Флора Спир - Любовь и честь
Поднимаясь вверх по башенной лестнице, Уилл услышал, как двумя этажами выше Рэдалф сыплет проклятьями, требуя от Бэрда ответа, зачем потревожили его в такую рань, хотя к этому времени утро уже разгорелось вовсю. Внезапно вниз по ступеням застучали тяжелые мужские сапоги. Не желая, чтобы его увидели, Уилл толкнул ближайшую дверь. Она сразу распахнулась, и он очутился в комнате Самиры.
Служанка Нена прижалась к дальней стене, с поднятыми ко рту руками, будто стремясь заглушить вопль безумного страха. Решительная Самира открыла ему дверь сама, словно знала, что это Уилл.
– Где Спирос и Люкас? – спросила она слегка дрожащим голосом. – Если отвратительный палач Бэрд причинил отцу и моим друзьям хоть какой-нибудь вред, он мне за это сполна ответит. Этот сторожевой пес вообще не имел права забирать Спироса.
– Ваши люди внизу, в безопасности, – ответил Уилл. Он был восхищен ее выдержкой и храбростью. В том, что ей грозит опасность, он не сомневался, только не знал почему. Уилл собирался было узнать у нее, что происходит. Почему задержали ее телохранителей? Но в этот момент услышал, как мимо ее двери прошли Рэдалф и Бэрд. Уилл, Самира и Нена застыли на месте, пока шаги не стихли в отдалении.
Когда мужчины миновали их дверь, Уилл успокоился, с наслаждением вдыхая воздух, напоенный ароматом духом Самиры, смеси южных цветов и дурманящим запахом пряностей, напоминающих о неизведанном им мире. Окинув взглядом комнату, он заметил, что девушка одевалась в большой спешке. Одеяло было отброшено в сторону, повсюду раскидана одежда, а в одном из углов свалены в большую кучу седельные сумки. Одна из них неестественно выпяченным боком привлекла внимание Уилла. Он подошел к углу и вытащил оттуда странный металлический предмет и замер с ним в руках, сердце его сжалось. Всякая надежда на будущее с Самирой покинула юношу. В руках его оказалось доказательство того, что Бэрд прав в своих тяжких обвинениях против человека, называвшего себя Люкасом.
– Ты привезла это сюда? – спросил он, поднимая четырехлапый крюк с привязанной к нему очень длинной веревкой. Он потянул за веревку, и она частично размоталась. – Боже правый, здесь хватит длины, чтобы спуститься с башни на землю. В этой сумке больше ни для чего нет места. Как ты могла, Самира?
– Ты пока ничего не понимаешь, Уилл, – спокойно ответила она.
– Понимаю – ты расскажешь мне, что это твои слуги привезли веревку в замок, оставили в твоей комнате, а потом воспользовались ею, и все без твоего ведома?
– Я знала о крюке и веревке, – возразила она, – но у нас была веская и благородная причина так поступить. Это – дело рыцарской чести, Уилл!
– Кто ты на самом деле? Зачем появилась в Бэннингфорде? Ты лишь притворялась, что я тебе нравлюсь? – Задать этот вопрос было ему всего труднее, и Уилл не был уверен, что хочет услышать ее ответ.
– Я не притворялась, – ответила Самира.
– Тогда я хочу услышать твое искреннее объяснение.
– Позже я расскажу тебе все, – пообещала она. – Уилл, сейчас самое главное как можно скорее освободить твою мать. Она единственная, кто может спасти меня и этих отважных людей, которых Бэрд схватил и сейчас держит под стражей в зале.
– Роэз тоже сказала нечто подобное. Но моя мать не пленница. – Уилл поднял руку и поглядел на ключ, словно ожидая от него ответа. – Или это не так?
Снизу раздался громкий крик, за ним шум множества голосов. Уилл мгновенно сунул веревку и крюк обратно в седельную сумку и отпихнул ее подальше к стене, чтобы она не бросалась в глаза.
– Нет смысла зря рисковать, – резонно заметил юноша. На сердце у него потеплело от благодарного взгляда прелестной Самиры.
– Я с нетерпением буду ждать твоего рассказа, который, надеюсь, развеет мои мучительные сомнения.
Голоса внизу становились все громче. Уилл шире приоткрыл дверь, чтобы лучше расслышать, о чем шла речь.
– Что вы здесь делаете? – раздался голос Рэдалфа, и хотя по тону было ясно, что он раздражен, особенного гнева барон не выражал.
Прижимаясь к стене там, где находились ступеньки, Уилл смог немного спуститься вниз, но так искусно, что остался незамеченным ни стражнику у материнской двери, этажом выше комнаты Самиры, ни людям в зале, прямо под ним. Самира осторожно пробиралась вплотную за Уиллом. Он махнул ей рукой, приказывая вернуться в свою комнату, но она покачала головой, приложив палец к губам. Затем Самира тронула его за плечо и указала вниз, в зал.
Там стояли Рэдалф со своими солдатами, а также не менее полудюжины монахов в черных рясах с капюшонами. Еще больше монахов толпилось в дверях, ведущих из внутреннего дворика. Один из монахов, с большим золотым крестом на груди, отбросив капюшон, открыл свою окаймленную седыми волосами тонзуру и доброе морщинистое лицо. Он говорил на редкость сильным и звонким для столь пожилого человека голосом.
– Мы здесь проездом в Личфилд, – объяснял почтенный глава неожиданно появившихся монахов, – и поскольку в такую плохую погоду темнеет рано, мы вынуждены просить у вас ночлега. Рэдалф, ты не можешь отказать Божьему человеку, который к тому же является старым твоим знакомым и который, пусть короткое время, но был когда-то твоим родственником по зятю.
– Мы с тобой никогда не были друзьями, Эмброуз, – произнес Рэдалф. – Ты когда-то украл у меня трех лучших коней.
– Да, друзьями мы не были, – согласился Эмброуз, – но долг за взятых коней давно выплачен. Вспомни, Рэдалф, ведь это я благословил плодоносный брак твоей дочери с моим племянником. Брак, принесший тебе внука и наследника. А что же я вижу теперь, там, в глубине зала, как не других моих родичей, окруженных, словно пленники, твоей стражей. Что это значит, Рэдалф?
– Твоих родичей?!
Эмброуз уверенно прошествовал мимо ошеломленного Рэдалфа в зал, и люди барона не сделали даже попытки его остановить. И никто не посмел преградить путь монахам, которые последовали за аббатом через маленькое пространство у двери в большой зал.
– Их двадцать человек, – прошептал пересчитавший монахов Уилл.
– Верно, и вовремя, – радостно промолвила Самира, ввергнув Уилла в полную растерянность.
Уилл, подождав, пока дед со всеми вновь прибывшими скрылись в дверях большого зала, быстро взбежал по лестнице вверх, где находилась комната матери. Он тоном приказа обратился к стражнику, мощному парню с тупым грубым лицом:
– Мой дед Рэдалф послал меня за леди Джоанной. Он велел привести ее в большой зал.
– Нет, – всполошился стражник. – У меня есть приказ от Бэрда не пускать никого ни в эту комнату, ни из нее до тех пор, пока я лично не получу распоряжения от него или барона Рэдалфа.
