Кэтрин Сатклифф - Жар мечты
Появилась пуповина. Саммер схватила ее и почувствовала ее четкое и ровное биение. Это означало, что кислород все еще поступает в кровь ребенка.
Бланни плакала от изнеможения и боли, а Саммер продолжала тихо разговаривать с ней, спокойным голосом инструктируя о необходимых действиях.
– Тужься, – напевно повторяла она, – скоро все закончится… Осталось совсем немного…
– Я не могу! Пожалуйста, пожалуйста… – плакала Бланни.
– Еще разок, – уговаривала ее Саммер.
– Уйдите, оставьте меня в покое! Сделайте что-нибудь, ради Бога!
Больше ждать было нельзя. Захватив правой рукой ножки ребенка, Саммер просунула левую под спинку, уцепилась средним и указательным пальцами за плечики и осторожно потянула наружу в тот момент, когда Бланни натужилась в последний раз. Сморщенное, напряженное тельце ребенка скользнуло в руки Саммер.
Девушка быстро прочистила ему носик и рот, как это много раз делала Марта. Подняв ребенка за ножки, она легонько шлепнула его по спинке. Один раз. Второй. «Пожалуйста, Господи, – молила она про себя, – пожалуйста, дыши. Умоляю тебя, дева Мария и все добрые святые, и все феи сделайте так, чтобы младенец задышал!»
По комнате разнесся звонкий плач.
Бланни силилась поднять голову.
– Неужели нам удалось? – с надеждой спросила она.
– Да, – улыбнулась Саммер. – Удалось.
Рассвет уже начинал просачиваться в окна, когда Саммер открыла дверь спальни и вышла в коридор. Рой Тэннисон стоял в полумраке, ссутулившийся, растрепанный и бесконечно уставший. Его глаза встретились с глазами Саммер и медленно опустились на закутанного в одеяльце младенца в ее руках.
Рой не решался спросить.
Саммер подошла к нему и отогнула уголок одеяльца, открывая личико ребенка.
– Мальчик, – объявила она.
Он вздрогнул.
– А жена?
– Очень устала, но при хорошем уходе, думаю, проблем не возникнет, – она мягко передала ребенка в нерешительные руки Роя. – По-моему ваша жена хочет вас видеть!
Он кивнул и, осторожно ступая, двинулся в спальню. На пороге он остановился и повернул к Саммер заплаканное лицо. Сдавленным голосом он произнес:
– Я очень сожалею… обо всем… Саммер пожала плечами.
– Надеюсь, теперь вы оставите нас в покое? Тэннисон опустил глаза и двинулся дальше. Саммер буквально трясло от усталости, но тут ее окликнула служанка:
– Миссис Тэннисон хочет вас видеть. Собрав последние силы, Саммер вернулась в комнату Бланки.
Вымученно улыбаясь, Бланни протянула Саммер руку.
– Могу я назвать вас подругой? – спросила она.
– Надеюсь.
– Как хорошо! У меня не было ни одной настоящей подруги с самого приезда в Новую Зеландию…
– Я…
– Я знаю, – прервала ее Бланни. – Маргарет, – позвала она служанку, – принеси мою шкатулку с драгоценностями.
Служанка поспешила к кровати, неся в руках шкатулку красного дерева, и Бланни достала оттуда рубин Николаса.
– Пожалуйста, возьмите! Он принадлежит вам. Я ни разу не надела его, так мне было неловко за мое недостойное поведение в магазине…
Саммер, улыбаясь, зажала рубин в ладошке.
– Николас будет очень рад!
Распрощавшись с Бланни, Саммер вышла в коридор и шагнула через входную дверь наружу.
Люди, всю ночь простоявшие около дома, с надеждой смотрели на крыльцо. Откуда-то вынырнул Николас. На его лице читалось громадное облегчение. Медленно опустившись по ступенькам, Саммер упала в его объятия.
– Забери меня домой, – тихо попросила она. Никто из присутствующих не проронил ни слова, и Николас помог жене забраться в фургон. Затем из толпы вразвалочку вышел Фрэнк.
– Я, если позволите, подъеду чуть попозже, – сказал он, попыхивая трубкой. – Говорят, у Роя тут какие-то проблемы со стрижкой шерсти, и я хочу посмотреть, в чем там дело.
– Ладно, – ответил Ник, садясь рядом с Саммер. – До скорого.
Он направил фургон к дому, а Саммер обернулась и увидела, что фермеры и какаду смешались в одну бурлящую толпу я разговаривают друг с другом, пробуя на прочность нить общих интересов, которая связывала их в эту долгую ночь.
Путь домой был долгим и холодным. Саммер прижалась к Николасу и старалась не заснуть. В конце концов усталость одолела девушку, и Ник разбудил ее уже у самого дома. Взяв жену на руки, он пинком открыл дверь, прошел прямо в спальню и осторожно положил ее на кровать.
– Знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить, когда ты как следует отдохнешь?
Саммер заинтересованно подняла брови.
– Не завести ли нам с тобой ребенка… Я хочу, чтобы у нас был ребенок!
Саммер подняла голову. Глаза ее светились теплотой и возбуждением, припухшие губы излучали желание.
– Может, не будем откладывать? – прошептала она. Погрузив руки в ее волосы, Ник склонил к ней голову и прочувствованно сказал:
– Ты не представляешь, как я тебе благодарен…
Глава 23
Шесть месяцев спустя
Николас снова опаздывал. Уехали Джонсон и Шарки. Джеф Мэд пришел и ушел, пообещав, что завтра вплотную возьмется за крышу. Собирать молотки, гвозди и подметать опилки, пришлось Саммер и Шону.
Поскольку в половине пятого Николас все еще не появился, Шон предложил подвезти ее домой на своей лошади, она вполне выдержит двоих седоков.
– Если Ник уже в пути, то мы его встретим, – сказал он.
Саммер не могла придумать убедительного объяснения опозданию Николасв. Это не было на него похоже. Последнее время он был особенно точен, забирая ее из школы. Если по каким-то причинам он не мог приехать за ней, он посылал Фрэнка.
Может, у фургона слетело колесо? Или заболела какая-нибудь овца? Мало ли что могло случиться…
Они выехали на вершину холма и посмотрели вниз, на долину. Саммер вспомнила, как почти год назад, Шон провожал ее к дверям мистера Сейбра, эсквайра. Кто мог тогда додумать, что они с Николасом станут близкими друзьями? Что Саммер найдет свое счастье именно в той лачуге, которую сначала рассматривала с разочарованием?
– Кажется, у вас гости, – заметил Шон, обращая ее внимание на незнакомый фургон возле дома.
– Интересно, кто бы это мог быть?
– Скоро узнаем!
Через пять минут Саммер уже спрыгивала с лошади и мчалась к крыльцу, на бегу предлагая Шону зайти и выпить стаканчик перед тем как ехать домой.
– Николас! – позвала она, – Фрэнк!
Она пересекла порог гостиной и остановилась. В комнате стоял какой-то незнакомец, смотревший на Саммер с любопытством и некоторым сочувствием в глазах. Девушка перевела взгляд на Николасв и остолбенела.
Лицо мужа было белым. Даже когда они лишились ребенка, в его глазах не было столько боли, удивления и абсолютного отвращения.
