Конни Мейсон - Сладостный плен (Мой раб, мой господин)
– Почему же ты считаешь себя виноватой? – Зак все еще прижимал ее к себе, пытаясь успокоить и успокоиться сам. – Я содрогаюсь каждый раз, когда представляю, что мог потерять тебя, если бы не успел примчаться вовремя, – он сжал ее, словно хотел впитать прикосновения ее тела каждой клеточкой, потом поднял Эбби на ноги. – Нам пора ехать. Мы должны добраться до форта раньше кавалерии Чивингтона. Нам пора.
– Что? – возмутилась Эбби и взглянула на него с недоверием. – Ты считаешь, что я смогу вернуться в форт после всего, что произошло? Если я увижу Чивингтона или любого из его людей, кто принимал участие в сегодняшней бойне, я тотчас же воткну в него нож. Я хочу быть там, где Белый Орел. Однажды я побывала в Канзасе и знаю, где искать его стоянку. Когда я найду Белого Орла и Быстрого Ветра, мы снова станем жить одной семьей.
– А как же я? – резко спросил Зак. – Имеет ли для тебя хоть какое-нибудь значение то, что я люблю тебя? Ради того, чтобы ты доверяла мне, я бросил армию, рисковал жизнью, когда помчался на Песчаную реку.
– Ты любишь меня? – Эбби уставилась на него удивленными серебристыми глазами. – Ты действительно любишь меня?
Зак только кивнул, не в силах больше ничего говорить. Он недавно понял, как сильно любит ее. Стоило Эбби исчезнуть, как он осознал, что она – смысл его жизни, без нее все теряет значение.
– Неужели ты не понимаешь, я не умею жить в твоем мире? – в печальных глазах Эбби было столько страдания и муки, что у Зака сжалось сердце. – Тем более, после сегодняшних событий. Я никогда не прощу белым то, что увидела сегодня. Твоя любовь пришла шшком поздно, Зак.
– Я не собираюсь расставаться с тобой, Эбби. Неужели ты не понимаешь, что означает сегодняшняя расправа? Те, кто выжил, будут рассказывать о том, что им пришлось испытать. Как только равнинные племена узнают об этом, они выйдут на тропу войны. Война и кровавые стычки будут длиться годами. Но, тем не менее, они закончатся полным поражением индейцев. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе умирать от голода? Или оставлю тебя на расправу людям, подобным полковнику? Нет, Эбби, ты останешься со мной, нравится тебе это или нет, сейчас не имеет значения. Я слишком люблю, чтобы позволить тебе уйти просто так.
Эбби пристально смотрела на Зака, удивляясь тому, что за столь короткое время успела сильно полюбить его. Но она очень боялась, что их любви не спасти брак. Она страшно возненавидела его, когда решила, что он отправился на операцию по истреблению индейцев. И едва не умерла от нахлынувшего на нее чувства любви, когда узнала, что он не подчинился приказу и оставил армию. Но сейчас ей казалось, что у нее больше нет сердца, ей его вырвали. Осталась только ненависть к белым людям и недоумение, отчего они так жестоки по отношению к беспомощному угнетенному народу. Должно случиться чудо, чтобы она смогла открыто любить и уважать белого человека, тем более в столь враждебном окружении.
– Нам пора, – снова напомнил Зак и помог Эбби сесть на лошадь. – Если мы будем ехать быстро, то успеем засветло добраться до форта. Клянусь тебе, любимая, мы там надолго не задержимся. Я увезу тебя в Денвер, пока буду готовиться к отъезду домой.
– В твой дом, – тихо напомнила Эбби. Ее ирония не ускользнула от Зака, – мой дом запад.
– Ты привыкнешь, Эбби.
– У меня нет выбора?
– Нет. Теперь я решаю за двоих. Ты обязательно полюбишь моих родных, а они полюбят тебя. Так же сильно, как я, – многозначительно добавил Зак.
Прежде, чем Эбби успела хоть что-то ответить, он хлестнул лошадь, и они быстро помчались в сторону форта.
У Эбби буквально урчало в животе от голода. Но никто из них не захватил с собой еды. Может быть, это и к лучшему. Им не надо было тратить время. Зак решил, что он не будет даже охотиться. Не исключено, что их преследуют люди Чивингтона. Молодые люди ехали молча весь долгий и неприветливый ноябрьский день. Они добрались до форта, когда угасли последние краски дня, на землю спускались холодные сумерки.
Форт казался непривычно пустым. В укреплении остался только один отряд, чтобы охранять живущих там женщин и детей. Зак и Эбби проехали через ворота, никем не замеченные. Только сонный часовой без интереса посмотрел на них.
Зак сразу же направил лошадей к маленькому домику, где они с Эбби поселились совсем недавно. Теперь это был уже не их дом. Зак ушел из армии и больше не имел права занимать казенную квартиру. Но молодожены и так не собирались надолго задерживаться в Форте Лион. Необходимо было только хорошенько отдохнуть и собрать личные вещи. Им предстояла недлинная дорога в Денвер.
Эбби была глубоко погружена в горькие раздумья. Зак развел в плите огонь, а Эбби смотрела сквозь него, дрожала и зябко куталась в бизонью шкуру.
– Эбби, – окликнул Зак, она по-прежнему смотрела на него невидящим взглядом. – Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть, а потом ты должна выспаться. Ты слышишь меня? Сядь поближе к плите. Должно быть, ты сильно замерзла.
Эбби не двинулась с места. Зак пожал плечами и отправился на кухню, решив, что он больше ничего не может сделать, чтобы облегчить страдания жены. Он и сам чувствовал себя отвратительно.
Заку приходилось видеть в жизни всякое, но он не мог забыть, как безжалостно истребляли беспомощных, безоружных людей, которые даже не успевали сообразить, что произошло. Аппетита не было. Тогда он решил просто вскипятить чаю. Когда вода наконец закипела, Зак заварил чай и налил в чашку для Эбби.
Вернувшись в комнату, он встревожено замер, Эбби стояла на том же самом месте, тупо уставившись в пространство.
– Выпей горячего чаю, тебе станет легче, – предложил он, протягивая ей чашку. – Ужин скоро будет готов. Ничего замысловатого, просто бобы с беконом, но тебе обязательно необходимо подкрепиться, ты, должно быть, сильно проголодалась? – он попытался втиснуть чашку ей в руки. – Ей Богу, Эбби, ты обязана взять себя в руки. Белый Орел и его народ теперь в безопасности. Твой брат тоже. А ты здесь, со мной, я никому не позволю тебя обидеть.
Эбби посмотрела на него, гневно вздернула подбородок.
– Я не хочу отсиживаться в безопасном месте. Я хочу быть рядом с Белым Орлом. Мой народ теперь разорен. Я хочу помочь людям.
– А что ты можешь сделать, дорогая. Я отдал бы правую руку на отсечение, лишь бы ты не оказалась свидетельницей истребления индейцев. Обещаю отвезти тебя в такое место, где ты никогда больше не увидишь подобного.
– Эти бесчеловечные нападения не прекратятся, только из-за того, что там не будет меня в качестве свидетеля, – зло объявила Эбби. – Война на западе будет продолжаться до тех пор, пока останется в живых хоть один индеец.
