Пушистая Сырная Мышь - Причуды судьбы
— И что же за сон, расскажешь?.. — я послушно повернулась спиной, чувствуя, как пальцы Монтеррея ловко справляются с застёжкой платья.
— Лучше покажу, Зеленоглазая, — тихий шёпот раздался у самого уха, и ладони Монтеррея скользнули по плечам.
Тонкий шёлк с тихим шуршанием опустился к ногам, я почувствовала руки Конрада на талии.
— Никогда не мог понять, зачем женщины носят корсеты, — он осторожно отвёл волосы и коснулся губами затылка, отчего я чуть не замурлыкала. Правда, значит, действительно видел… или был там… Точность меня уже мало интересовала. — И рад, что ты разделяешь моё мнение, милая.
Выскользнув из его объятий — с большой неохотой, надо признать, — я подошла к кровати и оглянулась через плечо.
— Кажется, вы хотели мне что-то показать, милорд? — лёгкое удивление, мелькнувшее в глазах Монтеррея, доставило несказанное удовольствие, и я негромко рассмеялась. — По-моему, смущение было бы лишним сейчас, не находишь? Но если тебе хочется…
Муж в два шага оказался рядом, и я чуть не задохнулась от жадного, чувственного, казавшегося бесконечным, поцелуя.
— Что мне сейчас хочется, Лори, — расплавленное золото его взгляда буквально обожгло, а от хриплого голоса тело охватила дрожь, — избавить тебя от этого, — рубашка невесомым облачком порхнула на пол, — и уже перестать наконец разговаривать.
Я порадовалась, что комнаты для Элис и её мужа располагались на первом этаже, и надеюсь, они спали крепко — или особо не прислушивались, тоже слишком занятые. Страсть огнём растекалась по жилам, но неторопливые, едва ощутимые прикосновения и лёгкие поцелуи Монтеррея словно дразнили, всё глубже погружая в водоворот наслаждения. Казалось, вот-вот потеряю сознание, тело превратилось в воск под умелыми ласками. Пальцы Конрада скользнули по животу, и я выгнулась, услышав собственный тихий, протяжный стон.
— Это только начало, милая, — шепнул он, нежно куснув за ушко, отчего меня окатило новой волной ощущений. — Ночь длинная…
Закрались сомнения, а выдержу ли, но потом, все мысли вылетели из головы, оставив только удовольствие. В какой-то момент с губ сорвались те самые слова, которые так боялась сказать себе:
— Я люблю тебя…
После этого окружающее перестало для меня существовать почти до самого рассвета — конечно, Монтеррей же сказал. Засыпая на его плече, чувствуя кожей тепло ладони на талии, я поняла, что просто счастлива. Наконец-то, пожалуй, впервые за последние месяцы. Довольно улыбнувшись, я тихо вздохнула и плавно скользнула в сон.
Совсем неожиданно для себя я проснулась довольно рано, часы тихонько прозвонили только десять утра. Покосившись на спящего мужа, едва сдержала желание нежно провести пальцами по его щеке, и выскользнула из тёплой постели. Поскольку ничего более подходящего не нашлось, я натянула рубашку Конрада, спускавшуюся почти до колен, и вышла в коридор, вдруг ощутив сильное желание что-нибудь съесть. Ну да, учитывая прошедшую отнюдь не спокойную ночь, ничего удивительного. Хихикнув, я спустилась по лестнице, совершенно не волнуясь за внешний вид — Элис наверняка сама ещё спала, как и немногочисленная прислуга, и вообще, имею право разгуливать по своему дому в чём хочу.
Миссис Тейт, экономки, на кухне не оказалось, как я про себя опасалась, но на столе под чистым полотенцем лежал кусок холодной грудинки, несколько ломтей хлеба и стакан свежего молока. На лице невольно появилась чуть смущённая улыбка: по-моему, миссис Тейт подозревала, что я проснусь голодной. Интересно, где она сама? Отрезав грудинку и соорудив бутерброд, я уселась на скамью, согнув одну ногу в колене и подтянув к подбородку, чувствуя приятную усталость во всём теле. На душе было уютно и умиротворённо. Из открытого окна вместе с утренним ветерком доносились запахи свежей листвы и разноголосье птиц, я жмурилась в лучах солнышка, как кошка, довольно поглядывая на мужскую печатку с изумрудом на положенном ей месте — безымянном пальце левой руки.
— Жена, — тихонько сказала я, словно пробуя на вкус новое слово применительно к себе.
Неожиданно разобрал смех: кто бы видел, графиня, а сижу на кухне, растрёпанная, в одной мужской рубашке, и наворачиваю простой деревенский завтрак. Взяв нож, и снова потянувшись к куску грудинки, я вдруг замерла, услышав снаружи неясный шум. Наверное, миссис Тейт возвращается с деревни, она обычно рано утром уходила на рынок, за зеленью, овощами, рыбой, и прочими продуктами. Но неожиданно перед глазами появилась семёрка мечей. Сердце глухо стукнулось в рёбра, я сглотнула: какая опасность ещё, Блэкхоука казнили, а кроме него у меня в Лондоне больше не осталось врагов! Не осталось? В памяти всплыло перекошенное злобой лицо леди Айвори. Неужели ей хватило смелости явиться сюда?
Крепко сжав рукоять ножа, я встала со скамейки и осторожно приблизилась к двери во двор, прислушавшись. Звук больше не повторился. Нахмурившись, я прикусила губу. Подниматься наверх и переодеваться было некогда, если это сестра бывшего жениха, она могла проникнуть в дом, и тогда опасность возрастала, ведь кроме меня здесь ещё полно народа.
— Ладно, — процедила я сквозь зубы, в душе поднялась злость за испорченное первое утро новой, замужней жизни. — Поговорим начистоту, миледи.
Приоткрыв дверь, я выскользнула на мощёную дорожку, уводившую к конюшням, и осмотрелась. Показалось или нет, пышная зелень жасминовых кустов чуть шевелится, хотя ветра нет? Спрятав руку с зажатым ножом за спиной, я сделала несколько шагов по дорожке, настороженно оглядываясь по сторонам.
— Я знаю, что вы здесь, миледи, — негромко произнесла я, прищурившись. — Выходите.
Кусты жасмина зашевелились — я оказалась права, она была там. Чёрное дуло пистолета, чуть подрагивая, смотрело прямо в грудь, а голубые глаза женщины как-то лихорадочно блестели. Судя по всему, она себя почти не контролировала, и надо действовать очень осторожно, Розмари могла и курок невзначай спустить. Её братец, чтоб ему в аду пятки крепче поджаривали, обладал гораздо большей выдержкой, и потому был опаснее.
— Брось, что у тебя в руке, — отрывисто сказала она. — Я видела.
Пришлось с сожалением отбросить кухонный нож. Собственно, вряд ли я смогла бы ещё раз, сознательно, ткнуть им в человека, но всё равно с оружием как-то увереннее себя чувствуешь.
— Теперь к конюшням, — тем же голосом приказала леди Айвори. — Не хочу здесь шуметь.
До двери мы шли молча, а я пыталась придумать, как обезвредить женщину, судя по всему слегка тронувшуюся умом. Едва толстая деревянная створка захлопнулась за Розмари, я резко повернулась к ней лицом, медленно пятясь назад и незаметно оглядывая полутёмные конюшни.
