Андреа Кейн - Маска предательства
– Да, слава Богу! – Дэн взял у нее стакан. – Хотя на улице стоят такие лужи, что я едва добрался до дома.
Грета встряхнула мокрый плащ Дэна.
– Ваш плащ насквозь промок! Вы можете заболеть! Сейчас принесу вам еще бренди. – Она быстро двинулась к кухне.
– Спасибо, Грета, – остановил ее Дэн. – Достаточно и одной порции. – Он невольно улыбнулся про себя. С тех пор как две недели назад Джеки вернулась из Гринхиллса, экономка стала по-прежнему проявлять к нему повышенное внимание и заботу.
Со стаканом в руке Дэн шел по коридору.
– Скоро будет готов обед, Грета?
– Как только захотите вы и фрау Уэстбрук.
Дэн окинул взглядом холл, затем перевел его на лестницу:
– А что, Жаклин отдыхает?
– Нет, сэр, фрау Уэстбрук еще не вернулась.
– Как это не вернулась? Откуда?
– Но я не знаю, сэр.
– Что значит «не знаете»? – Дэн встревожился. С момента опубликования статьи Лэффи Джеки обещала ему не выходить одна из дома.
Грета нахмурилась:
– Я была на рынке, герр Уэстбрук, когда ваша жена ушла.
– Черт побери! – Дэн треснул по стене кулаком, так что Грета вздрогнула. – Куда она могла пойти в такую погоду?
– Извините меня за смелость, герр Уэстбрук, – заявила Грета, вся ощетинившись, – но я считаю, что вы слишком беспокоитесь о ней и без причины волнуетесь. Я знаю фрау Уэстбрук с детства, и у нее нет обыкновения сообщать кому бы то ни было о своих намерениях.
Дэн почти не слышал ее, встревоженный дурными предчувствиями.
– Во сколько вы вернулись с рынка?
– Кажется, вскоре после одиннадцати. Я задержалась из-за дождя.
– То есть около одиннадцати?! – Дэн взглянул на часы и побледнел. Было почти пять вечера. Джеки отсутствовала уже почти шесть часов. – Она не оставила никакой записки?
– Нет, сэр.
– А где моя карета?
– В каретном сарае. Она весь день там стоит. Значит, Гринхиллс исключается.
Дэн сунул стакан в руки Греты.
– Вы куда, герр Уэстбрук? – поспешая за ним, спросила Грета.
– Поеду к Джорджу Холту, – спускаясь на тротуар, бросил через плечо Дэн. – Если Жаклин придет домой раньше меня, заприте ее в доме и никуда не выпускайте!
Глава 18
Новый слуга Джорджа Холта, Реддинг, раскрасневшийся и запыхавшийся, вбежал в столовую.
– Мистер Холт!
Удивленный Холт поставил чашку. С тех пор как Джеки перебралась жить к мужу, вечерние часы в доме проходили в грустной тишине.
– Что случилось, Реддинг?
– Извините, сэр, но пришел мистер Уэстбрук и настаивает...
– Джордж, Жаклин у вас? – ворвался в комнату Дэн.
Джордж встал из-за стола.
– У меня? Нет...
– А она приходила к вам сегодня?
– Нет, я не видел ее весь день!
– Черт побери! – Дэн с досадой стукнул кулаком по своей ладони.
– Реддинг, вы свободны, – сразу отпустил Холт слугу, догадавшись, что дальнейший разговор будет сугубо личным. Когда тот удалился, Джордж с тревогой обернулся к Дэну: – Что случилось, Дэн?
Дэн беспокойно заметался по столовой.
– Ее целый день нет дома. Вы ее не видели, Грета тоже...
Напряжение Джорджа несколько ослабло.
– Но, Дэн, это же так похоже на Джеки. Должно быть, она куда-то ушла.
– В такой дождь?!
– Ну, погода Джеки никогда не пугала.
– Вы читали в последнем номере статью Лэффи? – спросил Дэн, останавливаясь.
– Разумеется, читал. – Джордж снова насторожился. – А какое отношение может иметь местонахождение Джеки к содержанию статьи?
– Это была приманка.
– Что именно?
– Да содержание статьи, – нетерпеливо взмахнул рукой Дэн. – О том, что Александр якобы готовит новые инструкции для переговоров Джея.
– И вы предполагаете, что Джеки сфабриковала информацию, настолько важную для Америки?!
– Не предполагаю, а знаю это наверняка.
Джордж вспылил:
– Я не намерен слушать, как вы обвиняете мою дочь в...
– Джордж! – Дэн с силой вцепился в спинку стула. – Вы пропустили самое главное! Поступок Жаклин вовсе не безнравственный и не беззаконный, а полностью патриотический! Фактически она поставила себя под удар, чтобы защитить свою страну!
– Я не понимаю...
– Статья написана по просьбе Александра и в полной тайне. Жаклин должна была поместить в «Дженерал эдвертайзер» ложную информацию с целью выманить на свет истинного предателя. Александр просил Джеки никому об этом не говорить, поэтому она и скрыла это от вас.
Когда смысл затеянного дошел до Джорджа, он смертельно побледнел.
– А что, если этот... предатель на все готов, чтобы завладеть документами?
– Рассуждая логически, он должен был пойти к тем людям, которые могли знать подробное содержание инструкции, к Александру или Лэффи. Надеюсь, что все-таки к Александру!
– Да, к министру Гамильтону, – ухватился за эту мысль Джордж, но не мог отмахнуться и от другой возможности. – Мыс вами не единственные, кто знает о личности Джека Лэффи. Остается еще тот парнишка, который передает в редакцию статьи Жаклин, а также те, кому он мог рассказать об этом.
– Вот именно! – Дэн снова стремительно заходил по комнате, сцепив руки за спиной. – Если по какой-то вероятности преступник знает, что Жаклин – это Лэффи... – Он не смог продолжить эту пугающую мысль.
– А вы не могли убедить ее отказаться писать эту статью? – спросил Джордж, но сразу понял, что вопрос просто нелепый.
Дэн горько рассмеялся:
– Вашу дочь просто невозможно в чем-либо убедить, Джордж! Она никого не слушает, никому не доверяет и полагается только на самое себя. И как бы я ни пытался ее переубедить, я не смог пробиться сквозь ее проклятую уверенность в себе.
– Вы ее очень любите... – тихо проговорил Джордж.
– Всем сердцем! – так же тихо ответил Дэн. – И постоянно доказываю ей, что она может мне доверять, и знаю, что она этого хотела. И все равно не позволяла себе довериться мне... Как будто боялась этого.
Джордж устремил на него задумчивый взгляд, вспомнив первый вечер, когда Дэн признался ему в любви к его дочери. Обратившись к Джорджу со всем уважением и искренностью, Дэн уже тогда стремился понять свою невесту, задавая Джорджу вопросы, на которые тот предпочел не отвечать, надеясь, что Джеки сама на них ответит. Но она этого не сделала. Так что ее отцу приходилось сделать это за нее.
– Джеки говорила с вами о своей матери? – тихо спросил Джордж.
Что-то в его тоне заставило Дэна остановиться и посмотреть Джорджу в глаза.
– Нет, никогда.
– Я так и думал. Даже со мной она редко заговаривала о Марии.
– Мне известно, что ваша жена умерла, когда Джеки была еще маленькой.
– Ей было десять, это очень сложный возраст... С одной стороны, она уже понимала, что значит любовь матери, а с другой – относилась к ней с безотчетной детской привязанностью.
