Алекса Смарт - Тайные страсти
Значит, все-таки ждали, знали о приезде, промелькнула у Марселлы отчаянная мысль. Однако холл был пуст, и никто не вышел приветствовать прибывших. Тем не менее кто-то же зажег позолоченные лампы, свет которых разогнал сгустившиеся тени и осветил черно-белые мраморные плиты пола…
Марселла смущенно остановилась, кутаясь в тонкий плащ. Однако Невилл, издав нетерпеливый возглас, тут же подтолкнул ее вперед. Мягкий звук шагов Марселлы эхом отзывался на громкие шаги похитителя, когда они направились ко второй резной двери из темного дерева. Невилл драматическим жестом распахнул ее перед своей пленницей. Перед ними оказался еще один так же скудно освещенный холл. Вдоль белой с позолотой стены здесь располагалась широкая мраморная лестница, ведущая на второй этаж. На самой нижней ступеньке Марселла остановилась и огляделась. Где же Джессика? Не заболела ли она или, может быть, догадалась о намерениях Невилла и отправилась за помощью?
Звук шагов заставил Марселлу поднять глаза на лестничную площадку, на которой появилась знакомая фигура в черном. Уже в следующее мгновение Джессика вышла из тени и с грацией призрака начала спускаться по лестнице.
— Я опасалась, что ты вернешься сюда, — сказала вдовствующая графиня, и ее тихий голос резко прозвучал в гнетущей тишине.
Она остановилась на середине лестницы с зажатой в руке кочергой от камина, потом снова заговорила с холодностью праведного гнева:
— Тебе нечего делать в доме твоего брата — моего мужа, — которого ты так жестоко предал. Уходи… и моли Бога, чтобы мой сын не преследовал тебя.
— Но именно этого я и хочу, — с приглушенным смехом ответил Невилл, в то время как Марселла лихорадочно пыталась разобраться в словах Джессики.
— Понимаете, — продолжал он, — Гарет обязательно должен последовать за мной, иначе все это теряет смысл.
Судорожно схватив Марселлу за предплечье, Невилл грубо выволок ее в круг света, и не успела она прийти в себя, как почувствовала что-то с силой упиравшееся ей в ребра.
Марселла с трудом сдержала крик боли и оцепенела, заметив краем глаза блеснувший в свете ламп металл пистолета. Ее щеку обжигало горячее и частое дыхание похитителя, а едкий запах страха, казалось, сочился из всех его пор.
Леденящий страх охватил Марселлу. Теперь она желала всей душой, чтобы графиня не возобновляла своих резких обвинений. Если Невилл вздумает нажать на курок, нелепое оружию Джессики будет совершенно бесполезно против пули.
— А теперь, моя дорогая невестка, — продолжал он издевательским тоном, — советую вам бросить кочергу и присоединиться к нам. Мне еще нужно сделать кое-какие приготовления к приезду Гарета, и я просто-напросто не хочу, чтобы вы разгуливали здесь.
Джессика несколько мгновений колебалась; ее настороженный взгляд перебегал с Марселлы на Невилла и обратно.
— Быстро, — прорычал Невилл, упирая пистолет в шею Марселлы. — Иначе к тому времени, когда вернется мой племянник, хорошенькая головка его молодой жены уже слетит с плеч.
«Боже мой, он действительно сделает это!»
Страх мгновенно превратился в ужас, и Марселла зажмурилась, ожидая неизбежного конца. Только услышав слабый металлический стук кочерги, выпавшей из пальцев Джессики, она осмелилась снова открыть глаза.
Невилл отвел пистолет, но продолжал крепко сжимать руку Марселлы, наблюдая, как леди Нортрап спускается по ступенькам. Держалась она вызывающе, хотя лицо выделялось в темноте мертвенно-бледным пятном.
— Прекрасно, — одобрительно отозвался Невилл, когда Джессика, наконец, оказалась внизу. Толкнув Марселлу к свекрови, он направил пистолет на обеих и добавил: — А теперь я предлагаю всем пройти в библиотеку.
Под шорох своего шелкового платья по полированному полу Джессика медленно прошествовала в первый холл. Марселла едва не наступала ей на пятки, ни на секунду не забывая о Невилле, который находился позади с пистолетом наготове. Они миновали ряд слабоосвещенных комнат и коридоров, прежде чем остановиться на пороге кабинета с книжными полками на стенах, стеклянные окна-двери которого выходили в красивый сад.
— Зажгите свет, дорогая, — приказал Джессике Невилл; в его голосе снова появились знакомые нотки манерной усталости.
Когда лампы залили своим светом отделанную темными панелями комнату, он оценивающе посмотрел по сторонам. Бросив взгляд на задернутые шторами окна, Невилл удовлетворенно кивнул.
— Да, это вполне подойдет, — прошептал он, снова поворачиваясь к Марселле. — Снимите шнуры для штор и привяжите ими Джессику к этому креслу.
Невилл показал на толстые золотистые шнуры и кресло красного дерева у письменного стола.
Марселла молча повиновалась, сдержав рвавшиеся из груди слова протеста, но старалась так медленно выполнять приказ, как только осмеливалась это делать в надежде выиграть время, хотя не имела понятия, насколько ей это удастся. В течение нескольких минут она обматывала шнур вокруг лодыжек и запястий Джессики, а потом прикрепила его к ножкам и подлокотникам кресла.
— Постарайтесь, чтобы путы были надежными, — помахивая пистолетом, давал указания Невилл. — Вам обеим придется довольно туго, если нашей дорогой Джессике удастся вырваться. Полагаю, будет лучше, если вы также заткнете ей рот, — добавил он, вынимая из внутреннего кармана снежно-белый носовой платок. — Крайне нежелательно, если она начнет звать на помощь.
Марселла неохотно взяла платок и, взглядом попросив у свекрови прощения, завязала ей рот.
Совершенно беспомощная, Джессика сверлила Невилла сверкавшим от возбуждения взглядом. Однако Невилл несколько отвлекся от наблюдения за женщинами, рассматривая герб Нортрапов над камином на противоположной стене комнаты.
— Титул был моим. Я был Вольфом, волком… и стану им снова, — неожиданно проговорил он, скрипнув зубами.
Лицо его искривилось от злобы, и Невилл начал быстрыми шагами мерять кабинет, потом резко повернулся к Марселле:
— Я ни в чем не виноват… ни в чем! С самого начала это были идеи Роберта!
Голос Невилла звучал пронзительно, срываясь на странные детские нотки, совсем не подобающие такому изобретательному злодею. Марселла непроизвольно отступила назад и положила руку на плечо свекрови, как бы успокаивая ее.
«Отвлекай его, заставляй говорить», — подсказывал ей внутренний голос, однако Марселла почти боялась услышать откровения Невилла о прошлом. Она уже знала об одном вопиющем преступлении — убийстве сэра Роберта, — но какие же еще грехи лежат на душе этого человека?!
— Вы утверждаете, что все идеи принадлежали Роберту, — как можно непринужденнее повторила Марселла. — Так что же это значит?
