Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества
Анжелика ушла от Мадемуазель немного успокоенной.
Она убедилась, что герцогиня постарается получить достоверные сведения о происшедшем. Кроме того, желая сделать приятное подруге, Мадемуазель согласилась взять под опеку юного Джованни, включить его в число своих скрипачей и представить королевскому комедианту Жану Батисту Люлли.
— Он не сможет мне отказать, ведь именно для меня мессир де Лоррен, мой родственник, привез из Италии этого молодого канатоходца, покорившего его своими способностями, полагая, что он сумеет развлечь меня. И он исправно выполнял свои обязанности, пользуясь моей защитой и покровительством, чтобы постепенно подняться наверх и дойти до короля. Я говорю о плуте Люлли. Что до вашего дела, то в любом случае ничего нельзя предпринять до того, как король вступит в Париж, — заключила она. — Все находится в подвешенном состоянии в преддверии празднества. Королева-мать, вероятно, в Лувре, но король и королева до начала торжеств должны оставаться в Фонтенбло или в Венсенне. Это не облегчает задачу. Но наберитесь терпения. Я о вас не забуду и позову, как только представится возможность.
* * *Распрощавшись с Мадемуазель, Анжелика некоторое время бродила по коридорам замка, надеясь встретить Пегилена де Лозена, который часто бывал у Мадемуазель. Его она не встретила, зато наткнулась на Сербало. Тот прогуливался по дворцу с довольно кислым выражением лица. Он тоже не знал, что и думать по поводу ареста графа де Пейрака; все, что можно было сказать — никто не обсуждал его исчезновение и, казалось, даже не подозревал об этом.
— Скоро об аресте узнают все, — заверила его Анжелика, вспомнив о болтливости Великой Мадемуазель.
Теперь ее больше всего пугала стена молчания, окружавшая исчезновение Жоффрея. Если бы о нем говорили, то что-нибудь выплыло бы наружу.
Она осведомилась о маркизе д’Андижосе. Сербало ответил, что тот только что отправился в Пре-о-Клер[214] на дуэль.
— Он дерется на дуэли? — испуганно воскликнула Анжелика.
— Не он, а Лозен и д’Юмьер — дело чести.
— Проводите меня к ним, я хочу их видеть.
Когда она спускалась по мраморной лестнице, к ним приблизилась дама с огромными черными глазами. Анжелика узнала графиню де Суассон, одну из Манчини: то была Олимпия, племянница кардинала.
— Мадам де Пейрак, как я рада вновь видеть вас, — произнесла красавица, — но еще больше я рада видеть вашего стража, черного, как эбеновое дерево, который меня совершенно заворожил. Я хотела поговорить с вами еще в Сен-Жан-де-Люзе. Не уступите ли вы его мне? Я заплачу хорошую сумму.
— Я не продаю Куасси-Ба, — отказала ей Анжелика, — да, мой муж купил его в Нарбоне, когда тот был еще ребенком, но он никогда не считал его рабом, и он платит ему за службу.
— И я буду платить ему, и много.
— Сожалею, мадам, но я не могу вам помочь. Куасси-Ба нужен мне, да и муж был бы расстроен, не найдя его по возвращении.
— Ну что ж, тем хуже, — ответила графиня де Суассон с легким разочарованием в голосе.
И бросила полный восхищения взгляд на бронзового гиганта, с невозмутимым видом стоявшего за Анжеликой.
— Такой спутник может невероятным образом подчеркнуть красоту, хрупкость женщины и белизну ее кожи. Не правда ли, дорогой?
Тут Анжелика заметила маркиза де Варда, направлявшегося к ним. Ей совсем не хотелось снова встретиться с этим дворянином, который повел себя с ней так нагло и недостойно. При виде маркиза она тотчас вспомнила его грубый поцелуй.
Так что она торопливо распрощалась с графиней де Суассон и стала спускаться к садам.
— Кажется, прелестная Олимпия бросает полные вожделения взгляды на вашего стража, — сказал Сербало. — Ей мало официального любовника, Варда. Ей страшно хочется узнать, каков в любви мавр.
— О боже! Лучше поторопитесь, чем говорить такие гадости! — рассердилась Анжелика. — Лично мне страшно хочется узнать, не успели ли Лозен и д’Юмьер насадить друг друга на шпаги.
Мир вокруг нее рушился, а окружающие люди были такими бесчувственными и беззаботными. Ей казалось, что сама она, словно во сне, бежит, стараясь догнать что-то, что догнать невероятно трудно, стараясь соединить в целое то, что распадалось на части. Все отодвигалось от нее и уплывало.
Они были уже на набережной, когда их окликнул чей-то голос и пришлось снова задержаться.
Незнакомый Анжелике вельможа подошел к ней и попросил уделить ему пару минут.
— Да, но я тороплюсь.
Он отозвал ее в сторону.
— Мадам! Меня послал Его Королевское Высочество Филипп Орлеанский, брат короля. Месье желает поговорить с вами по поводу графа де Пейрака.
— Боже мой! — прошептала Анжелика, и сердце ее сильно забилось.
Получит ли она какие-нибудь точные сведения? Ей не слишком нравился брат короля, чересчур разодетый и накрашенный, но она помнила, что в Сен-Жан-де-Люзе он играл важную роль при дворе Его Величества. Она помнила и о несколько двусмысленном восхищении, которое тот высказывал по отношению к графу де Пейраку. Что ему известно о заключенном в Бастилию Жоффрее?
— Его Высочество ждет вас сегодня вечером в пять часов пополудни, — тихим голосом продолжал дворянин, — вы войдете в Тюильри и пройдете к Павильону Флоры, где находятся апартаменты Месье. Ни с кем об этом не говорите.
— Со мной будет служанка.
— На ваше усмотрение.
Он раскланялся и удалился, позвякивая шпорами.
— Кто этот дворянин? — спросила Анжелика у Сербало.
— Мессир де Лоррен[215], новый фаворит Месье. Да, де Гиш ему разонравился: он не слишком страстен в однополой любви и отдает предпочтение дамам. Хотя Месье уже тоже не пренебрегает женщинами. Говорят, его женят после вступления короля в Париж. И вы знаете, на ком? На принцессе Генриетте Английской, дочери несчастного короля Карла I, которого обезглавили англичане… Но его сын взошел на престол.
Анжелика слушала Сербало вполуха. Она почувствовала, что проголодалась. Ее аппетит никогда не сдавал позиций. Ей было немного стыдно за это, особенно в нынешних обстоятельствах. Чем питается Жоффрей в мрачной тюрьме, он, всегда столь утонченный?
Анжелика украдкой искала взглядом продавца вафель или горячих пирожков, которыми можно перекусить.
Дорога привела их к другому берегу Сены, к старой Нельской пристани, рядом с которой высилась башня.
Вот уже долгое время не существовало прежнего Пре-о-Клер, места сборищ студентов. Но между аббатством Сен-Жермен-де-Пре и старыми рвами находился поросший рощицей пустырь, где обидчивые молодые люди могли смыть кровью нанесенное их чести оскорбление, не опасаясь встречи с караульной стражей.
