Адель Эшворт - В сладком плену
— Почему вы все время улыбаетесь? — подозрительно спросила Виола.
Ян остановился у двери.
— Улыбаюсь?
— Вы ведь не собираетесь убить меня здесь? — сухо бросила она.
— Не сегодня, — ответил герцог, берясь за щеколду и открывая дверь.
Искоса поглядывая на Яна и не умея скрыть собственной кривой улыбки, Виола вошла в комнату — и замерла так резко, что ее юбки заходили ходуном.
В десяти футах перед ней открылся камин, над которым во всей своей красе висел первый эскиз, который купил у нее Ян. Залитый с обеих сторон светом ламп, он доминировал над всей комнатой.
— Это ваша спальня, верно?
— Да.
Ян очень тихо закрыл за собой дверь, запер ее и встал так, чтобы заблокировать Виоле выход, если она попытается сбежать, не выслушав его.
Она повернула голову влево, на несколько долгих секунд остановила взгляд на его огромной кровати с балдахином и вновь смерила его испепеляющим взглядом.
— Чудесная комната, — с вызовом сказала она. — Зачем я здесь?
Момент настал…
— Я хотел показать вам, какое место выбрал для вашего рисунка.
Она покачала головой, недоумевая.
— Зачем? Если я скажу, что он плохо смотрится над вашим камином, вы вернете мне его?
Ян усмехнулся.
— Ни за что. Я хочу каждую ночь засыпать, глядя на него. — Посерьезнев, он добавил: — Он напоминает мне о вас.
От этой откровенной фразы Виоле стало не по себе. Она попятилась на шаг, бросив взгляд на постель, потом снова на герцога. Ее лицо в свете лампы казалось мрачным и затравленным.
— Вы привели меня сюда, чтобы соблазнить, Ян? — тихо спросила она.
Момент истины…
— Я привел вас сюда для гораздо большего.
Она вновь затеребила шнурок на ридикюле, и Ян забрал у нее сумочку, бросив ее на ночной столик за спиной.
— Я не стану вашей содержанкой, — дрожащим голосом заявила она.
Герцог вздохнул.
— Я бы никогда не привел содержанку в свою личную спальню, Виола.
— Тогда зачем я здесь?
Ян принялся очень медленно стаскивать перчатку с ее руки.
— Для начала я хотел извиниться за то, что насильно увез вас к себе в хижину.
— Вам необязательно было извиняться за это у себя в доме и тем более у себя в спальне.
Ян слышал скептицизм в ее голосе, но она не убрала руку, когда он стянул перчатку и взялся за вторую.
— Верно, — согласился герцог, сосредоточенно освобождая ее пальцы от кружева. — Но здесь очень интимная обстановка, а то, что я собираюсь сказать — и сделать, требует интимности.
Виола ничего на это не ответила, но Ян почувствовал у себя на лице ее пристальный взгляд. Сняв, наконец, перчатки, он бросил их на ночной столик к ридикюлю и поднял руки Виолы так, чтобы прижаться губами сначала к одному запястью, а потом к другому.
Виола вздрогнула.
— Что вы делаете, Ян?
Он посмотрел и шепнул в ее нежную кожу:
— Целую вас.
Она сдвинула брови.
— Знаю, но… о чем таком интимном вы хотите поговорить?
Хотя Виола старалась говорить непринужденно, герцог заметил, что ее дыхание учащается, а сопротивление падает. Он ласково притянул ее к себе, так что его бедра утонули в ее юбках. — Я хочу поблагодарить вас, — хрипло сказал он, по-прежнему касаясь губами ее запястья, — за то, что вы помогли мне пять лет назад.
Виола шумно глотнула, завороженно глядя на герцога.
— Вы нуждались в помощи.
Ян слегка отстранился и улыбнулся ей, а потом обвил ее рукой за талию и привлек еще ближе.
— Я хочу показать вам, как много это для меня значило.
Судорожно вдохнув, Виола пролепетала:
— Вы хотите заняться со мной любовью…
— Хочу.
На бесконечно долгий миг ее тревожный, ищущий взгляд встретился с его взглядом. Ян чувствовал, как неистово колотится в груди сердце. Он понимал, что теперь, когда он открылся Виоле в своем желании к ней, она вполне может повернуться и уйти. Если она так поступит, осознал Ян, это будет самым горьким разочарованием в его жизни.
Но тут, будто смирившись с судьбой, которая свела их вместе, Виола опустила ресницы, склонилась к нему и коснулась губами его губ.
Только через несколько долгих секунд Ян понял, что она отдается ему без колебаний и споров, пусть только в этот единственный раз, и с неожиданной силой, пошатнувшей герцога, его тело ожило.
Он заключил Виолу в объятия и с силой прижал к себе, наслаждаясь нежностью ее губ, сладким, цветочным запахом ее кожи. Она подняла руки и легонько обхватила его ладонями за щеки, а он продолжал упиваться ее губами, ласкать, неспешно смаковать их. Его язык запорхал по ее верхней губе, и она открылась ему, давая доступ и с растущим желанием прижимаясь к нему всем телом. Ян сдерживал свой пыл, боясь поторопиться пока она, не издала тихий стон и не толкнула бедра вперед с требованием большего.
Ян быстро оборвал их поцелуй, поднял голову и посмотрел в раскрасневшееся лицо Виолы.
— Повернитесь, — прошептал он огрубевшим голосом. — Я вас раздену.
Ее ресницы затрепетали, она посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло сомнение. Ян опустил руку к кружевному вырезу ее платья и сомкнул ладонь вокруг прикрытой атласом груди.
Ответом на его ласку стал тихий вздох. Ян внимательно наблюдал, как растет ее желание, а потом одним быстрым движением схватил Виолу свободной рукой за плечо и развернул спиной. Не убирая ладони с ее груди, он крепко прижал ее к себе.
Склонившись над Виолой, он принялся осыпать нежными поцелуями тыльную сторону ее шеи, ее голое плечо, а его ловкие пальцы тем временем работали над пуговицами.
Виола охотно помогала ему, стаскивая платье с рук по мере того, как ослабевали застежки. Ян покусывал мочку уха, порхал по ней языком, потом спустился губами по шее к плечу. В считанные секунды вечернее платье упало к ногам Виолы, и, к удивлению герцога, она расстегнула белый кружевной корсет спереди и отбросила его в сторону.
Ян подался немного назад и снова повернул Виолу к себе лицом. Она стояла без смущения. Ее груди были открыты, но остальное тело, от талии до пят, тонуло в кружеве. Ян ловко разделался с пуговицами на собственной рубашке и выскользнул из нее, все это время неотрывно глядя в глаза Виоле. Он читал в них неуверенность, хотя она смело выдерживала его взгляд.
Ян посмотрел на ее чудесные, оголенные груди, заострившиеся от царившей в комнате прохлады, и осторожно прикрыл их ладонями, чтоб согреть, приласкать и подразнить соски подушечками больших пальцев.
Виола тихо застонала, закрыла глаза и запрокинула голову, отдаваясь моменту.
