Элизабет Торнтон - Опасная близость
Ганн тоже несколько смягчился, когда Маркус дал слово, что право опубликовать то, что обещало стать гвоздем месяца, будет предоставлено только его газете.
– Вы хотите устроить западню убийце?
– Ничего другого не остается, – кивнул Маркус. – Хватит ходить вокруг да около.
– Но каким образом Катрин замешана во все это?
– Всему свое время. Подождите немного, и ваша газета будет единственной, которая опублику ет все подробности.
Мелроуз Ганн долгим взглядом посмотрел на Маркуса и усмехнулся:
– Ради Катрин я готов на все.
Маркус удивленно поднял брови, но потом усмехнулся тоже:
– Значит, договорились.
Он был уже возле двери, когда Ганн крикнул вдогонку:
– Удачи вам, и будьте осторожны.
Маркус знал, что найдет Питера Фаррела в «Уайтсе», клубе на Сент-Джеймс-стрит. С бокалами мадеры в руках приятели устроились в покойных кожаных креслах в библиотеке клуба, и Маркус приступил к делу.
– Питер, позволь задать тебе один вопрос.
– В чем дело?
Вечно сонное выражение, придававшее гиганту Фаррелу добродушный вид, мгновенно исчезло, и Маркус увидел устремленный на него немигающий взгляд стальных глаз. Это был настоящий Фаррел, ветеран испанской кампании.
– Я хочу спросить о моем брате, Пеннистоне.
– Слушаю тебя.
– Что ты думаешь о нем?
– Если откровенно, то поначалу я думал, что у нас с ним много общего. Он знаток по части лошадей и охоты.
– Но?
– Но он не слишком общителен. Больше все сам по себе. Нелегко заводит друзей.
– Это я знаю, – сказал Маркус, помолчал и заговорил снова: – Тем не менее, Питер, мне хотелось бы, чтобы ты с ним сблизился. То есть я хочу, чтобы ты не отпускал его от себя ни на шаг, начиная с вечера в четверг. Води его по клубам, где сам бываешь, знакомь со своими друзьями, поезжай к кому-нибудь из приятелей на охоту. Это не надолго. Недели мне хватит. Я не могу быть с ним все время, это связывает мне руки.
– Зачем это тебе нужно? – спросил Фаррел со свойственной ему прямотой.
– Затем, – ответил Маркус, – что Пену может понадобиться алиби.
– Что произойдет в четверг?
– Этого я не могу тебе сказать.
Фаррел понимающе взглянул на друга и ответил:
– Можешь рассчитывать на меня.
– Я был уверен в тебе.
Маркус валился с ног от усталости, когда вернулся на Кавендиш-сквер, но не мог позволить себе лечь поспать. Он вновь и вновь прокручивал в голове детали плана, проверяя, не упустил ли чего. Он предпринял все меры предосторожности, чтобы за его каретой не было слежки, когда отвозил Кэт и Эми, так что если и будет охота, то только за ним.
Его план был прост. Маркус полагался на то, что убийце хватит ума догадаться, кто автор статьи и рисунка, которые должны появиться в «Джор-нэл».
Поначалу он немеревался оставить след, явный даже для простофили, но потом решил, что это рискованно. Он не желал, чтобы его противник что-то заподозрил. Человек, за которым он охотился, был умен и настойчив. Ему мог понадобиться день или два, чтобы разнюхать, что автор статьи – Катрин, но Маркус был уверен, что он найдет способ сделать это. А когда он придет за Катрин, его будет ждать он, Маркус.
Кроме того, Маркус постоянно возвращался к разговору с Питером Фаррелом. Он не подозревал Пенна; на самом деле он хотел защитить его. Маркусу не хотелось, чтобы, если его дело сорвется, майор Карузерс обвинил брата в том, на что Пенн, по его убеждению, был не способен.
От Пенна он перешел к Эль Гранде.
Ни Катрин, ни майор Карузерс никогда не подозревали Эль Гранде, но Маркус не был так в нем уверен. Во время войны Эль Гранде был беспощаден к врагу, и Маркус сомневался, что он очень из-менился с тех пор.
Зачем Эль Гранде приехал в Англию? Действительно ли он хотел найти покой среди монахов Марс-тонского аббатства или у него была иная, зловещая цель?
Он долго думал об Эль Гранде, потом его мысли переметнулись на Катрин. Ему еще предстояло сообщить ей, что он побывал у адвокатов и что они высказали мнение о невозможности развода. Потом в памяти Маркуса всплыла прошлая ночь – неужели это было только вчера? Интересно, почему все-таки она улизнула тихонько, даже не попрощавшись? Прошло еще много времени, прежде чем он смог наконец уснуть.
Эми и Катрин не стали засиживаться за обеденным столом. Они еще не успели поговорить ни о чем серьезном, но решили отложить разговоры на потом, когда будет время. Предстояло много сделать, поскольку в доме много лет никто не жил и нужно было его проветрить, привести в божеский вид.
Наконец, искупавшись и переодевшись, сестры уселись друг против друга за маленьким столиком в небольшой уютной гостиной. Им о многом предстояло поговорить, и Катрин не знала, с чего начать. Хотя они и были сестрами, но столь отличались друг от друга, что, если бы не стечение обстоятельств, могли бы и дальше жить каждая своей жизнью, никогда не встречаясь.
– Я поняла, что этот дом принадлежал бабушке Маркуса? – заговорила Эми о пустяках, поскольку в комнате находился один из слуг.
– Да, она переехала сюда после смерти мужа, – рассеянно проговорила Катрин, глядя на слугу, вертевшего в руках бутылку вина.
Похоже было, что он не знал, как открыть ее. Он вообще мало был похож на слугу. То же самое можно было сказать и о двух других слугах, присланных Маркусом. Они, в том числе и стряпуха, хозяйничавшая на кухне, больше походили на боксеров.
Наконец пробка была извлечена, и Хейл осторожно наполнил бокалы.
– Я позвоню, если нам что-нибудь понадобится, – сказала Катрин.
Когда слуга закрыл за собой дверь, оставив сестер одних, они облегченно вздохнули и заговорили разом. Катрин замолчала, позволив говорить Эми.
Той хотелось знать все в подробностях об испанской вендетте, о годе, проведенном Катрин у партизан, об Эль Гранде. Катрин удовлетворила ее любопытство. Она видела, что Эль Гранде произвел глубокое впечатление на сестру, и задумалась.
Популярность Эми убывала. Она больше не устраивала роскошных вечеров. Собиралась провести зиму в Италии. Катрин, конечно, не допускала мысли, что Эми могла влюбиться в Эль Гранде, но чувствовала: Эль Гранде, с его даром видеть насквозь человеческую душу, заставил Эми измениться.
– Как ты думаешь, он вернется на родину и станет священником? – спросила Эми, когда Катрин закончила рассказ.
– Не знаю. У него, несомненно, есть и талант к пасторскому служению, и желание.
– Я с тобой согласна.
Когда слуги убрали со стола и сестры вновь остались одни в комнате, они долго сидели молча, ощущая почти прежние близость и доверие друг к другу. Эми поймала взгляд Катрин и с запинкой проговорила:
– Я должна тебе кое-что сказать, Кэт. Знай, что я горько жалела все эти годы о том, что оклеветала Маркуса. В то время я даже не была с ним знакома. Я уже призналась тебе в письме, что сделала это, желая доказать тете Беа, какая я… не знаю… привлекательная, что ли.
