Анна Кэмпбелл - Семь ночей в постели повесы
Что ж, придется научиться.
Быть может, ей стоило уйти и принарядиться. Беда в том, что у Сидони совсем мало денег. И времени. Ей надо вызволить Джозефа из Ньюгейта, где его держат, откладывая суд. Она не может позволить себе роскоши ждать, когда модистка сошьет ей модное платье. Даже если бы у нее были для этого средства. У нее есть только то немногое, что она сэкономила из мизерных сумм на хозяйство, и деньги, вырученные от продажи шпилек.
Шпильки с бриллиантами были дороги ей, и она думала, что будет скорбеть о потере. Но что значат кусочки отшлифованного камня в сравнении с угрозой человеку, которого она любит?! Она рассталась с ними без малейшего сожаления. Жалела лишь о том, что мало выручила за них.
Стук копыт снаружи прервал мрачные размышления Сидони. Дверь гостеприимно распахнулась. С порывом холодного воздуха, заставившим ее поежиться под накидкой, в холл вошел мужчина.
Надменный дворецкий, оказывается, умеет улыбаться. Кто бы мог подумать? Она угрюмо наблюдала, как лакеи кинулись к гостю, чтобы принять у него плащ, перчатки и трость.
Сидони никогда не видела так красиво одетого мужчину. Одежда сидела на нем как влитая. Она спрятала ноги под стул. Несмотря на все ее вчерашние старания, грязь с улиц вокруг Ньюгейта пристала к подошвам ботинок, а подол был в пыли.
– Сэр Ричард! – Тепло в голосе дворецкого резко контрастировало с его приветствием Сидони.
Сердце ее забилось быстрее. Сэр Ричард? Может ли это быть давний спаситель Джозефа? Тот, кто попросил герцога заехать в замок Крейвен? С улицы донесся громкий лай, и элегантный джентльмен обернулся, чтобы потрепать по загривку лохматого пса, который вбежал следом за ним. Сидони ждала, что чопорный дворецкий прогонит собаку, но он только снисходительно усмехнулся.
– Воды для Сириуса, Карузерс.
– Сию минуту, сэр Ричард.
Дворецкий бросил повелительный взгляд на лакея, и тот со всех ног кинулся за питьем для пса. Собака явно ценилась выше Сидони.
Сириус был жутко безобразным – помесь борзой, гончей и еще каких-то неизвестных Сидони пород. Среднего размера псина с пятнистой шерстью и пушистым хвостом бубликом. Он казался неподходящим спутником для изысканного сэра Ричарда. Словно почуяв ее любопытство, собака обратила свои блестящие черные глаза в ее сторону и направилась разузнать, стуча когтями по мраморному полу.
– Привет, Сириус, – тихо поздоровалась Сидони, поднимаясь и протягивая руку, чтобы пес обнюхал ее.
– Он не укусит, – сказал сэр Ричард, и до нее дошло, что он тоже подошел ближе.
– А я и не боюсь. – Сидони почесала животное за ушами – глаза Сириуса блаженно закрылись. – Я люблю собак.
– Он такой дамский угодник. Ни одна хорошенькая леди не ускользнет от его внимания.
– Сэр Ричард, его сиятельство ждет. – Дворецкий позади них неодобрительно фыркнул.
– Ничего, подождет немного, это ему не повредит. – Глаза сэра Ричарда не отрывались от лица Сидони.
Может, Сидони и не была знакома с лондонскими джентльменами, но повесу узнать могла всегда. Сэр Ричард привык с ходу покорять женские сердца. Вблизи он оказался настолько же красивым, насколько его собака была безобразной. Быть может, он и держит псину для того, чтобы подчеркнуть контраст.
– Вы ожидаете встречи с Кэмом?
Сидони недоумевала: зачем он растрачивает на нее свое обаяние? Но если есть шанс, что этот джентльмен – тот ли это сэр Ричард, о котором она знает, или не тот – может помочь ей увидеться с герцогом Седжмуром, она им воспользуется.
– Да.
– Мисс Форсайт прибыла без предварительной договоренности или представления, – ледяным тоном отчеканил дворецкий.
– Мне нужна помощь герцога, – сказала Сидони, продолжая гладить собаку. Та с ленивым удовольствием виляла хвостом.
Взгляд мужчины прошелся по ней, словно оценивая ее намерения. Быть может, он боится, что она брошенная любовница, хотя, разумеется, ни одна уважающая себя герцогская любовница не облачилась бы в такие жалкие обноски.
– Я помогу, если смогу. Как вас зовут?
– Сидони Форсайт. Моя сестра Роберта замужем… была замужем за виконтом Холбруком.
Отвращение на долю секунды промелькнуло на красивом лице мужчины, прежде чем вежливая маска вернулась.
Чутье Сидони подсказывало ей, что это, должно быть, Ричард Хармсуорт, который спас когда-то Джозефа. Вспыхнула надежда, сняв усталость этого длинного бесплодного дня.
– Примите мои соболезнования, мисс Форсайт.
Руки ее непроизвольно стиснули шерсть Сириуса. Господи, пусть этот человек окажется детским товарищем Джозефа!
– Спасибо. Я здесь по поводу Джозефа Меррика.
– Джозефа? – удивился мужчина. – Я слышал, его обвиняют в убийстве Холбрука.
Сидони посмотрела ему прямо в глаза. Пес, почуяв ее напряжение, ткнулся носом в юбки.
– Он невиновен.
– Вы, похоже, в этом уверены.
– Да.
– Но он очевидный подозреваемый. Давняя вражда между кузенами означает…
– Джозеф Меррик не убивал лорда Холбрука, – прервала она его. Сириус тихонько взвизгнул, и Сидони успокаивающим жестом положила ладонь ему на голову.
Ее горячность заинтриговала сэра Ричарда. Как и пылкая защита человека, который всегда был врагом ее зятя. Сэр Ричард нахмурился, заставив ее задаться вопросом: такой ли он записной денди, каким кажется? Он предложил ей руку.
– Мисс Форсайт, я нахожу вас интересной. Уверен, Седжмур со мной согласится. Не откажетесь ли вы сопровождать меня в герцогскую библиотеку?
– Сэр Ричард, эта леди неизвестна его сиятельству, – проблеял Карузерс.
– Однако она – мой большой друг. Объяви нас, любезный.
– Его сиятельство особо подчеркнул, что не желает принимать неизвестных посетителей.
– Но меня-то он примет. А мисс Форсайт – со мной. – Сэр Ричард помолчал. – И, Карузерс, забери у леди накидку. Я удивлен, что ты позволил ей ожидать, не проявив элементарной вежливости.
Губы Сидони дернулись, а ведь всего десять минут назад она думала, что больше никогда не будет улыбаться. Судьба жаловала ей шанс спасти Джозефа. А уж как она им воспользуется, зависит только от нее.
– Сэр Ричард Хармсуорт, ваша светлость, и мисс Сидони Форсайт, – нараспев объявил Карузерс и отступил в сторону, пропуская Сидони и ее спутника в роскошную герцогскую библиотеку.
Когда она услышала фамилию своего защитника, робкая, неоперившаяся надежда расправила крылья и приготовилась взлететь.
Знакомый темноволосый мужчина поднялся из-за массивного письменного стола красного дерева и нахмурился, когда взгляд его упал на нее. Черты лица его были такими четкими и правильными, что казались вырезанными из того же мрамора, что и статуи в холле. В оценивающих зеленых глазах не было радушия. Сидони поежилась, и оптимизма у нее поубавилось.
