Кэтрин Коултер - Невеста-обманщица
— Доктор Мортимер, не соблаговолите ли пройти вот сюда, прошу вас. До свидания, сэр. Очень любезно с вашей стороны, что вы зашли.
Мортимер предпочел бы, чтобы его оскорбили, по крайней мере в этом была бы какая-то определенность, но то, что произошло, заставило его растеряться. Он не мог понять, каким образом этой молодой женщине, графиня она там или кто, удалось выставить его, и как это он сам позволил увести себя этому дворецкому, который скорее походил на конюха — лысый, с брюшком, которое просило, чтобы на него повязали передник. Да еще такого маленького роста. Такой дворецкий, на взгляд Мортимера, совершенно не подходил для графского дома. Он постоял с минуту у парадного, недоуменно глядя на дверь.
Дуглас торопился как только мог, чтобы успеть застать врача. Он догадывался, что Александра будет не очень довольна его приходом, но очень тревожился за нее и хотел, чтобы врач осмотрел ее немедленно. Ему хотелось услышать от него лично, что все будет в порядке. Тот факт, что пока не было точно известно, беременна она или нет, не имел значения. Если не сейчас, то вскоре будет. Нет, он волновался и хотел, чтобы его тревоги были рассеяны специалистом. Мортимера ему порекомендовал его собственный врач, который лечил его три года назад после ранения.
Поэтому когда он увидел врача, стоявшего на крыльце его дома и растерянно смотревшего на закрытую дверь, приветствие замерло у него на губах, и он нахмурился. О Боже, что-то произошло. Она слишком мала, он так и знал, она беременна и умрет, и все это из-за него. Хриплым голосом он нетерпеливо спросил:
— Доктор Мортимер, с моей женой все в порядке?
— О милорд! С вашей женой? Она предложила мне чай, да. У вас чудесная жена. Совсем не то, что я ожидал. Она совершенно другая, чем женщины, которых я знаю. Правда, она молода, возможно, в этом все дело. И очень странная. Мне сейчас нужно идти, милорд. Ах, ваша жена, да, милорд, ваша жена. Желаю вам всего наилучшего, милорд. Удачи вам. Осмелюсь предположить, что она вам понадобится.
Он продолжал в том же духе, спускаясь по ступенькам и залезая в экипаж. Дуглас смотрел ему вслед, взявшись за дверной молоток. Доктор, казалось, не понимал чего-то и бессвязно бормотал, в общем, он совсем не походил на человека, с которым он договаривался сегодня утром. С другой стороны, если бы у Александры что-то было не так, он бы сказал ему. Разве нет?
Он нашел ее в гостиной. Она стояла у окна, придерживая тяжелую портьеру, и смотрела на улицу, куда-то в парк. Когда он вошел, она оглянулась, но ничего не сказала и снова сосредоточила внимание на парке.
— Я встретил доктора Мортимера на крыльце.
Она не откликнулась.
— Он показался мне каким-то странным. Сказал, что ты чудесная, если я правильно его понял. Должно быть, он пришел очень рано.
Она продолжала его игнорировать. Корсет придавал ее фигуре еще большую надменность.
— Послушай, Александра, я просто хотел убедиться, что у тебя все нормально. Ведь не можешь же ты злиться из-за того, что я беспокоюсь о тебе. Я знаю, что он — мужчина, но женщины не бывают врачами, поэтому у меня не было выбора. Я очень торопился, чтобы успеть к его приходу, но все равно опоздал. Я собирался быть с тобой рядом. Ну, успокойся, все было не так уж ужасно, правда?
— О нет, в этом не было ничего ужасного.
— Но тогда почему ты стоишь здесь и не замечаешь меня? Ведешь себя так, словно меня не существует? Я не привык, чтобы моя жена так со мной обращалась. Ты забыла? Ведь ты любишь меня.
— Уверяю тебя, нет, Дуглас. Это всего лишь похоть и ничего больше. Ты убедил меня в этом. А что касается твоего драгоценного доктора, я очень надеюсь, что этот напыщенный дурак свалится в канаву и захлебнется.
Дуглас запустил пальцы в волосы.
— Мне очень жаль, если его обращение с тобой отличалось от моего. Нет, нет, беру свои слова обратно. Это действительно страшная мысль. Он не понравился тебе? Был недостаточно любезен? Он смутил тебя больше, чем следовало?
Теперь она повернулась к нему лицом, взгляд ее был отчужденным.
— Я же сказала тебе вчера ночью, что не позволю себя осматривать ни одному мужчине…
— Кроме меня.
Попытка обратить разговор в шутку не удалась.
— Совершенно верно. Когда ты захочешь, у тебя очень хорошая память. Я была с ним вежлива, Дуглас, но мы не покидали гостиной…
— Ты позволила ему осмотреть тебя здесь? Где, на диване? Нет? Тогда, может быть, на том кресле? О Боже, тебе не стоило этого делать, Александра. Это неделикатно и довольно опрометчиво. Ведь могла зайти миссис Гудгейм. Мог войти Боргес с подносом для чая. Наконец, могла войти горничная, чтобы стереть пыль в кои-то веки. Я считал, что надо щадить твою скромность, и что по крайней мере три горничных должны стоять на страже. Нет, это не…
— Он не дотронулся до меня. Я сказала тебе вчера ночью, что не допущу этого. Ты не поверил мне?
— Черт возьми, ты — моя жена! Сначала ты не была ею, но с тех пор как я решил сделать тебя женой, твоей обязанностью стало оказывать мне любезность своим послушанием. Нет, черт, это звучит нелепо. Твоей обязанностью стало мне повиноваться! Ты обязана мне повиноваться! И я хочу, чтобы тебя осмотрели. Я не хочу, чтобы другой мужчина дотрагивался до тебя, но он не совсем то, что ты называешь мужчиной, он — доктор, что-то вроде евнуха, и ему платят деньги за то, что он трогает тебя и знает, что он трогает. Черт возьми, Александра, что ты ему сказала?
— Ну да, твой обожаемый доктор Мортимер — мужчина, Дуглас. Он молол здесь обычную чепуху, которую мелют все мужчины. Он обращался со мной как с ребенком, с глупым ребенком. И потом, как он может знать наверняка, что он делает? Он же не женщина, он устроен совсем по-другому. Так откуда же ему знать, как устроена женщина, и как он может определить, если у нее что-то не так?
— Я не буду спорить с тобой на эту тему, Александра. Я попрошу прийти его снова. Если хочешь, я могу остаться с тобой и следить за ним, если тебя это волнует. Я и сегодня собирался это сделать. А теперь довольно об этом. Не хочешь прокатиться в Ричмонд? Мы могли бы устроить пикник. Правда, там я не смогу наброситься на тебя, чтобы вознаградить, там будет слишком много народу. Ну, что ты скажешь?
Она пристально смотрела на него.
— Дуглас, неужели ты не понимаешь, что ты сделал?
— Я понимаю, что меня начинает раздражать этот разговор.
— Ты пошел наперекор моим желаниям. Ты даже не посоветовался со мной. Я не потерплю подобных вещей, Дуглас.
Он сделался красным и заорал на нее:
— Черт тебя побери, ты — моя жена! Пойми наконец, что если ты беременна, ты можешь умереть! А я не хочу убивать тебя!
