Линда Кук - Вслед за луной
— Ваш муж вернется еще до начала июньской стрижки, Джоанна, вот увидите сами. И даже если он выгонит пастухов из вашего дома, мы не будем на вас в обиде. Эти парни слишком любят сквернословить, и им не мешает время от времени помокнуть под дождем.
Здесь, в усадьбе Рольфа, в окружении шумной толпы его домочадцев, ей так легко было представить себе, что она приехала в Гандейл всего лишь погостить на денек и Паэн находится тут же неподалеку, дожидаясь в сумерках ее возвращения.
Джоанна без устали трудилась на полях Гандейла. Она высевала в землю семена ячменя, обходя борозды с коробом, прикрепленным к талии, в промежутках между проливными дождями, проносившимися над тихой долиной, и только по ночам позволяла себе предаваться воспоминаниям о Паэне. Лежа на тюфяке рядом со спящими женщинами, она видела за боковой ширмой огромный просторный зал и наблюдала за тем, как искры, разлетавшиеся в стороны от очага, то гасли, то вспыхивали снова с каждым новым порывом ветра, проникавшего через дымоход. А когда ночи стали теплее и начались дожди, она слышала шипение капель, падающих на тускло горевшее пламя, и невольно спрашивала себя, как далеко на юг успел уехать Паэн и не приходилось ли ему ночевать под холодным весенним небом, не имея крыши над головой.
Когда Джоанна провожала взглядом Паэна, отъезжавшего на юг, ей казалось, что ночи станут для нее самыми томительными часами ожидания, однако очень скоро она обнаружила, что стоило ей только зажмурить глаза и приложить щеку к подушке, которую они еще так недавно делили, чтобы снова вообразить, что он с ней рядом. В эти блаженные часы она словно грезила наяву, слыша в тишине его голос, и просыпалась на рассвете, шепча нежные слова ему в ответ.
Прошло уже две недели со дня их разлуки, когда дожди зарядили в полную силу, затопляя борозды на поле, по которым случайно просыпавшиеся семена плыли в темных потоках грязи. Джоанна теперь много времени проводила в доме, подрубая длинную льняную скатерть, сотканную зимой для стола Рольфа. И вот в одну из таких минут Хадвин, подняв голову, увидела молодого Рольфа, который что-то взволнованно говорил своему отцу, в то время как дождевая вода ручьями стекала с его плаща прямо на выскобленные доски пола.
— Будь у тебя хоть чуть-чуть больше мозгов, чем у гусенка, ты бы не стал стоять здесь в мокрой накидке и портить из-за своей глупости хороший пол в отцовском доме. Если ты простудишься, я скажу, что ты… — Хадвин внезапно вскочила на ноги, не заметив, что клубки цветной шерсти скатились с ее колен. — Что? Что еще стряслось?
Джоанна, подняв голову, увидела, что лицо молодого Рольфа посерело от тревоги, а его отец выглядел как никогда мрачным. Она отложила в сторону скатерть и, быстро встав со скамьи, подошла к ним.
— Паэн? Это Паэн, да? Отвечайте мне! Сейчас же! Рольф покачал головой:
— Мы не знаем, действительно ли это Паэн.
— Расскажите мне все, прошу вас! Молодой Рольф прочистил горло.
— Вчера я поехал в Уитби, чтобы поговорить с местными торговцами шерстью, поскольку теперь, когда ваш дядя… — он быстро перевел дух, — теперь, когда ваш дядя ушел от нас, нам нужно найти на наше руно другого покупателя. Речь шла о вас, Джоанна Мерко. Какой-то корабль недавно прибыл с Сандвича с известием о вашей гибели.
Хадвин раздраженно взмахнула рукой и нагнулась, чтобы поднять с пола клубки шерсти.
— Ну, это для нас не новость, ты, юный болван! Джоанну считали умершей еще прошлой осенью, и ее родственники забрали с собой все золото на юг, прежде чем она сюда вернулась.
Рольф покачал головой.
— Капитан корабля сказал мне, что видел в порту Сандвича одну из галер Мерко, и среди команды ходят слухи, будто тот норманнский лорд, который присвоил себе корабль, — муж сестры Ольтера Мальби — присоединился к армии короля Ричарда, отправившейся в Ноттингем для подавления мятежа. На Сандвиче, откуда они должны были выступить в поход, этот самый норманн обвинил одного из воинов короля, наемника из отряда Меркадье, в том, что он будто бы убил Джоанну.
Джоанна схватила молодого Рольфа за плащ.
— Где он? Ради всего святого, скажите мне, что он жив…
— Он жив и находится сейчас в армии Ричарда. Говорят, король заявил норманну, что ему нужно как можно больше мечей, чтобы отбить Ноттингемский замок у своего брата, Иоанна Безземельного. Обвиняемый дал королю честное слово, что останется в его рядах до тех пор, пока восстание не будет подавлено, и ответит на предъявленные ему обвинения в Ноттингеме. А норманнский лорд со своей стороны поклялся в том, что не поднимет свой меч на обидчика, пока битва не будет выиграна и королевское правосудие не решит его судьбу.
Хадвин ласково обнял Джоанну.
— Успокойтесь, дитя мое. Может быть, это вовсе не Паэн.
* * *Она отдала все стада Мерко старому Рольфу, невзирая на его протесты, приняв от него в дар сумку, набитую серебряными монетами, и крепкую вьючную лошадь, чтобы вести ее позади своей кобылы. С разрешения отца двое его сыновей вызвались проводить ее до Ноттингема. Не прошло и часа, как Джоанна, молодой Рольф и Эдвин под проливным дождем покинули усадьбу и направились на юг.
Еще до захода солнца они достигли берега реки Эск и обнаружили, что вода на месте брода сильно поднялась. Не долго думая Джоанна заставила свою кобылу войти в реку и вскоре оказалась на южном берегу, промокшая насквозь и дрожащая от холода. Сыновья Рольфа последовали за ней через бурный поток, но на все их уговоры сделать привал и разжечь костер, чтобы высушить одежду и Седельные сумки, она отвечала молчанием и упрямо ехала перед, пока не настала ночь, а с ней и холод Они отыскали небольшую усадьбу на самом краю вересковых пустошей и въехали в деревянные ворота, проделанные в грубо сколоченном частоколе. Сейчас Джоанна не думала об опасности, поскольку и она, и оба сына Рольфа устали, проголодались и могли простудиться, путешествуя в мокрой одежде под пронизывающими весенними ветрами. Она не могла допустить, чтобы болезнь задержала их в пути, и готова была, если потребуется, пойти на сделку с грабителями и убийцами, чтобы Приобрести для себя все необходимое.
Джоанна вручила хозяевам несколько серебряных денье за еду и постель для трех путников и ясно дала понят” им, что ни она, ни люди, которые ее сопровождают, не дадут спуску воришкам, которые попытаются взять больше, чем им было предложено. Кроме того, она пообещала показать острие своего кинжала любому, кто осмелится приблизиться к ней и ее спутникам, когда они устроятся на ночлег возле очага. А поскольку Джоанна понимала, что их путешествие будет нелегким и ей понадобится вся ее смекалка, когда они доберутся до Ноттингема, она не могла позволить себе в ту ночь лежать без сна, рассматривая вероятность того, что хозяева усадьбы захотят их ограбить. И чтобы сохранить здравый рассудок, она старалась не думать о том, что ожидало ее в Ноттингеме. Поэтому, нагнав побольше страха на ошеломленных владельцев усадьбы, Джоанна погрузилась в глубокий сон и не проснулась до самого рассвета.
