Виктория Холт - Шестая жена
Томас решительно обнял ее — он любил изображать грубого пирата. Такая манера обращаться с женщинами обычно приводила к успеху, поскольку они чувствовали, что под напускной грубостью скрывается нежность. Он — сильный мужчина, способный сокрушить врага, но он сдерживает свою силу, боясь сделать больно любимой женщине!
Катарина была королевой; и, перечисляя для себя ее привлекательные стороны, он никогда не забывал об этом. Не только ее мягкий характер, ее восхищение им, ее очаровательная маленькая фигурка — не очень пышная, но такая милая и приятная, — делали Катарину привлекательной для него, но и ее земли, ее доходы и ее влияние. Король любил своего дядюшку, но мачеху свою он просто боготворил. Вдвоем с Катариной они смогут прекрасно руководить им. Ее богатства, влияние и очарование делали Катарину неотразимой для Томаса.
— Дорогая моя, — сказал он. — Так когда же?
— Когда?! — вскричала Катарина. — Но ведь не прошло еще и месяца со дня смерти короля!
— Подумаешь! Зачем тянуть?
— Любовь моя, ты должен... подождать немного... из соображений приличия, ради соблюдения этикета.
Но он снова обнял ее.
— Неужели ты думаешь, что я способен соблюдать этикет, когда в моем сердце бушует огонь? Нет! Нет! Я уже однажды потерял тебя. Неужели ты думаешь, что я смогу допустить, чтобы ты снова ускользнула от меня?
— Нет, мой дорогой, наберись терпения.
— Терпение и любовь, дорогая Кейт, плохие товарищи.
— А что скажут обо мне, когда узнают, что я вышла замуж... когда после смерти моего мужа не прошло еще и месяца?
— Я заткну рот любому, кто осмелится плохо говорить о тебе, Кейт... будь то простолюдин или аристократ. Сними этот чепец.
— Я боюсь.
— Тогда я сам его сниму.
И он сорвал с ее головы вдовий чепец и бросил его на пол.
Катарина взглянула на Томаса и громко рассмеялась. Когда она заговорила, в ее голосе послышались прежние истерические нотки.
— Вот и пришел конец... конец моим страхам. О, Томас, если бы ты знал, как я боялась. Всякий раз, когда я слышала за дверью шаги, я думала, что это пришли за мной.
— Милая моя Кейт, дорогая моя Кейт, теперь тебя никто не тронет, ибо твой Томас будет защищать тебя... до конца наших дней.
— Это замечательно, мой милый. Мне кажется, я умру от счастья.
— Умрешь?! Ну уж нет! Забудь о смерти, Кейт. Мы скоро поженимся... на этой неделе.
— А теперь давай поговорим серьезно.
— Я никогда еще не был таким серьезным. Отсрочки я не потерплю.
Он поднял ее на руки, а она, смеясь, умоляла поставить ее на место.
— Если нас увидят, то я не знаю, что о нас скажут или что нам сделают.
Но Томас не хотел отпускать ее. Он уселся на табурет и прижал ее к себе.
— Никто нам ничего не сделает, Кейт. Не посмеет сделать.
Ему очень хотелось расписать ей все преимущества их брака, объяснить, что они будут вить из юного короля веревки, но он понимал, что в такую минуту лучше говорить о любви, и ни о чем другом. Как государственный муж он часто совершал необдуманные поступки, но богатый опыт сделал его превосходным любовником; кроме того, о любви, которая связывала их, было очень приятно говорить.
— Я ужасно нетерпелив, Кейт.
— Когда дело касается тебя, то я тоже ужасно нетерпелива. Но, Томас, я еще не готова к новому замужеству. Мне до сих пор снятся кошмары.
— Когда я буду рядом с тобой, ты сразу о них забудешь.
— Мне снится...
— Забудь об этом. Давай лучше поговорим о других вещах... о том, когда мы поженимся.
— Мы сможем пожениться не раньше мая.
— Мая! Ждать целых три месяца!
— Но раньше никак нельзя.
— Почему нельзя, если я того хочу?
— Мой дорогой...
Но Томас заткнул ей рот поцелуем, лихорадочно обдумывая сложившееся положение.
— Тогда поженимся тайно, — прошептал он ей. на ухо.
У Катарины перехватило дыхание.
— Нет. Нет. Это очень опасно.
— Ну хорошо, пусть будет май. В мае мы обвенчаемся, — продолжал Томас. — Но я буду приходить к тебе. Я буду приходить ночью.
— Нет, Томас. Но он настаивал:
— Не нет, а да.
— Ты будешь приезжать в Челси ночью? Нет, Томас, я тебе запрещаю.
— Но когда я обнимаю тебя, я запрещаю тебе говорить мне «нет»!
— Ты поедешь по полям... по Кровавому мосту?
— Почему бы и нет?
— Ночью! Это страшно опасно.
— Значит, ты думаешь, что я не смогу постоять за себя?
— Я знаю, что ты самый храбрый, самый сильный...
— Да, — сказал он. — Я буду приезжать. Ибо я не могу ждать до мая.
— Нет-нет, не приезжай.
— Буду приезжать! — вскричал он, рассмеявшись, и Катарина не сдержалась и рассмеялась вместе с ним.
Никогда еще она не была так счастлива. Ее вдовий чепец валялся на полу — это означало, что она теперь свободна. Она знала, что ни в чем не сможет отказать Томасу, ибо без него ей не было счастья.
И когда Томас возвращался домой из дворца Дормер, он был обручен — хотя и тайно — со вдовой короля, умершего меньше месяца назад.
У одного из окон дворца стояла принцесса Елизавета и смотрела ему вслед. Она откинула назад волосы и украдкой улыбнулась.
Она была уверена, что он приезжал во дворец в надежде хотя бы мельком увидеть ее; он делал вид, что сердится на нее, поскольку она не приняла его предложение.
Принцесса принялась танцевать по комнате, останавливаясь перед зеркалом, чтобы полюбоваться собой. Она думала о том, как она обворожительна, и о том, какое приятное время ее ждет, когда лорд-верховный адмирал будет добиваться ее.
* * *
В Англию пришла весна. Поля были усыпаны маргаритками, а берега рек позолотили калужница и чистотел. Наступил апрель, и под деревьями в Челси зацвели фиалки. Елизавета ждала, когда же Томас начнет действовать. Временами она чувствовала, что готова отдать все, лишь бы он был с ней и говорил ей слова любви.
Кэт Эшли наблюдала за ней.
— Это все весна виновата, миледи, — говорила она. — Следите за собой, ибо весной фантазия разыгрывается не на шутку.
— Свою фантазию я всегда держу в узде, — заявляла Елизавета.
Дни ее были загружены до предела. Несколько часов продолжались уроки — Елизавета училась теперь под руководством знаменитого ученого Уильяма Гриндала, который признался, что был поражен глубиной ее познаний. Катарина постоянно расспрашивала Гриндала об успехах своей падчерицы, но во вдовствующей королеве появилась какая-то отстраненность, причины которой Елизавета не могла понять. Став вдовой короля, Катарина лишилась своего прежнего значения в государстве, но, несмотря на это, она никогда еще не выглядела такой счастливой, как сейчас.
