Кэтрин Коултер - Песня огня
— Однажды я обещал вам, что больше никогда не буду принуждать вас. Вы все еще верите, что вам придется терпеть боль и притворяться, будто получаете наслаждение?
— Я никогда не знала ничего другого, — ответила леди Кассия, внимательно разглядывая свои босые ноги, утопавшие в мягком ворсе ковра.
— Сегодня будет иначе.
— Я… я попытаюсь, милорд.
Послышался тихий стук в дверь, и Грэлэм отворил ее. Эвиан подал ему поднос, на котором стояли вино и два кубка.
— Вы не будете заставлять меня пить вино, милорд! Он улыбнулся ей:
— Нет, но, думаю, вам надо слегка расслабиться, миледи. Вот.
Он протянул ей кубок с вином, потом налил себе. Кассия медленно пила мелкими глотками холодное сладкое вино, удивляясь тому, что оно еще просачивается в ее сжатое судорогой горло. Когда ей удалось выпить второй кубок, она почувствовала, что лицо ее горит. Все теперь казалось не так страшно; язык ее развязался, и она заговорила вслух:
— Почему вам… так важно, чтобы я… чтобы мне нравилось быть с вами?
— Мое дитя не должно быть зачато в страхе, — пояснил Грэлэм, сознавая, что не вполне честен с ней.
— А это имеет значение?
— Для меня — да.
Ему не хотелось копаться в себе и разбираться в причинах, почему это было так важно.
— Довольно пить, жена, пора в постель.
Кассия подчинилась, делая отчаянное усилие, чтобы не зарыться тут же в одеяла.
Уголком глаза она следила за Грэлэмом, который торопливо раздевался. И впрямь, думал он, почему для него имеет значение, что чувствует она? Она была всего лишь женщиной… и все же по непонятной ему причине он размышлял о том, что сделать, чтобы заставить ее слушаться. Грэлэм видел, как Кассия побледнела, когда он лег рядом с ней. «Эта пигалица думает, что я накинусь на нее, как дикий зверь», — понял он.
Криво улыбнувшись, рыцарь вытянулся на постели, подложив руки под голову. Через минуту он спросил:
— Нэн выполнила твое распоряжение?
— Да, но неохотно.
Ответ ее был произнесен придушенным шепотом. Наступило время, решил он, узнать, готова ли она выполнить условия их договора.
— Кассия, иди ко мне.
Грэлэм не смотрел на жену, но чувствовал, как завибрировала постель, когда она подвинулась к нему.
— А теперь, — сказал он тихо, — я хочу, чтобы ты поцеловала меня.
На мгновение Кассия нахмурилась, удивленно глядя на мужа. Он не двинулся с места. Она медленно поднялась, опираясь на локоть, склонилась над ним и быстро клюнула его в губы.
— Отлично, — похвалил рыцарь с серьезным видом, — Теперь я хочу, чтобы ты снова меня поцеловала, только на этот раз не сомкнутыми губами и не так быстро.
Грэлэм почувствовал теплое дыхание жены, ее сладкие от вина губы, снова прикоснувшиеся к его губам. Он заглянул в глаза Кассии и улыбнулся.
— Это было не так ужасно, верно?
Она покачала головой.
— Хочу почувствовать твой язык на своих губах. Тебе не будет больно, обещаю.
Когда, полная смущения и недоверия, Кассия сделала так, как он просил, она внезапно ощутила, что тело ее вплотную прижато к его телу. Он такой большой, слабо подумала она и тут же почувствовала, как его язык в первый раз за это время легонько коснулся ее губ и языка. Она сделала попытку отодвинуться, но Грэлэм продолжал лежать, и она позволила их языкам ощутить друг друга. Это от вина, думала Кассия, от вина ей тепло. Она не замечала, что теперь ее рука покоится у него на груди, а пальцы робко ласкают его густые волосы.
Когда она подняла голову, то слегка задыхалась, а в глазах ее было глубокое беспокойство. Грэлэму захотелось одновременно и рассмеяться, и сжать ее в своих объятиях, но он не сделал ни того, ни другого.
— Еще, Кассия, — сказал он тихо. Грэлэм позволил ей действовать, как она захочет, и был в восторге, когда почувствовал, что ее поцелуи становится более глубоким, а рука легла на его плечо. Рыцарь почувствовал прикосновение ее нежных грудей к своему телу и удивился, как ему еще удается сохранять спокойствие. Очень медленно он выпростал одну руку из-под головы и осторожно положил на ее спину. Рука его потянулась к ее мягким волосам и погладила их; он старался не спугнуть ее, несмотря на то что его сжигало яростное желание. Грэлэм почувствовал, как она вздрогнула и попыталась отодвинуться, вновь объятая недоверием.
Он думал, что лопнет, когда ее рука погладила его по груди и спустилась вниз, к животу.
— Тебе нравится мое тело? — спросил рыцарь, не отрываясь от ее рта.
Ответом был судорожный вздох; она испуганно отдернула руку. Кассия не знала, почему ей нравится дотрагиваться до него. Ей показалось, что теперь ее тело не принимает приказаний разума, а действует само по себе.
— Я… я не против… поцеловать тебя, — прошептала она, с трудом оторвавшись от него.
— Вот и отлично, — ответил Грэлэм и услышал хрипоту в своем голосе.
«Клянусь костями святого Петра, — подумал он, с трудом подавляя стон, — это мука, какую я и вообразить не мог».
Пальчики ее скользнули ему под голову, чтобы притянуть его поближе к себе.
Когда она снова коснулась поцелуем его губ, он почувствовал дрожь ее тела при соприкосновении их языков. Ее обнаженное бедро легонько коснулось его бедра, и Грэлэм заметил, как оно напряглось. Если бы он разрешил ей продолжать ласкать его, то не смог бы за себя поручиться.
Осторожно рыцарь высвободил руку и сжал плечо жены, стараясь отстраниться.
— Ты вела себя хорошо, — сказал он, пристально вглядываясь в ее подернутые дымкой глаза, — спи, Кассия.
Она непонимающе смотрела на него, чувствуя, как внутри ее тела, в самой его сердцевине, нарастает жар, а груди набухли и приобрели непривычную чувствительность. Вдруг Кассия поняла, что ей совсем не хочется спать, а хочется продолжать ласкать его.
— Я, я… не понимаю, — задыхаясь, пролепетала она.
— Спи, — повторил он.
Грэлэм осторожно отстранил ее, перекатился на живот и отвернулся. Он почувствовал, что она не шелохнулась, с трудом улыбнувшись, он добавил:
— Я хочу, чтобы ты сняла рубашку. Если ночью ты озябнешь, я хочу, чтобы ты прижалась ко мне и согрелась в моих объятиях. Доброй ночи, жена.
Кассия потянула пояс своей ночной рубашки онемевшими пальцами и выскользнула из нее с глубоким смущенным вздохом. Потом свернулась клубочком рядом с ним.
— Я никогда не научусь тебя понимать, — сказала она в темноту,
«Возможно, — думал он, стараясь успокоиться и дышать ровно, — возможно, я и сам никогда не научусь понимать себя».
Глава 23
Фермер Роберт с восторгом встретил предложение обзавестись новой женой. То, что жена уже носила в своем чреве ребенка лорда, ничуть его не обеспокоило. Она была пригожая и совсем молодая бабенка. С сыновьями, которых она, вне всякого сомнения, народит ему, ферма его станет процветающей, а вместе с ней будет процветать и он сам. Что же касается ребенка лорда, то о нем позаботятся надлежащим образом. Он тотчас же понял, что ей вовсе не по вкусу перспектива стать его женой, но с присущей ему терпеливостью подумал, что все быстро изменится.
