это не обсуждается – я отправлюсь с тобой. Что, если дверь закроется раньше? Тогда я снова тебя потеряю.
– Даже когда твоя рука заживет, ты будешь слишком слаб, чтобы защищаться от валькирий.
Себастьян гордо поднял голову.
– Я не причиню им вреда.
– Я знаю, – быстро сказала она, – но им захочется тебя убить.
– Я иду с тобой, Катя. Так должно быть.
Она долго смотрела ему в лицо, потом с тяжелым вздохом кивнула. Повернулась к Себастьяну спиной, перекинула через плечо массу волос, обнажая прекрасную шею.
– Тогда тебе нужно набраться сил.
Он сглотнул стоящий в горле тугой ком.
– Ты предлагаешь попить твоей крови?
Не поворачивая головы, она ответила:
– Ты уже пил.
И не запомнил?
Он сел к ней на постель, заглянул ей в лицо.
– Неудивительно, что я так прекрасно себя чувствую.
Она взглянула на него из-под упавших на лицо белокурых локонов и враз охрипшим голосом спросила:
– Насколько хорошо?
Он замер.
– Преотлично. – Его раны только-только начали заживать, но плоть уже отвердела, томясь ожиданием.
– Нам придется проявить изобретательность, – заявила Кэдрин, и ее глаза сверкнули серебром. – Чтобы не повредить твою руку.
Изобретательная Кэдрин сбросила рубашку Себастьяна, в которой спала, и легла на спину в ногах высокой кровати. Блестящие волосы окутали ее плечи. Соски мгновенно отвердели.
– Мне нравится изобретательность, – признался он, сбрасывая одежду. Руки изнывали от желания ласкать ее всю – он мог придумать тысячи разных способов. Он хотел бы целовать ее долгими часами.
– Должно получиться, не правда ли? – спросила она. – Уверен, что готов? – Поймав его взгляд, она засмеялась: – Хорошо, хорошо! Я только хотела убедиться.
