Бренда Джойс - Скандальная любовь
Николь спустилась на второй этаж, где целая группа прислуги занималась уборкой: они мыли и чистили до блеска стены и окна в коридоре, на лестничной площадке, в изумительно красивом бальном зале. Двери зала были широко раскрыты, и через дверной проем в глаза бросались блестящий черно-белый мраморный пол, белые колонны и потолок, украшенный фресками. Увидев ее, служанки присели в вежливом поклоне, приветствуя ее почти хором:
— Доброе утро, ваша светлость!
Николь медленно прошла мимо, удивляясь проявлению такого уважения. Еще больше ее волновала возможность неожиданно где-нибудь встретить Хэдриана. От одной этой мысли сердце у нее забилось быстрее.
На первом этаже она задержалась. Как герцогиня проводит время, что она делает? Миссис Вейг сказала ей, что обед будет в час, если это ее устраивает. Николь не возражала. А сейчас лишь половина двенадцатого. Еще ей нужно выбрать меню на ужин, так как миссис Вейг спросила, что она желает есть вечером. Николь могла бы полностью положиться на повара — что приготовит, то она и съест. Но для миссис Вейг было очень важно, чтобы ее светлость заказала ужин, что ж, она и это сделает.
Но надо найти мужа. Интересно, приветствуют ли герцогини своих мужей веселым «Доброе утро»? Она немного нервничала, не зная, что делать. На первом этаже в вестибюле около массивной входной двери стояли двое слуг в ливреях. Николь подошла к ним. Они оба поприветствовали ее точно так же, как это сделали служанки на втором этаже.
— Вы, случайно, не знаете, где Хэдриан? Я хочу сказать, где может быть сейчас его светлость?
Слуги были хорошо обучены: они и глазом не моргнули на допущенную ею ошибку. Старший ответил:
— Он еще не выходил, ваша светлость. Возможно, он в кабинете или Зеленой библиотеке.
— А где эти комнаты?
— Его кабинет в конце зала, десятая дверь налево, а Зеленая библиотека — на третьем этаже, дверь перед его покоями. Здесь на каждом этаже есть библиотека, — объяснил он, заметив на ее лице недоумение.
Николь отправилась в кабинет мужа. Две красивые, отполированные до блеска двери были закрыты. Она очень волновалась, а фантазия разыгрывалась безудержно: ей представлялось, что Хэдриан выйдет из-за своего письменного стола и крепко ее обнимет, как только она войдет в его кабинет, его владение. Боже! Какая же это глупость! Николь постучалась.
Герцог все утро просматривал какие-то счета и деловые бумаги. Работа шла плохо. Обычно по утрам он отправлялся верхом на фермы, объезжая имение. Но сегодня утром, оставив жену одну досматривать сны под бархатным покрывалом, он решил заняться бумагами.
Герцог обычно вставал рано, и сегодняшний день не был исключением, несмотря на бурную ночь. Он не был уверен, спал ли за всю ночь хоть час, однако усталости, как это ни странно, не ощущал. Напротив, он чувствовал, как бодрость наполняет его мышцы. И все это благодаря его жене. Его жене. Все утро он произносил эти слова, проверяя, как они звучат. Он сам удивлялся чувствам удовлетворения и собственности одновременно, которые испытывает. Не думать о ней он не мог. Николь владела всеми его мыслями, и он ничего не мог с этим поделать. Но в конце концов, почему бы нет? Ведь теперь она его жена. Он может думать о ней, сколько ему захочется.
Станет ли она подобрее после невероятной ночи, проведенной вместе? При этой мысли сердце у него радостно шевельнулось. А может быть, она проснулась прежней гордячкой? Станут ли они впредь бороться за класть или между ними наступит мир?
Когда раздался легкий стук в дверь, он вскочил, нечаянно задев на столе бумаги, которые разлетелись по полу. Он наклонился, чтобы быстрее поднять их, зная, что за дверью стоит Николь — причина его неуклюжести. Решив разобрать бумаги позже, он свалил их в беспорядке на столе. Быстро пройдя через кабинет, он открыл дверь.
У Николь пошел румянец по щекам, когда их взгляды встретились. С минуту они молчали, оценивая настроение друг друга.
— Доброе утро, — произнесла Николь.
— Доброе утро, — ответил вежливо Хэдриан. Голос выдал его чувства. Эти чувства он и сам не хотел анализировать, но они были окрашены во все цвета радуги, были ярки и ясны.
Потом он вдруг обратил внимание, что держит ее в дверях. Он сделал шаг в сторону и произнес:
— Пожалуйста, входите.
— Спасибо.
Он закрыл за ней дверь, заметив, что она великолепна в своем зеленом с желтым костюме. Яркий желтый цвет ей удивительно шел. «Топазы, вот что сюда напрашивается, — подумал он. — Куплю ей топазы».
Николь прошла на середину комнаты. Он наблюдал за ней. Она повернулась к нему, улыбаясь осторожно, неуверенно. Он улыбнулся ей в ответ, поняв, что никто из них не таит злобу. Он заметил также, что она теперь совсем не похожа на вздорную, дерзкую девчонку. Сегодня она старалась быть сдержанной и вежливой, он, кстати, тоже — что уже само по себе было объявлением перемирия.
— Вы хорошо спали? — начал он разговор, прервав затянувшуюся паузу. С ней было трудно разговаривать, не ощущая физическую близость. На какое-то мгновение у него даже возникло желание повалить ее на диван. Интересно, как бы она к этому отнеслась?
— Да. Нет. Не особенно. — Что-то похожее на смешок вырвалось при этом из ее горла.
На этот раз и он искренне улыбнулся. Их взгляды встретились. Николь первая отвела глаза в сторону и разволновалась.
— Я пришла поздороваться.
— Я рад.
У нее закружилась голова — она посмотрела на него удивленно. Он почувствовал, что краснеет, и отвернулся. А если она догадается, что ему хотелось бы, чтобы она была очень послушной, более чем послушной?
— Вы хотели бы познакомиться с прислугой?
— О да, — сказала она с готовностью.
Хэдриан открыл дверь и предложил ей пройти вперед.
— После официального представления, — сказал он, остро ощущая чувственное напряжение между ними, — я должен буду уехать: необходимо позаботиться о делах, которые я так надолго забросил.
— О!
Может быть, она огорчена? Но не настолько же он глуп, чтобы надеяться на это.
— Миссис Вейг подаст ленч в час. Вы можете изменить время по своему усмотрению.
— Нет. Час дня меня устраивает.
Трудно было идти с ней рядом и не наброситься на нее. В этом смысле вчерашняя ночь все усугубила. Он понимал, что поступил бы как последний эгоист, заявив сейчас о своих правах и потащив ее наверх. Вероятно, сегодня ей трудно ублажать своего неуемного мужа, но тем не менее он не мог выкинуть эту мысль из головы.
Представление заняло один час. Весь штат прислуги, обслуживавшей внутренние покои дома, составлял сто десять человек. К этому следовало бы еще добавить садовников, лесников, егерей, управляющего парком, конюхов и кучеров, псарей, дрессировщиков, каретников, эскорт, каменщиков и плотников. Герцог пояснил, что два каменщика и четыре плотника необходимы, так как все время нужно что-то поправлять и ремонтировать в таком старом доме.
