Анна Грейси - Спасенная репутация
– Абуэле?
– Она велела называть ее так. Это значит бабушка.
– Я знаю, что это значит, – нетерпеливо сказал он. – Ты, похоже, здорово сдружилась с этой старой ведьмой.
Она посмотрела на него с упреком.
– Николас, перестань. – Она стиснула его пальцы. – Не знаю почему, но я верю ей. А она верит, что ждала этого момента всю жизнь. Пожалуйста, Николас, позволь ей попробовать.
Мак шагнул вперед.
– Капитан, если у нее ничего не получится, что вы теряете?
– Мак! Только не говори мне, что ты тоже веришь в эту чепуху!
Здоровяк пожал плечами:
– Я мало кому говорю об этом – многие считают это суеверной белибердой, – но у моей мамы есть дар предвидения. Ее сны часто сбываются. Поэтому я говорю: попробуйте, капитан. Я не знаю, что там эта старуха приготовила для вас, но если у нее ничего не получится, что вы теряете? А если эго убьет вас быстрее... – Он пожал плечами. – Тоже не потеря.
Фейт пришла в ужас от его слов. Не потеря! Но прежде чем она успела броситься на защиту, Ник остановил ее:
– Он хочет сказать, что быстрая смерть будет милосердной. Врачи сказали мне, что может случиться...
– Я знаю. Мортон Блэк говорил с ними и рассказал мне.
– А он не сказал тебе, что один из эскулапов порекомендовал привязать меня к кровати в сумасшедшем доме?
– Я бы никому и никогда не позволила сделать это с тобой, – горячо проговорила она. – Никогда! Что бы там ни было!
Последовало долгое молчание. Стивенс внес свою лепту:
– Старой леди многое известно. Например, зачем я здесь и где находится могила Элджи. Я тоже почувствовал покалывание, когда она прижала ладонь к моей груди.
– Ко мне она не прикасалась, поэтому я не знаю, – сказал Ник.
– Возможно, для этого есть веская причина, – угрюмо проговорил Мак.
Ник посмотрел поочередно на каждого из тех, кому доверял больше всего на свете.
– Ох, ну хорошо, если это доставит вам удовольствие, я позволю старухе сделать так, как она хочет.
Абуэла протянула руку к Нику.
– Не-е-ет! – пронзительно закричала Эстреллита и бросилась между ними.
Старуха повернулась к ней, взяла ее лицо в свои ладони и заговорила на языке, который никто не понимал. Мало-помалу Эстреллита успокоилась, хотя слезы продолжали течь по ее щекам. Старуха благословила ее, сняла с себя крестик на серебряной цепочке, повесила его на шею Эстреллите. Ее руки гладили лицо Эстреллиты, стирая слезы.
Это явно было прощание.
Абуэла подняла глаза, сказала Маку что-то, что другие не расслышали, и вложила руку Эстреллиты в руку Мака. Мак что-то тихо проговорил. Это прозвучало как обещание. Эстреллита взглянула на Мака, неистово затрясла головой и вырвала свою руку. Она поцеловала бабушку, затем с неуклюжим достоинством отошла в сторону. Слезы все еще текли у нее из глаз. Абуэла одобрительно кивнула.
Остальные обменялись встревоженными взглядами.
– Это опасно? – спросила Фейт. – Я думала, вы просто хотите попробовать исцелить его.
Старая женщина повернулась и мягко сказала:
– Любое исцеление опасно. Результат непредсказуем. Мы все в руках Господа.
Ответ был не слишком утешительным.
Ник заглянул в глаза старухи и содрогнулся от какого-то предчувствия. Потом повернулся и крепко, по-собственнически поцеловал Фейт.
– Никогда не забывай, что я люблю тебя. – Затем шагнул вперед и опустился на колени у ног абуэлы.
Старуха последний раз окинула взглядом коттедж, сделала глубокий вдох и протянула руки к Нику. Отчетливо послышался всхлип Эстреллиты. Абуэла положила свои кривые, шишковатые руки на голову Ника, длинные пальцы обхватили затылок.
Она закрыла глаза и долгое время вообще не шевелилась, затем начала медленно двигать руками вокруг и вдоль головы Ника, словно нащупывая что-то. Так продолжалось довольно долго, и Фейт уже начала сомневаться, не спектакль ли все это; но внезапно худенькое тело выгнулось назад, по нему прошла сильнейшая, ужасающая дрожь, словно абуэлу пронзила невидимая стрела молнии.
Старуха выгибалась снова и снова, ее хрупкое тело, казалось, сотрясается от мучительной боли. Затем Ник начал сотрясаться точно так же, словно волны боли перетекали из тела абуэлы в его тело. Он поднял руки и попытался оттолкнуть ее пальцы от своей головы, но не смог.
Фейт шагнула вперед, но Мак остановил ее:
– Если это началось, нельзя останавливать, иначе они оба умрут.
Всхлипнув от горя и страха, Фейт спрятала лицо, но затем Николас застонал, и она вскинула глаза.
Старуха начала непроизвольно содрогаться, дергаться и извиваться, и Ник делал то же самое. Внезапно он ужасающе изогнулся последний раз и повалился к ногам абуэлы, очевидно, без чувств.
Или мертвый.
После его падения абуэла сползла со стула, но не отпустила его голову. Они вместе лежали на полу, Николас – неподвижно, а старуха – вздрагивая и содрогаясь. Ее пальцы вцепились в него, как когтистые лапы, и внезапно Фейт увидела...
– Кровь!
Она хотела подбежать к Нику, освободить его, но снова Мак преградил ей путь.
– Слишком поздно что-то менять. Ты должна выдержать все до конца, к худу или к добру.
В конце концов, с нечеловеческим криком абуэла оторвалась от Ника и уронила руки. Фейт уставилась на ее окровавленные пальцы. Струйка крови сбегала по лицу Николаса.
Фейт подлетела к нему. Он не шевелился и, кажется, даже не дышал. Его голова и руки были в крови.
Мак склонился над ним.
– Проклятие, старуха, да ты, похоже, убила его.
Абуэла не шелохнулась.
Стивенс приложил голову к груди Никотаса.
– Нет, он жив! Он дышит! Давай-ка, Мак, помоги мне положить его на кровать.
Они осторожно подняли Ника на кровать.
– И бабушку тоже, – распорядилась Эстреллита.
Мак поднял маленькое, съежившееся тело и положил его на кровать рядом с Ником.
С невероятным облегчением Фейт увидела, что Ник дышит, хотя и очень поверхностно. Но кровь продолжала струится из его головы.
– Раны на голове всегда сильно кровоточат, – сказал ей Мак прозаичным тоном, от которого Фейт захотелось закричать. Как на голове Ника могла появиться рана от пальцев старухи?
Стивенс взял полотенце, смочил его и приложил к ране на голове Ника.
– На поле боя мне доводилось видеть и похуже, мисс, – сказал он в качестве утешения.
Вся эта спокойная прозаичность доводила Фейт до истерики. Ник пришел не с поля боя, он был ранен старой ведьмой! И она, Фейт, убедила его пойти на эго. И она ничего – ничего! – не может сделать, чтобы помочь!
– Она чуть не убила ею! – крикнула Фейт.
– Нет. Она убила себя. – Эстреллита склонилась над своей бабушкой и любовно обмыла морщинистое старое лицо. – Смотрите! – воскликнула она.
