Виктория Холт - Опороченная Лукреция
Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Его губы дрожали.
Да, слишком прекрасной, подумала она. И слишком хрупкой.
Глава 9
ФРАНЧЕСКО
Разговаривая с Пьетро, Лукреция уже знала, что ждет ребенка. Первые месяцы беременности прошли гладко, но весной в Ферраре разразилась эпидемия чумы, и тогда было решено отправить ее в сравнительно безопасную Модену. В Модену она приехала, когда там свирепствовали чума и голод. Поэтому Лукреция с прислугой вскоре перебралась в небольшой городок Реджо, еще более отдаленный от Феррары.
Здесь-то в один из жарких сентябрьских дней Лукреция и родила ребенка. Она назвала его Александром – верила, что он принесет ей счастье, примирит с потерей отца.
Но мальчик был совсем крошечным. Он не плакал; почти не двигался; не тянулся к груди. Что-то с ним было не так – здоровые дети должны плакать, сучить ножками и просить молока, когда проголодаются.
Она с нетерпением ожидала хоть какой-нибудь весточки от Альфонсо, но находила утешение только в письмах Пьетро и Франческо.
И однажды утром, когда Александру не исполнилось и четырех недель, Лукреция проснулась с предчувствием случившейся катастрофы. Она уже знала, что ее ребенок мертв.
Из меланхолии ее вывело письмо от Франческо Гонзага.
Он сочувствовал ее горю и выражал самые теплые чувства, которые питает к ней. Он постоянно думает об унылом захолустье, куда ее занесла судьба. Если она простит его бестактность, то он посоветует своей дорогой Лукреции переехать в другое место. Пусть все ее скорбные воспоминания останутся в Реджо, а сама она вернется в Феррару. Лучше всего отправится в путь на барке, где в ее нынешнем состоянии она будет чувствовать себя наиболее удобно. Это путешествие он предлагает ненадолго прервать в Боргофорте – небольшой крепости, расположенной в его владениях, на живописном берегу реки По. Тогда он сможет получить величайшее удовольствие от встречи с ней. Он будет ждать ее и заранее приготовит множество различных увеселений. Он всего лишь грубый солдат и природа не наделила его даром поэтической речи, но он может занять ее внимание кое-чем, как ему кажется, не менее ценным. К примеру, он знает, как она переживает из-за ареста своего брата. При встрече они бы обсудили это печальное событие. Кто знает, не сможет ли он – как солдат – найти какое-нибудь средство, способное облегчить страдания несчастного Чезаре. Со своей стороны он приложит все силы, чтобы добиться этого, поскольку знает, что муки брата неизбежно становятся ее собственными мучениями.
Это письмо она читала вновь и вновь, и всякий раз ловила себя на том, что улыбалась, сравнивая его безыскусный стиль с витиеватым красноречием Пьетро Бембо.
Но Франческо был прав. Только воин сейчас мог выручить ее брата. И только в помощи брату могла она найти забвение от собственного горя.
Пренебрежительное молчание Альфонсо – было ясно, что в смерти ребенка он обвинял супругу – глубоко задевало Лукрецию, а искреннее сочувствие этого галантного солдата утешало ее, отвлекало от мыслей об унизительном положении, в котором она очутилась.
Собрав прислугу, Лукреция сказала:
– Собирайтесь в дорогу. Больше я не могу здесь находиться. В Феррару мы вернемся на барке, а по пути сделаем остановку в Боргофорте.
В угрюмой крепости Боргофорте Франческо спешно создавал условия для приема женщины, которую собирался сделать своей любовницей.
Такого возбуждения он не испытывал со времени своей юности. Слишком уж отличалась Лукреция от всех остальных женщин. Эта смесь скрытых страстей, эта внешняя невозмутимость – как причудливо они сочетались в ней!
Неотразимое очарование Лукреции отчасти объяснялось и тем, что во всей Италии нельзя было найти женщину, столь непохожую на Изабеллу.
Покорная Лукреция… и властная Изабелла. Какой контраст! Право, ему предстоит самое восхитительное любовное похождение в его жизни.
Говорят, еще недавно она была любовницей какого-то поэта. Так ли это? Могла ли у них быть физическая близость? Едва ли. Скорее, просто прогуливались по садовым аллеям, и он читал ей стихи, которые писал для нее; может быть, перекладывали эти стихи на музыку и пели дуэтом. Бывалому солдату такие развлечения просто смешны.
И все-таки он не отвергал возможность того романа. Он хотел сказать Лукреции: я могу дать вам все, что дал поэт, – и еще больше, чем он.
Он даже написал для нее венок сонетов. Правда, они не привели его в восторг. Но ему любые стихи – чьему бы перу ни принадлежали – казались одинаково глупой забавой. Каким же образом его сонеты могли быть глупее остальных?
Вот если бы ему удалось превратить эту жалкую крепость в какой-нибудь дворец! Увы, он не мог пригласить ее в Мантую – там была Изабелла, и она не дала бы им покоя. Маркиза позволяла ему иметь двух-трех любовниц, но связи с Лукрецией не допустила бы никогда в жизни.
Тем не менее эта любовная связь должна была наладиться, даже если начаться ей предстояло в убогой крепости на берегу По.
Опоры башен его слуги драпировали дорогими гобеленами. Прибывали музыканты. Прискакал гонец с письмом. Взглянув на бумагу, он нахмурился – послание было от Изабеллы.
До нее дошли сведения, писала маркиза, что ее супруг целиком поглощен переобустройством крепости Боргофорте под замок, пригодный для приема каких-то своих друзей. Этим обстоятельством она удивлена, поскольку услышала о нем не от маркиза, а от посторонних людей. Не кажется ли ему, что было бы гораздо пристойней, если бы он сам посвятил ее в свои планы? И разве не следовало бы супруге маркиза присутствовать на встрече с его друзьями?
Франческо впал в меланхолию. Он представил себе приезд Изабеллы, ее глумление над Лукрецией – наподобие того, которое позволяла себе во время свадьбы Альфонсо. Встречу в крепости он замыслил как предлог для соблазнения. В его планах не было места для Изабеллы.
Но вдруг он оживился. Бывалый солдат в нем взял верх над почтительным супругом. Проклятая Изабелла! Она распоряжалась всей Мантуей, а он, как последний дурак, ни разу не перечил ей. Но здесь не Мантуя.
В порыве злости он написал супруге письмо, в котором сообщал, что не намерен приглашать ее в Боргофорте. Она лишь недавно оправилась от простуды и не в состоянии выдержать такую долгую поездку. Он не только отказывается звать ее сюда – он запрещает ей покидать стены их замка.
Отправив это послание, он обратил все помыслы к интерьеру будущих покоев Лукреции. Позже Франческо одумался.
Немного порассудив, он был вынужден признать, что в глубине души боится супруги.
Вот почему он написал Изабелле второе письмо, которым уведомлял маркизу в том, что среди его гостей будет герцогиня Феррарская. Возвращаясь из Реджо, она сделает короткую остановку в Боргофорте. Со своей стороны он желает проявить любезность и пригласить ее в Мантую. Вне всяких сомнений, Альфонсо будет приятно, если его сестра сможет немного развлечь супругу.
