Элейн Кейн - Жемчужина Авиньона
— Все ее вещи остались на своих местах, — объяснил Аврил, снова разводя руками. — Она не взяла даже теплых башмаков и накидки. Если бы она уходила сама, то обязательно взяла бы с собой теплые вещи. Госпожа Катарина — умная девушка, и она бы тщательно все продумала. По моему мнению, господин, так ее похитили.
— Значит, вы так и не узнали, где она.
Это был не вопрос, а утверждение, так что Аврил смог только виновато покачать головой.
— Мы сделали все, что смогли, — тихо сказал он, — а когда госпожи Катарины так нигде и не оказалось, решили скорее сообщить об этом вам.
Хью молча смотрел на поленья, пылающие в очаге. Страх стальным кулаком сжал его сердце. То, что он услышал, заставило забыть обо всем. Он взял себя в руки. Что могло случиться с Катариной? Все, рассказанное Аврилом и Весли, указывало на то, что Катарина стала жертвой чьего-то коварного плана. Ясно было, что Катарина не могла просто уйти из аббатства, не захватив с собой даже теплой одежды. Аврил прав, она слишком умна для этого.
Хью вспомнил подробности своего разговора с королем. А что если Людовик решил вмешаться и сделать так, чтобы Катарина оказалась вне досягаемости Хью? Нет, эту вероятность можно исключить. Король не был тем человеком, который не уважает личные удобства. Он бы обязательно принял во внимание то, что у девушки могут быть вещи, которыми она дорожит, и разрешил бы ей собраться. К тому же Людовик всегда старался жить в ладу с церковью и папой, так что он обязательно поставил бы в известность настоятельницу аббатства. Хью тер виски, напряженно размышляя о том, кому может быть выгодно причинить Катарине вред. Никто не приходил ему в голову. Катарина была такой доброй, открытой девушкой. Все любили ее. Как можно желать зла такому чистому созданию?
Он закрыл глаза, пытаясь заставить себя не думать о худшем. Потерять ее сейчас, когда все недосказанности между ними исчезли… нет, только не это. Катарина, как живая, предстала перед его мысленным взором. Вот она верхом на своем коне на охоте в лесу недалеко от Авиньонского замка, в поле, с Амарантом на руке. Вот Катарина спит в кресле в комнате больного Теренса, сидит за столом, глядя, как Хью ужинает, скачет с веселым смехом по заснеженной равнине вместе с Аврилом. Он увидел ее глаза, с любовью и гордостью взиравшие на него, ее рыжие кудри, развевающиеся по ветру. И, наконец, он представил ее так, как видел в последний раз, когда она лежала обнаженная рядом с ним на мягких овечьих шкурах. Как прекрасна была она тогда, с разметавшимися по мягкой овчине волосами. Он вспомнил, как мерцали красноватые отблески пламени очага на безупречной шелковистой коже. Она спала в его объятиях, и на полуоткрытых губах ее блуждала счастливая улыбка. Катарина, его Катарина!
Никогда не чувствовал Хью ничего подобного тому, что ощущал той памятной ночью. Он не спал ни единой секунды — он лежал рядом и смотрел, смотрел на нее. В эти долгие ночные часы, обнимая свою спящую возлюбленную, он «понял истинную цену любви. Он осознал, что любовь нельзя положить в сундук и носить с собой, куда пожелаешь. Он знал теперь, что любовь — это в первую очередь самопожертвование, готовность отдать за любимого все, включая и жизнь.
Все эти мысли вихрем пронеслись у него в голове. Хью зажмурился и глубоко вздохнул: «Господи! Не забирай ее у меня! Молю тебя, Господи, смилуйся надо мной, не забирай ее теперь, когда я, наконец, все понял!»
Очнувшись от своих мыслей, он повернулся к товарищам, почтительно стоявшим неподалеку.
— Мы отправляемся в Шантильи, как только вы оседлаете коней, — резко приказал он Аврилу и Весли. — Возможно, монахини что-то узнали или нашли. Возможно… — в голосе его слышалась отчаянная безнадежность, — возможно, она уже там.
Весли немедленно отправился приготовить свежих лошадей для себя и Аврила, добавив, что бросит клич вассалам, с тем, чтобы кто-нибудь еще поехал с ними.
Аврил остался стоять, где стоял. Лицо его было искажено горем и страхом. Глаза мальчика с надеждой смотрели на Хью.
— Мы должны отыскать ее, — прошептал он. Хью нахмурился и кивнул.
— Мы не успокоимся, пока не найдем ее. А теперь пойди посмотри, чтобы все было готово к отъезду.
Когда опечаленный паж ушел, Хью опустился в кресло, крепко вцепился в подлокотники и снова, как завороженный, уставился на пламя очага.
Теренс мерил шагами комнату, о чем-то напряженно размышляя.
— У тебя нет никаких мыслей по поводу графа де Невиля? — спросил он, наконец.
Хью кивнул, поднимая на брата глаза. Теренсу показалось, что за последние несколько минут Хью постарел на добрый десяток лет. Хью сжал кулаки.
— Ты прав, брат, — сказал он. — Когда я был в замке де Невиля, тот позволил себе много такого, чего я никогда бы не стерпел, не будь я в тот момент под его кровом. Но ведь когда Катарина исчезла, де Невиль находился в Париже.
— Это не важно. Он вполне мог нанять кого-нибудь, чтобы похитить Катарину из аббатства. Ты же знаешь, сколько сейчас развелось всякого сброда, готового за медный грош вздернуть на первом попавшемся суку собственного отца.
— Но ему нет никакого проку убивать ее, она может быть нужной ему только как заложница, тогда он может рассчитывать получить Понтуаз.
— Что ж, в таком случае, будем надеяться, что она пока еще жива.
— Может, мне стоит сначала поехать в Париж, — задумчиво произнес Хью. — Если она пленница графа де Невиля, то он будет ждать, что я вступлю с ним в переговоры.
— И что ты готов ему дать взамен на освобождение Катарины?
— Естественно то, что он хочет получить.
— Ты согласен отдать ему Понтуаз? Ты хоть представляешь себе, в какой ярости будет Людовик. Тебе больше никогда не удастся получить от него титул и собственность. Ты снова станешь тем, кем был раньше — простым солдатом короля. Более того, если тебе удастся уговорить его отдать Понтуаз де Невилю, он обвинит тебя в том, что ты ослабляешь его. Тебе больше никогда не бывать в милости у Людовика.
Хью посмотрел на брата со спокойствием, которое поразило Теренса.
— Какая потеря в моей жизни может быть больше, чем потеря Катарины? На что мне замок и милость короля, если она погибнет? Весь Понтуаз ничего не будет стоить для меня, если я каждый день буду знать, что из-за какого-то каменного дома да куска земли мою Катарину зароют в землю и положат сверху один единственный камень. Мне не нужно ничего, если у меня не будет Катарины.
— Но ты же женат на Адели, — напомнил ему Теренс. — Вы с Катариной любите друг друга, но это ведь ничего не меняет в твоей жизни.
— Я должен быть уверен в одном, — твердо сказал Хью. — В том, что она в безопасности. Какова бы ни была цена, я обязан позаботиться об этом.
