Ли Гринвуд - Безумное пари
— Позволь мне закончить. С тех пор как мы сели на этот корабль, ты изменился. Ты стал другим с самого первого дня, когда я проснулась с этим жутким похмельем. Ты заставил меня почувствовать себя нужной, важной, словно я была редкой драгоценностью, и это не имело никакого отношения к моей внешности или к тому, насколько метко я бью по мишеням. Я чувствовала, что тебя интересую я сама, и мне просто хотелось свернуться калачиком у тебя под мышкой и лежать так всегда. И самое главное — я больше тебя не боялась.
Я не знаю, что уготовило нам будущее и есть ли оно у нас, — я очень боюсь, что оно будет не таким, каким хочу я, — но это были самые чудесные дни в моей жизни. Я даже не мечтала о таком счастье.
Бретт крепко прижал Кейт к себе и зарылся лицом в ее волосы. Впервые в жизни ему доставляло удовольствие просто находиться рядом с женщиной, не пожирая ее, как бушующее пламя — сухую древесину. Он попытался заговорить, но слова комком застряли в горле.
— Скоро наша идиллия закончится, — продолжила Кейт. — Капитан сказал, что сегодняшняя ночь будет последней, которую мы проведем на корабле. Как только мы сойдем на берег, на нас обрушится море забот, и мы уже никогда не будем вместе, как сейчас: только ты и я, и никто и ничто извне не встает между нами. Эта ночь может стать последней ночью, которую мы проведем вместе, поэтому я хочу кое-что тебе сказать, нет, я должна кое-что тебе сказать.
Я люблю тебя. Я полюбила тебя, когда ты был очень болен, а может, даже раньше. Не важно, когда это началось, важно, что это произошло. — Он вцепился в нее так сильно, что ей стало больно. — Я не собиралась тебе об этом говорить. Я хотела сохранить это в тайне, а потом исчезнуть, спрятавшись в каком-нибудь маленьком домике от тебя и целого мира, но я должна была тебе об этом сказать. Надеюсь, ты не сердишься. Знаю, я часто довожу тебя до белого каления, но обещаю, что больше никогда не заговорю о своих чувствах. — Кейт взяла его лицо в свои ладошки и заглянула в бездну черных омутов его глаз. — Я люблю тебя всем сердцем, — прошептала она. — И буду любить всю жизнь.
Она легонько поцеловала его в губы с нежностью, которая подействовала на него сильнее, чем неистовость ее страсти.
Бретт нежно уложил Кейт обратно на подушки. Он оперся на локоть и накрыл ее своим телом. Он с любовью посмотрел на нее, а потом очень нежно поцеловал.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он, оторвавшись от ее теплых губ. — Я понял это сегодня вечером, когда увидел, как ты лежишь на подушке с распущенными волосами и твои глаза неотрывно смотрят на меня. Наконец-то я понял, почему так настойчиво старался удержать тебя подле себя с самого первого дня. На самом деле я никогда не хотел тебя отпускать. Даже когда я не мог думать из-за того, что у меня болела голова от бренди, или из-за того, что мои мозги превращались в кашу от тряски в карете, я отвергал всякий план, который подразумевал, что мне придется с тобой расстаться. Эдвард сказал мне, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Теперь я начинаю думать, что, возможно, он был прав.
Кейт безуспешно попыталась утереть слезы, струившиеся по щекам.
— Но то, что я чувствовал к тебе тогда, не идет ни в какое сравнение с тем, что я научился чувствовать к тебе с тех пор. Ты так самоотверженно боролась за мою жизнь, отстаивала свою независимость и честь и никогда ни у кого не просила сочувствия. Даже после того, как я навязал тебе этот брак, у тебя хватило мужества смеяться, есть со мной за одним столом, не испытывая ко мне ненависти, и даже целиться из пистолета, не превращая меня в свою мишень. Я чувствовал, что твой гнев тает и испаряется, но я даже предположить не мог, что на смену ему придет любовь. Я даже не знал, что хочу этого, пока не вошел сегодня вечером в эту дверь.
Он торжествующе засмеялся.
— Все мои мысли были заняты тем, как бы покувыркаться в постели и удовлетворить свою похоть. Стоит мне только взглянуть на тебя, и я уже сгораю от желания, впрочем, ты и сама все видишь. Я полагал, что знаю о любви все, но теперь мне кажется, что я только начинаю учиться, что все испытанное мной доселе не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую к тебе сейчас. — Он вытер слезинки с ее щек. — Я должен поблагодарить тебя за это, но гораздо больше я благодарен тебе за то, что ты есть. Теперь я знаю, что старость, окутанная теплом твоей любви, будет стоить утраченной молодости.
Бретт заключил Кейт в свои объятия, и она исступленно вцепилась в него, не в силах поверить, что он любит ее так же сильно, как и она его. Его губы встретились с ее губами, жадно срывая один сладостный поцелуй за другим, но в то же время ожидая, чтобы она присоединилась к нему, став равноправным участником этого любовного священнодействия. Его губы раскрылись, и его язык коснулся ее языка, ища, пробуя на вкус, исследуя, маня, вожделея. Руки Кейт еще крепче сомкнулись вокруг его шеи, в то время как его губы осыпали поцелуями ее шею и щеки, прошлись, щекоча и дразня, по ее ресницам и завершили свой путь, запечатлев легчайший поцелуй на кончике ее носа. Его пальцы, словно гребень, пробежали по ее шелковистым волосам, отчего ее кожа покрылась мурашками, а тело напряглось в ожидании. Однако губы Бретта по-прежнему порхали возле ее губ, отлучаясь время от времени на пару секунд, чтобы подразнить и помучить ее ухо.
Кейт прильнула к нему всем телом, упиваясь ощущением мощного, разгоряченного тела, желая, чтобы его сила утолила ее страсть. Ее груди были прижаты вплотную к его груди, ее ноги переплетены с его.
Бретт оторвался от нее всего на пару мгновений, которые понадобились им, чтобы выскользнуть из своих одежд, после чего его ненасытные губы снова нашли ее рот, прошлись по изысканно нежной коже шеи и плеча и спустились к запястью. Бережно взяв ее руку в свою, Бретт перецеловал каждый пальчик, перевернул ее и осыпал поцелуями ладонь, после чего проделал то же самое со второй рукой. Затем, приложив ее ладони к мягкой поросли черных волос на своей груди, он наклонил голову и коснулся губами до боли нежной маковки ее груди. Кейт ловила ртом воздух, в то время как его язык, не торопясь, выписывал круги вокруг ее набухшего соска, пока все ее тело не начало извиваться, а другая грудь не взмолилась, чтобы ей тоже уделили внимание. Она выгнулась навстречу ему и обхватила ногами, словно пытаясь вобрать его в себя, но ничто не могло отвлечь его руки от ласк ее груди, а губы — от пылких игр с каждым соском.
Кейт настойчивее задвигалась под ним, но Бретт по-прежнему не обращал внимания на ту часть ее тела, которая мучила Кейт спазмами сильнейшего желания.
Но наконец его руки отыскали место между ее бедрами, причинявшее ей сладостную боль, их близость окрасилась новыми, невероятными оттенками. В ней не было ни спешки, ни настойчивости, ни неистовых порывов. Несмотря на конвульсивные содрогания, которые время от времени сотрясали все ее тело, Бретт по-прежнему держал свою страсть в узде, приглашая Кейт слиться с ним в союзе, который стремится в будущее, а не только к мимолетному наслаждению. Постепенно отчаянная потребность достичь высвобождения покинула Кейт, и она почувствовала, как пружина внутри ее скручивается все плотнее и плотнее, как волны наслаждения поднимают ее все выше и выше, так что стремительное погружение горячего естества Бретта в глубь ее жаркой, влажной плоти стало продолжением нарастающего экстаза.
