Валери Кинг - Виньетка (Влюбленный повеса)
Бедный Фредди! Он все еще продолжает думать, что она станет его женой. Джейн стало стыдно, ужасно стыдно за себя.
Она перевела взгляд на Генриетту, сидевшую в черном кресле, которое специально для нее вынес на сцену Фредди. Бедняжка была бледней обычного и, казалось, вот-вот упадет в обморок. Джейн подумала, что жестоко было заставлять ее принимать участие в этой игре.
Но вот Фредди опустился перед ней на одно колено и что-то прошептал. Гетти несколько раз моргнула и произнесла бесцветным голосом:
— Что вы хотели сказать мне, мой милый?
О, бедная Гетти, вместилище робости и застенчивости! Как же она сможет доиграть виньетку до конца!
Прежде чем начать свою речь, Фредди снова многозначительно взглянул на Джейн, и жесткая складка легка у него между бровей. Потом он перевел глаза на Гетти и заговорил:
— О, моя драгоценная! Мне кажется, что вы были всегда — когда еще не существовало на свете солнца и луны. Зная вас так недолго — всего лишь одну человеческую жизнь, — я не могу иначе объяснить небесную чистоту вашей души, глубину вашего сердца, силу вашей воли. Что рядом с вами звезды? Жалкие стекляшки! И луна — всего лишь слабая ваша тень, а солнце — тусклый рыжий шар. Вот я стою перед вами и, потрясенный небесной бездной, открывшейся перед моим восхищенным взором, смиренно прошу вас на коленях: о, позвольте мне слиться с вами! Не казните меня, недостойного, посмевшего просить вашей руки! Снизойдите, осветите своим небесным светом мою убогую жизнь! Подарите мне счастье любви, окружите меня и наших будущих детей своей добротой, теплом и состраданием! Скажите, несравненная, могу ли я надеяться на то, что вы благосклонно примете мое предложение?
Джейн слушала, оцепенев. Если это действительно те чувства, которые испытывает к ней Фредди, то это уже не любовь, это — болезнь! Не в силах больше смотреть на него, она перевела взгляд на Гетти и тут же невольно отвлеклась от своих горьких мыслей. Джейн догадалась — и легкое движение в зале подтвердило ее подозрения, — что на сцене происходит нечто, явно не предусмотренное пьесой.
Фредди удивленно смотрел, как Гетти поднялась с кресла, и Джейн тоже стало не по себе от того выражения, которое появилось на лице девушки. Это было лицо человека, впавшего в глубокий транс. Невероятно! Неужели Гетти оказалась великой актрисой и сумела сыграть это?
— Вы оказываете мне непомерно высокую честь, мистер Уэйнгров, — произнесла она, и Джейн поразилась тому, что Гетти назвала подлинное имя Фредди. — Но я вовсе не небесное создание. Хотя и люблю вас. Люблю давно. Очень-очень давно. Должна сказать, я никогда не верила, что вы сумеете когда-нибудь понять меня. Понять, кто я на самом деле и что могла бы дать вам, если бы вы мне позволили. Ваши чувства ослепляют вас; вы ищете во мне свой идеал и не видите живой женщины. Мне остается лишь надеяться на то, что когда-нибудь вы разглядите меня, а пока я вынуждена ответить отказом на ваше предложение. На свете не существует женщины, способной затмить и солнце, и луну, и звезды! Но зато есть другие — способные с готовностью разделить с любимым все, что пошлют им небеса.
Гетти закрыла лицо руками и бросилась со сцены, не в силах сдержать слезы. Какое-то время Фредди озадаченно смотрел на опустевшее кресло, затем обернулся в зал. На этот раз он не взглянул на Джейн. Просто поднял недоуменно плечи и растерянно объявил:
— Вот и вся история. Мы закончили.
Джейн повернулась к леди Сомеркоут и увидела, что та изумлена не меньше ее самой. Виньетка, казавшаяся поначалу такой изящной, оборвалась так неожиданно и странно. Было похоже, что на самом деле у нее предполагался совсем другой конец.
Фредди повернулся на каблуках и пошел со сцены, провожаемый растерянными жидкими аплодисментами. Через несколько минут он, с лицом бледнее обычного, появился в зале и занял свое кресло. Но лишь когда на сцену вышли лорд Сомеркоут и миссис Ньюстед, Джейн сообразила, что Гетти так и не появилась из-за кулис. Все это было очень странно…
Из задумчивости ее вывел голос миссис Ньюстед, пронзительно прокричавшей со сцены:
— Но этого не может быть!
Лорд Сомеркоут появился вслед за ней и прошептал с дьявольской ухмылкой:
— Но это правда. И умоляю — не делайте вид, что вы думаете иначе. Все равно я вам не поверю.
Миссис Ньюстед прижала руку к груди:
— Но всему есть предел! Даже вашей низости. Зато солгать вам ничего не стоит. Я никогда вам ни на грош не верила, так почему же должна поверить теперь?
— Я могу представить доказательства, но почему бы вам и не поверить мне? — Он обнял ее за талию и развернул лицом к себе. — Вы всегда знали, каков я на самом деле. Я — чудовище, негодяй, распутник; все, что вам угодно — и даже более того!
Джейн расслышала, как Торп пробормотал себе под нос что-то вроде: «О, дьявол!»
В том, что Джейн видела на сцене, было нечто очень знакомое, и ей вдруг стало не по себе.
— Кроме того, — продолжал лорд Сомеркоут, — я очень горжусь тем, какой я развращенный.
Миссис Ньюстед то и дело смотрела в зал, наблюдая за реакцией публики, и, судя по всему, была очень довольна. Их принимали прекрасно: полковник Даффилд хохотал во весь голос, и даже леди Сомеркоут смеялась в своем кресле.
Убедившись, что все идет как надо, миссис Ньюстед произнесла ключевую фразу:
— Как бы то ни было, наши отношения не могут продолжаться — после того, как вы явились вчера ночью ко мне в спальню под видом моего собственного мужа!
До зрителей наконец дошел истинный смысл конфликта между партнерами по сцене, и по залу пронесся удивленный шепот. Но Джейн испытала нечто большее, чем удивление, и медленно обернулась к Торпу. Но он не повернул к ней головы. Словно загипнотизированный, Торп, не отрываясь, смотрел на сцену, и этот его взгляд только подтвердил подозрения Джейн: Торп рассказал миссис Ньюстед о своей проделке в первую ночь, проведенную ими в Чаллестоне!
Джейн была потрясена.
Как посмел Торп рассказать о таком интимном приключении?! И кому!
Она снова взглянула на него, Торп сидел, стиснув зубы, скрестив на груди руки, с раздувающимися ноздрями, и, казалось, готов был испепелить взглядом миссис Ньюстед. Но Джейн подумала, что, как бы он ни раздувал ноздри, как бы ни стискивал челюсти, все равно его гнев не может идти ни в какое сравнение с тем, что творится на душе у нее.
Миссис Ньюстед тем временем спросила:
— Так где же ваши доказательства, милорд?
Лорд Сомеркоут опустил руку в карман сюртука, и Джейн с ужасом увидела, как он достает из него ключ на фиолетовой ленточке — ключ от ее спальни! Он медленно поднес ключ к самому носу стоящей перед ним леди и стал покачивать им.
