Барбара Картленд - Влюбленный странник
Его паломничество закончилось, он достиг желанной цели, он был в конце пути. На какие-то секунды восторг от осознания этого, ощущение свершившегося чуда потрясли его. Рэндал чувствовал чистую радость, поднимающуюся из самой глубины его души. И тут он вспомнил про Хоппи — бедную, побледневшую, дрожащую Хоппи, которая ждала, что он скажет.
Рэндал повернулся к пожилой женщине. Доброта и благородство, проснувшиеся в душе при мысли о любви к Сорелле, сделали его куда мягче, чем он мог бы быть в этой ситуации. Он положил руку на плечо Хоппи и почувствовал, как она вздрогнула.
— Вам не надо винить себя, Хоппи, — проговорил он. — Вы ведь не знали, потому что я никогда не говорил этого ни вам, ни Сорелле — что я люблю ее всем сердцем. Я люблю эту девушку так, как никогда не думал, что можно любить. И если она мне не откажет, я намерен на ней жениться.
Глава пятнадцатая
Хоппи закрыла лицо руками, и Рэндал увидел, что она плачет. Он стоял, глядя на нее, на ее седеющие волосы и вздрагивавшие плечи. Подняв наконец голову, она произнесла сквозь слезы:
— Мне так жаль! Простите меня, Рэндал. Я не знала, я ничего не понимала.
Она выглядела очень некрасивой, почти жалкой, когда плакала. Рэндал вдруг почувствовал тепло в груди и нежность к Хоппи. Он знал, как относилась к нему Хоппи, и понимал, пожалуй, лучше, чем когда-либо раньше: все, что она делала или хотела сделать, было продиктовано любовью к нему — любовью, которая заставляла Хоппи по-матерински опекать Рэндала и делать все ради его интересов.
— Не плачьте, Хоппи, — произнес он. — Вы должны помочь мне. Ваша помощь нужна мне сейчас, как никогда раньше.
Это были именно те слова, которые могли заставить Хоппи собраться. Она была нужна Рэндалу. Хоппи достала из кармана носовой платок — большой, из льняной ткани — и стала энергично тереть глаза и шумно сморкаться. Через несколько минут секретарша Рэндала была готова к работе.
— Что вы хотите, чтобы я сделала? — поинтересовалась Хоппи.
— Мы должны найти Сореллу, — сказал Рэндал. — Но есть кое-что, что я должен сделать до встречи с ней.
— Что же это?
— Я должен распрощаться со своей прошлой жизнью, — решительно проговорил Рэндал.
Он подошел к телефону.
— Рэндал! Что вы делаете? — невольно вскрикнула Хоппи.
Рэндал взял трубку, но, прежде чем набрать номер, повернулся к Хоппи. На лице его застыло выражение, которого Хоппи никогда не видела раньше.
— Я собираюсь наконец сделать то, что нужно, Хоппи. Я должен прийти к Сорелле с чистым сердцем.
Рэндал набрал номер. Хоппи стояла рядом и испуганно смотрела на него.
— Я хотел бы поговорить с мисс Лунд, — произнес Рэндал в телефонную трубку.
Но тут вдруг Хоппи перешла к решительным действиям. Она схватила Рэндала за руку и одновременно накрыла рукой трубку, чтобы тому, кто находился на другом конце провода, не было ее слышно.
— Рэндал, вы сошли с ума? — воскликнула она. — Если вы сейчас скажете Люсиль, что любите Сореллу, может случиться все что угодно. Она может отказаться от репетиций, у нее может начаться истерика, она может вообще уйти из театра. Подождите хотя бы до завтрашнего вечера. Ради всего святого, подождите!
Рэндал осторожно, но твердо освободился от рук Хоппи.
— Оставьте, Хоппи, вы ничего не понимаете, — сказал он, — я достаточно долго вел себя как скотина. — Тон его голоса изменился. — Это ты, Люсиль?
Хоппи понимала, что потерпела поражение. Не говоря ни слова, она вышла из комнаты, и за ней захлопнулась дверь.
— Привет, Рэндал, — послышался в трубке голос Люсиль.
— Люсиль, я должен кое-что тебе сказать…
— И я тоже должна кое-что тебе сказать, — перебила его Люсиль. — О Рэндал, я прошу прощения за то, как вела себя. Не только сегодня, а всю последнюю неделю. Я волновалась, я чудовищно волновалась, и, дорогой, я плохо понимала из-за этого, что делаю и что говорю. Ты должен меня простить.
— Да, да, конечно, Люсиль, — нетерпеливо произнес Рэндал. — Но я хочу сказать тебе…
Однако Люсиль продолжала тараторить слишком быстро, чтобы Рэндал мог вставить хотя бы слово.
— Как-нибудь я расскажу тебе, Рэндал, дорогой, через что мне пришлось пройти, — продолжала она. — И тогда ты, возможно, поймешь. Но теперь все изменилось, и я смогу по-настоящему хорошо сыграть в твоей чудесной пьесе.
В трубке послышалось чье-то бормотанье, а голос Люсиль на мгновение замолк.
— Эдвард говорит, что голос у меня недостаточно виноватый, но я и вправду очень сожалею. Все потому, что я была так чертовски взволнована. Видишь ли, я думала, что один мой большой друг мертв, а он оказался жив. Да, он вовсе не мертв. Он в тюрьме.
— В тюрьме? — с недоверием переспросил Рэндал.
Он не понимал, о чем говорит Люсиль. Он хотел поговорить с ней о себе, но возможность вставить хоть слово никак не представлялась.
— Да, он в тюрьме, — снова произнесла Люсиль и рассмеялась. — Странная причина для радости, правда? Но я думала, что он мертв. А вместо этого оказалось, что он подрался на улице из-за того, что кто-то случайно разбил бутылку виски, которую он нес. Он ударил налетевшего на него человека, потом ударил полисмена, подошедшего к ним. Похоже, в этой стране такое считается чудовищным преступлением, и моего бедного друга приговорили к двум годам заключения. К двум годам! Но я рада этому. Я так рада!
Судя по всему, Люсиль была в истерике, и Рэндал понял, что единственное, что можно сейчас сделать, — это во всем с ней соглашаться.
— Что ж, хорошо, что тебя так радует все это, — сказал он. — Но послушай, Люсиль, я должен сказать тебе кое-что, что может сильно тебя расстроить.
— Я просто не верю, что теперь что-то может расстроить меня, — ответила Люсиль.
— Тогда я надеюсь, что ты окажешься права, — продолжал Рэндал. — Правда в том, что я влюбился, Люсиль. Я люблю Сореллу и, если она ответит мне согласием, собираюсь на ней жениться.
Последовала пауза, затем Люсиль медленно произнесла:
— Ты собираешься жениться на Сорелле… Но как ты можешь это сделать? Она же еще ребенок.
— Ей восемнадцать, — ответил Рэндал. — В данные о дате ее рождения вкралась ошибка, но теперь, когда мы знаем правду, я собираюсь на ней жениться.
Он произносил каждое слово довольно дерзко и ожидал, что его сообщение вызовет бурю негодования. Но, как ни странно, голос Люсиль бы абсолютно спокоен, когда через несколько секунд она произнесла:
— Так, значит, ошибка в данных о возрасте… Как-то странно, что ты хочешь жениться на такой малявке.
— Тем не менее именно этого я хочу, — с вызовом произнес Рэндал и добавил с запоздавшей деликатностью: — Я хотел, чтобы ты первой пожелала мне счастья, Люсиль. Конечно, если Сорелла даст согласие.
