Мэри Грин - Поцелуй разбойника
В каморке снова стемнело. Серина уже не один час смотрела на стену и изучила в мельчайших подробностях каждую прожилочку на ее деревянной поверхности. Это единственный способ отвлечься от тяжелых раздумий, но ее организм то и дело напоминал ей о насущных потребностях. Она никак не могла заставить себя снять крышку с ночного горшка в углу каморки и на постель тоже не могла лечь, так ей было противно прикасаться к засаленным простыням. Но долго она не продержится. Какое унижение!
Она вздохнула и встала. Ее спина разламывалась от многочасового сидения на жестком стуле. Ноги затекли, и она стала прохаживаться взад-вперед. по комнате, чтобы восстановить кровообращение. Ей хотелось завопить во весь голос, но кто ее услышит?
Час спустя она сдалась и использовала по назначению грязный ночной горшок. Теперь осталось умереть – скорее бы, чтобы не мучиться!
Когда в каморке сгустился непроглядный мрак, снизу послышались тяжелые шаги. Сначала она решила, что ей показалось, но шаги становились все громче и все ближе. В щель под дверью скользнул луч фонарика. Он раскачивался, и она замерла от ужаса, не в силах пошевелиться.
Дверь медленно отворилась, и на пороге возникли двое джентльменов в низко надвинутых на глаза треуголках. Серина вздрогнула, узнав в одном из них своего дядю.
– Вот ты где, моя дорогая! Я рад, что наши пути наконец-то пересеклись. Я так соскучился по тебе.
– А я по вас нет! – высокомерно отрезала Серина, сжавшись от страха. – Глаза бы мои никогда вас не видели, сэр Лютер, после того, что вы сделали!
Он вскинул брови в комическом изумлении и вошел в каморку.
– А что я такого сделал, чтобы заслужить твой упрек, моя ненаглядная племянница?
– Не называйте меня племянницей! Я больше вам не родня. – Она отпрянула, когда он протянул к ней руку. – И не прикасайтесь ко мне!
Он продолжал надвигаться на нее, злобно улыбаясь.
– Я знаю, что это вы убили моего отца. Я все видела, и правда в конце концов выплывет наружу. Даже если вы от меня избавитесь, справедливость все равно восторжествует.
– Не смеши меня! – презрительно процедил сэр Лютер. – Никто не докажет, что я убил твоего отца.
Сэр Итан молча стоял у двери. Серина бросила на него молящий взгляд, забыв о том, что именно сэр Итан все и подстроил.
– Идем, Серина, – приказал сэр Лютер. – Если ты не веришь в мою невиновность, мне остается только одно.
– И что же это? – холодно спросила Серина, гордо выпрямившись.
– Переубедить тебя, – ответил он и так сильно сжал ее руку, что она онемела.
Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она поняла, что он убьет ее, чтобы «переубедить». Господи, как же такое случилось? Всего несколько дней назад они с Ником вернулись в Лондон и собирались привлечь сэра Лютера к суду. Что с Ником? Неужели сэр Лютер уже «переубедил» и его? От этой мысли ей стало дурно, но она заставила себя промолчать.
– Перестань вырываться, не то мне придется применить силу, – рявкнул он, подталкивая ее к двери.
– Нет! – выкрикнула она.
Сэр Итан завязал ей рот шарфом, но она продолжала брыкаться. Дядя крепко взял ее за локоть – несмотря на полноту и возраст, он обладал недюжинной силой.
– Она дерется, как тигрица, – усмехнулся сэр Итан. – Люблю женщин с характером.
Серина, спотыкаясь, спускалась по лестнице, еле передвигая затекшие ноги. Оглянувшись, она не увидела никого, кто мог бы ей помочь. Конюшня была пуста. Аллея погрузилась во мрак, и только вдалеке слышался пьяный хохот ночных гуляк. Никто не придет ей на помощь.
Дядя втолкнул ее в карету и захлопнул дверцу. Она видела в окно, как он похлопал сэра Итана по плечу.
– Остальная сумма будет ждать тебя в банке, Левертон. Ты сдержал свое-слово. – Он что-то сказал кучеру, сел в карету и опустил на окна кожаные шторы.
– Это твое последнее в жизни путешествие, Серина. Скоро ты встретишься с Создателем.
От его слов она похолодела. Но она будет сражаться до последнего – это она твердо решила.
Глава 27
Ник и Раф нашли подходящее место для засады к югу от Кроли. Скоро здесь проедет карета с Дафной, ее женихом и приданым.
– А что, если экипаж уже проехал? – спросил Раф.
– Мы здесь с вечера – вряд ли им удалось проскользнуть незамеченными, – проговорил Ник, сидя на гнедой лошади. Пегаса он на этот раз с собой не взял. Он терпеть не мог ждать – это так утомительно.
– У меня дурное предчувствие, – задумчиво произнес Раф. – Лучше бы нам сюда не соваться.
– Ты напрасно беспокоишься, друг. Мы всегда были осторожны. И сегодня нам будет сопутствовать удача.
Раф вздохнул и надвинул на глаза треуголку.
– Надеюсь, ты прав, но у меня на этот счет другое мнение. После ранения мои чувства обострились. Это очень странно и совсем мне не нравится. – Он вскинул голову, принюхиваясь, – В воздухе пахнет бедой.
Ник внимательно посмотрел на друга.
– Клянусь небом, это наша последняя вылазка. Моя уж точно последняя. Кстати, мне не нравится твой настрой.
Раф задумчиво взглянул на него.
– Просто меня перестал привлекать риск. В жизни должно быть что-то более важное. Хотя бы воспоминания. А у меня их нет.
– Но со временем у тебя появятся новые воспоминания, ведь каждый день наполнен событиями, и ты будешь о них помнить.
– Это справедливо. Но я всегда считал, что жизнь состоит из разных воспоминаний – детство, родители, школа, первая любовь. Но у меня ничего этого нет. – Раф помрачнел. – Должно быть, у меня была первая любовь, но я ее не помню.
– Наверняка была! – засмеялся Ник. – Моей первой любовью была служанка, работавшая на кухне. Мне тогда исполнилось семь. У нее были ямочки на щеках и нежные руки, которые гладили меня по голове. – «Но у Серины руки нежнее», – с грустью подумал он.
– А как ее звали? – с любопытством спросил Раф. Ник ответил не сразу.
– Черт, не помню. То ли Салли, то ли Нелли.
– Боже правый, я вспомнил! – вдруг воскликнул Раф. – У меня была собака по кличке Нелли. Охотничья борзая. Один глаз у нее был карий, другой – зеленый.
– Отлично, Раф! Настанет день, когда ты вспомнишь все. Раф поднял руку.
– Тише! Я слышу стук колес. Карета!
Ник приложил ладонь к уху и тоже услышал топот лошадиных копыт.
– Наш час настал. Вперед! – Он вонзил шпоры в бока лошади и понесся через кусты на дорогу. Раф последовал за ним.
Ник вынул пистолет.
– Если меня схватят, Раф, спасай прежде всего себя самого.
– Но что, если это не та карета, которую мы ждем? – спросил Раф.
– Значит, ограбим две кареты.
Его сердце отчаянно колотилось в груди, кровь стучала в висках. Экипаж приближался. Раф поднял над головой фонарь и помахал им, давая кучеру сигнал остановиться. Лошади замедлили шаг, и кучер громко выругался.
