Элейн Барбьери - Плененные любовью
«Терпи, парень!» — сказал себе Адам и чуть не расхохотался. Ну кто бы мог подумать? Это он, Адам Карстерс, любимец женщин, множества женщин… всех женщин! Тот, кого считали заправским волокитой, соблазнителем молоденьких жен и слишком любопытных юных девиц! Тот, перед чьим мужественным обликом и ласковой, мягкой улыбкой не могло устоять ни одно женское сердце! Извольте полюбоваться, v до чего он дошел! Лежит рядом с красавицей, перед которой не смог устоять сам, и боится шелохнуться, потому что все его обаяние, все улыбки здесь бессильны! И вынужден учиться новой, непривычной тактике в любовной игре — терпению. Наконец, обратив взор к небесам, он с отчаянной гримасой прошептал:
— Боже, дай мне силы! — Но тут же его жадный взгляд вновь упал на трогательное юное создание у него в руках, губы скривились в горькой улыбке, и он добавил, сокрушенно качая головой: — А их мне понадобится немало…
Ему давно уже расхотелось спать. Он желал как можно дольше пролежать вот так, прижимая Аманду к себе, потому что знал, какой нелегкий им предстоит путь и как не скоро ему снова удастся держать ее в объятиях. Она шевельнулась во сне, и он не устоял: быстро наклонился и осторожно поцеловал ее в губы. Желание вспыхнуло в нем с такой неистовой силой, что он едва заставил себя отодвинуться, дрожа всем телом. К счастью, в эту минуту солнечные лучи разбудили Джонатана, он заплакал и на какое-то время полностью отвлек внимание Аманды. Адам поспешно вскочил и скрылся в кустах. Он пошел к ручью и искупался в ледяной воде. Это освежило и успокоило его. Возвратившись, он ласково улыбнулся Аманде, прижимавшей к груди жадно чмокавшего сына.
— Ну что ж, поскольку тебе явно не до приготовления завтрака, нашим завтраком придется заниматься мне!
В ответ ее лицо осветилось благодарной улыбкой, и милая ямочка появилась в уголке рта. Адам взялся за дело, полагая, что был вознагражден сполна.
Так хорошо он чувствовал себя впервые за последние месяцы. С души свалилась тяжесть, страх и тревога развеялись, а будущее казалось таким чудесным, что он даже сам подивился этому. «Не иначе как я влюбился!» — весело думал Карстерс. Слишком долго любовь доставляла ему одни неприятности, но уж теперь-то все будет по-другому! И он с сияющей улыбкой посмотрел на Аманду, но та почему-то смутилась и отвернулась, и его сердце снова сжалось в тревожном предчувствии.
Они позавтракали и, собрав веши, намеревались уже продолжить путь. Тут Аманда решилась заговорить:
— Адам, я хочу попросить тебя об одной услуге. Прошлой ночью я приняла решение. — Она замялась, но продолжала все так же твердо, глядя на него снизу вверх: — Я решила вернуть Джонатана его родному племени. Он никому не нужен в форте Эдуард. И я прошу тебя: по дороге в форт давай завернем к деревне абнаки.
Адам не поверил своим ушам. И удивленно уточнил:
— Ты собираешься расстаться с сыном? Однако услышанный им ответ ошеломил его еще сильнее — хотя и ненадолго:
— Ну конечно, нет! Я останусь там вместе с ним!
Адам хрипло произнес:
— И как долго ты собираешься там оставаться?
Потупившись, она еле слышно промолвила:
— Я никогда уже не вернусь, Адам.
Эта короткая фраза окончательно разбила сердце Адама. Он стоял как столб, не в силах заговорить. Наконец он произнес одно-единственное слово:
— Нет!
Это было сказано таким тоном, что Аманда испуганно взглянула на него и принялась торопливо объяснять:
— Адам, я же не могу без конца быть для тебя обузой. Ты найдешь достойную женщину, будешь жить по своему усмотрению, как делал это до сих пор, Мои проблемы касаются только меня. На земле осталось лишь одно место, где будут рады моему сыну — и я надеюсь, что и мне тоже. Прошу тебя, отвези меня туда.
В ее глазах застыли боль и мольба. Адам затряс головой.
— Ни за что! Ты для меня вовсе не обуза — неужели ты до сих пор не понимаешь этого, Аманда? Или ты вообразила, будто я случайно наткнулся на хижину, в которую тебя упрятал Роберт? Да у меня целых три месяца ушло на поиски! Потому что я понимал — мне не знать покоя, пока снова не увижу тебя! Я люблю тебя! Как ты не можешь понять очевидное? Я люблю тебя всем сердцем, всей душой! Аманда, ты стала частью меня самого! И быть в разлуке с тобой означает для меня утратить часть собственной души!
Слова Адама звучали пугающе знакомо, и Аманда исступленно повторяла, зажимая уши ладонями:
— Я не стану слушать! Я не стану слушать!
— Нет, ты должна выслушать до конца! — взорвался Адам и заставил ее опустить руки. — Неужели ты так и не поняла, что я полюбил тебя с самой первой встречи? Тогда, в форте Карильон, я умолял тебя остаться, но еще жив был Чингу. — Тут у него запершило в горле, и он не сразу собрался с силами, чтобы продолжить — на сей раз сдержанно и тихо: — Я готов смириться с тем, что его ты любила сильнее, чем когда-либо сможешь полюбить меня, но он погиб, он ушел навеки. А я жив. Я согласен на любые крохи любви, которые ты смогла бы мне дать.
Аманда выдохнула горько, едва слышно:
— У меня не осталось даже этих крох, Адам.
Она несмело взглянула на его искаженное болью лицо. Меньше всего ей хотелось причинять ему боль. Она и так перед ним в неоплатном долгу. Но не имеет права расплачиваться собственным телом. Он достоин лучшего, он достоин настоящей, большой любви.
— Поверь, Адам, внутри у меня давно все пусто. Осталась только любовь к Джонатану. Я должна вырастить его, окружая любовью. Его должны принять дедушка и бабушка, хотя они так и не приняли меня. Но я могу жить у приемной матери, и Джонатан часто будет видеться с ним». Он вырастет счастливым, и никто не посмеет оскорбить память его отца. А ты, Адам, ты заслужил больше, чем я в состоянии тебе предложить. Ты заслужил такую женщину, которой мог бы гордиться. Которая принадлежала бы только тебе.
Адам не выдержал и горячо перебил:
— Но мне никто не нужен, кроме тебя! — Он ласкал ее взглядом зеленых глаз, светившихся нежностью и любовью. — Я считаю, что ты носишь на редкость подходящее имя! Ты именно та, что достойна любви, и я буду любить только тебя одну! И ни за что с тобой не расстанусь!
— И как ты собираешься это сделать, Адам? Запрешь в клетку, как Роберт? Постараешься наградить меня ребенком, чтобы привязать к себе навеки, как это собирался сделать он? Каким образом ты будешь добиваться от меня любви, на которую я больше не способна? Пожалуйста, Адам, отвези меня домой. Туда, где найдется место и для меня, и для моего сына!
— Аманда! — голосом, полной смертной муки, взмолился Адам. — Ты требуешь от меня слишком многого! Ты просишь меня расстаться с надеждой. А разве может жить человек, лишенный надежды?
