Сари Робинс - Больше чем скандал
Губы Кэтрин дрогнули, а морщинка между ее бровями разгладилась.
– А кроме некоторых частей тела… как он в целом?
Маркус пожал плечами:
– С ним все хорошо.
– А что с Ренфру?
– Он мертв. – Сейчас Маркус тоже чувствовал себя мертвым. Кровь вытекла из него, оставив безжизненный труп.
– Он совершил серьезное преступление?
– Очень.
– Мне так жаль, Маркус. – Глаза Кэтрин стали печальными. Она ласково погладила его по щеке. – Наверное, это было ужасно. Ужасно, что тебе приходится всем этим заниматься.
В душе Маркуса против его воли что-то шевельнулось. Она все понимает. Внезапно ему захотелось прижаться щекой к ее ладони.
– А ты как? – мягко спросила она.
Маркус вздрогнул, удивляясь тому, что они все еще разговаривают.
– Так себе.
Покачав головой, Кэт вздохнула, а потом потянулась к Маркусу и убрала прядь волос, упавшую на его лоб. «Интересно, куда девалась его шапка?»
– Какие мягкие волосы, – прошептала она. – Когда я была маленькая, то часто гадала, такие ли они мягкие, как кажутся. Они мягкие.
Она нежно провела рукой по его лбу, по вискам. Маркус застыл, он не желал наслаждаться ее прикосновениями. Он вообще ничего не хотел.
– Ты ведь знаешь, – проговорила она, – пока мы росли, я всегда пряталась, когда ты появлялся.
Ласковые пальцы перебирали его волосы.
– Я тебя боялась.
– Я никогда бы тебя не обидел, – хрипло сказал он.
– Меня пугало не это. – Взгляд Кэтрин стал рассеянным, но пальцы, касающиеся лица и ласкающие его, ни на минуту не останавливались, даря такое наслаждение, что Маркусу хотелось закрыть глаза. Однако он хотел видеть ее, когда она сообщит ему новости. Он был уверен, что Кэтрин не изменит себе, она будет добра к нему, а он запомнит, какими были ее лицо и голос в тот день, когда она разбила его сердце на тысячу кусочков.
– Я боялась тех чувств, которые испытывала в твоем присутствии. – Ее пальцы гладили подбородок Маркуса, немного облегчая его боль.
Он судорожно сглотнул:
– И какие чувства тебя терзали?
Кэтрин свела брови и посмотрела в сторону. Ее пальцы приостановились, и Маркус ощутил разочарование.
– Волнение. Тревога. Казалось, что под моей кожей начинают бегать муравьи.
– Муравьи? Странное сравнение.
Глаза Кэтрин, нежные и внимательные, встретились с его глазами.
– И еще – тепло. – Она положила свою ладонь ему на плечо. – Сначала теплели щеки. – Кэтрин коснулась щетины на его щеках. – Потом жар поднимался к волосам. – Она погладила волосы Маркуса. – А потом вся моя голова становилась такой горячей, словно я слишком близко подошла к раскаленной печке. – Ее розовые губы сложились в мечтательную улыбку. – Вот таким ты был для меня, Маркус. Ярким, опасным… возбуждающим… огнем. – Их взгляды снова встретились, и сердце Маркуса дрогнуло. – И ничем иным.
Маркус собрал все свои силы. Сейчас она сообщит ему, что огонь погас. Он долго зачаровывал ее, но пламени больше нет. У Кэтрин – новая любовь. И другой мужчина воспламеняет ее сердце. Теперь ее страсть изливается на Девейна.
– А теперь все изменилось, – тихо и хрипловато проговорила она. – Теперь это пламя разгорелось во мне самой. Жаркое, всепоглощающее пламя. – Ее пальцы скользнули по воротнику Маркуса и легли ему на грудь, под рубашку. Он ощутил, как рука Кэтрин прижалась к тому месту, где билось его сердце. Казалось, оно лежит у нее на ладони. – И это пламя никогда не потухнет, – продолжала она. – Оно то горит ровным светом, то разгорается и сверкает. Оно всегда во мне.
Маркус недоуменно прищурился. Все это совершенно не походило на прощальную речь. Правда, он никогда не слышал подобных речей от Кэт, но ему всегда казалось, что прощание должно происходить несколько иным образом…
Ее рука ласково, успокоительно скользила по груди Маркуса, и он не знал, что теперь и думать.
– И, – ее губы приблизились к его рту, дразня его ароматным дыханием, – теперь для тебя пылают не только мои щеки.
Маркус ощутил робкий проблеск надежды. Но ведь Кэт отдала сердце Девейну. Он не желает возвращаться к тому, что прошло. Он ее не хочет. И никогда не захочет. Предательство ничем не искупить…
Кэт нежно коснулась его подбородка, затем шеи, потеребила мочку уха.
– Я уже не убегаю от тебя, будто испуганный кролик, – прошептала она, и ее дыхание защекотала его шею. – Я хочу тебя и не стесняюсь этого, Маркус. Я больше не боюсь тех чувств, которые ты во мне пробуждаешь.
Внезапно Маркус ощутил искру надежды и, сам того не желая, произнес:
– Но Девейн…
– Мне не нужен Прескотт. – Она на мгновение прикусила нижнюю губу острыми зубками и прошептала: – Я хочу гореть в твоем огне.
Лед, сковавший сердце Маркуса, треснул.
– Но я видел, как ты…
– У меня нет никого, кроме тебя, Маркус. Для меня ты – единственный в мире мужчина, и никто не займет твое место.
Боль, стиснувшая его грудь, ослабла, и он начал свободно дышать. О, как он хотел ей поверить!
– Я никогда не предам тебя, Маркус. – Кэтрин прижалась к его лицу своей нежной щекой. – И никто до сих пор не прикоснулся ко мне. Я всегда ждала только тебя.
Маркус почувствовал как желание накрывает его с головой.
Губы Кэтрин притягивали его – полураскрытые, влажные, влекущие. И Маркус приник к ним со страстью, порожденной отчаянием: «Я больше не одинокий волк», – мелькнуло у него в голове. – У меня есть подруга». Ощущая касания ее игривого, искушающего язычка, он тянулся к ней, как пчела к сладчайшему нектару. Пальцы Кэтрин, теплые и возбуждающие, скользили по его груди. Она была весной, которая растопила лед, копившийся в нем годами. Она подарила ему надежду, когда он считал, что для него уже все потеряно.
Немного отстранившись, Кэтрин обвила руками шею Маркуса и вновь прижалась к нему.
– Хорошо, что ты вернулся ко мне, Маркус, – бормотала она. – Я так рада, что ты дома.
Глава 34
– Я вхожу, – донеслось из-за двери. Она распахнулась, и на пороге появился доктор Уиннер. Его пухлый рот превратился в букву «о», а брови взлетели вверх, почти до самых редеющих волос.
Кэтрин попыталась высвободиться из объятий Маркуса, но он не отпустил ее, продолжая прижимать к себе. Она посмотрела на доктора из-за плеча Маркуса и прокашлялась.
– О, доктор Уиннер! – Ее щеки пылали, хотя она смутилась отнюдь не так сильно, как следовало бы. Ведь она, незамужняя женщина, целовала мужчину, который определенно не был ее мужем.
Последняя мысль отдалась в сердце Кэтрин болью, но она отбросила ее. Сегодня он принадлежит ей, и она не должна думать о завтрашнем дне.
– Мне нужна настойка опия для Эви. – Уиннер прошествовал мимо них и взял с ночного столика пузырек с лекарством.
