Мэри Бэлоу - Наперекор судьбе
— Ну наконец-то наш танец, — сказал Джон, взяв девушку за талию. Он улыбался. — Я очень волновался вчера вечером. Я боялся, что ты будешь жалеть о том, что рассказала мне в парке. Я подумал, что ты будешь держаться отчужденно и напряженно.
— А я думала, что после услышанного ты почувствуешь неприязнь и будешь просто вежлив со мной.
— Нэнси! — тихо воскликнул он, не отводя взгляда от ее глаз.
— Правильно ли я поступила, рассказав тебе все? — торопливо заговорила девушка.
Она увидела, как он тяжело сглотнул.
— Если нам удастся отыскать в саду укромный уголок, — заговорил он, — ты пойдешь со мной туда, Нэнси, позволишь мне поцеловать тебя? Или я слишком тороплюсь? Я могу ждать целый год, если будет нужно, чтобы только когда-нибудь тебя поцеловать.
Нэнси покачала головой.
— Я не хочу ждать, — ответила она, — Но, Джон, я не могу прийти к тебе непорочной.
— Бог мой, Нэнси, — заговорил он. — Я тоже не могу прийти к тебе непорочным. Разве это имеет значение? Так где нам поискать этот уголок? В доме или в саду, как ты думаешь?
Они нашли уединенное место возле небольшого розового дерева, выйдя из зала на балкон и спустившись по ступеням в ярко освещенный сад. Возле розового дерева не было фонаря. Нэнси затаила дыхание, когда они остановились. Джон повернулся к ней.
— Я мечтал о тебе, когда впервые попал в Португалию, — заговорил он. — Каждую ночь, пока не запретил себе это. Я пытался внушить себе, что португальские и испанские женщины такие же милые и желанные, как ты.,
Джон взял ее за руки и притянул к себе. Нэнси почувствовала грудью его жесткий мундир, ощутила жар его бедер. Она ожидала приступа страха и приготовилась подавить его, но этого не случилось.
— Ты прекраснее всех женщин на свете, — говорил Джон. — И только ты можешь утешить мою душу.
— О Джон, — ответила Нэнси, закрыв глаза. Его слова действовали как бальзам, успокаивая боль и страдания прошлых лет. Но она не могла до конца понять, что испытывает к этому человеку.
Джон положил руки девушки на свою талию. Нэнси шагнула вперед и прижалась к нему. Страха не было, с удивлением обнаружила она. Ведь это был Джон.
— Я буду заботиться о тебе всю жизнь, Нэнси, — продолжал Джон. — Я буду согревать твою душу своей любовью.
Девушка не противилась, когда Джон осторожно обнял ее за талию.
— Поцелуй меня, — попросил он. Нэнси испуганно посмотрела на него. Его лицо не очень хорошо было видно в темноте.
— Поцелуй меня, Нэнси, — повторил он. Девушка заколебалась, потом встала на цыпочки и прижалась к нему губами. Джон не пошевелился.
— Ну вот, — сказал он, когда Нэнси опустилась, беспокойно глядя ему в глаза, которые казались совсем темными в тени дерева. — Первое препятствие преодолено, ты пережила это.
— Но мы совсем не так целовались раньше, — возразила Нэнси.
Джон улыбнулся и наклонился, прижавшись к ее губам. И тут Нэнси вспомнила, что в поцелуе влюбленных участвуют не только губы, но и язык, и даже зубы. Его сопровождают жаркое дыхание, ласковые слова и нежно ласкающие руки.
— Любимая моя.
Нэнси ощутила его горячее дыхание возле своего уха.
— Джон.
— Достаточно, — сказал он, продолжая крепко прижимать к себе девушку. — Ты знаешь, моему хладнокровию есть предел, и я уже близок к нему.
Нэнси слышала, как стучит его сердце.
— Но я совсем не испугалась, — с удивлением сказала она.
— Это потому, что я прикасался к тебе с любовью, — ответил Джон. — Эта любовь идет из глубины моей души, Нэнси, а не только от моих губ или рук. В брачную ночь ты увидишь, что совсем не испугаешься нашей близости. Мы соединим не только наши тела, но и все наше существо.
— Наша брачная ночь… — прошептала Нэнси, и прежние мечты возродились в ней, когда она прижалась лицом к его груди.
— Где мы поженимся? — спросил Джон. — В Пенхэллоу или здесь? Но не в Кингстоне, я думаю. И когда? Летом, когда Я выйду в отставку? Или раньше? А сколько детей ты хочешь иметь? А хочешь ли ты стать герцогиней и матерью будущего герцога?
Нэнси засмеялась и с удивлением заметила, что не может остановиться, счастье и радость переполняли ее. Это был чудесный, исцеляющий смех.
— Пора возвращаться в зал, — сказал Джон. — Завтра днем я зайду к тебе, если, конечно, смогу так долго ждать, и мы окончательно все решим. Ты счастлива? — Джон наклонился и поцеловал ее волосы.
Нэнси кивнула:
— Можно считать, что предложение сделано и принято.
Джон хмыкнул:
— Мне кажется, что мы говорили только об этом.
— Джон, — тихо позвала Нэнси. Она улыбалась, глядя ему в глаза и думая, что эти самое счастливое мгновение в ее жизни.
Лорд Пул смотрел, как Элизабет танцевала с Кристофером последний перед ужином танец, делая над собой усилие, чтобы не хмуриться. Он был очень благодарен Мартину за то, что он встал рядом. Необходимость поддерживать разговор хоть немного отвлечет его. Лорд Пул очень боялся, что эта помолвка может опять вовлечь его в какую-нибудь историю. С этой женщиной уже был связан один публичный скандал. Он должен был предвидеть, что она не доставит ему ничего, кроме неприятностей, несмотря на то что ее отец — герцог, богатый и влиятельный человек.
— Можно предположить, — сказал он Мартину, кивнув в сторону Кристофера, — что теперь у него хватит разума покинуть город, ведь он увидел свою дочь и должен быть этим удовлетворен.
Мартин виновато улыбнулся.
— Боюсь, все не так просто, — ответил он. Лорд Пул помнил, что не должен хмуриться.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
— Я тоже считал, что дело только в Кристине, — сказал Мартин. — Возможно, так и есть. Должна же в нем оставаться порядочность, правда? Раньше я любил его. Да и сейчас он мне нравится.
— Ханивуд, — раздраженно перебил его лорд Пул, — если ты оставишь свою привычку постоянно всех оправдывать и перейдешь к делу я буду тебе весьма признателен. Что ты хочешь сказать? Что он снова положил глаз на Элизабет? У меня появилась такая же мысль.
— Однажды она была его женой, — напомнил Мартин. — Тогда, конечно… — Тут Мартин пожал плечами и вздохнул.
— Тогда, конечно, что? — вопросительно посмотрел на него лорд Пул.
— Ничего, — торопливо ответил Мартин. — Это не мое дело, и я не могу вмешиваться. Потом, я клятвенно обещал никому ничего не говорить. Кроме того, вам ведь известно, что я никогда не скажу ничего, что могло бы повредить Лиззи или выставить ее в невыгодном свете.
У лорда Пула задрожали ноздри.
— И ты собираешься скрыть это от ее будущего мужа только из-за какого-то глупого обещания? — спросил он. — Между ними что-то есть, Ханивуд?
