Виктория Холт - Счастье и тайна
— Скажите, когда я подъехал к дому, я, кажется, видел вашу служанку? — спросил доктор, когда мы усаживались у огня. — Я слышал, что у ее сестры недавно родился ребенок?
— Совершенно верно. Мери-Джейн так волновалась в тот день, когда родился ребенок! Она отправилась к сестре и кого бы, вы думали, встретила по дороге?
Он улыбался — наверное от того, что был рад видеть меня в таком хорошем настроении.
— Вы будете очень удивлены, — продолжала я легко и непринужденно, — когда я скажу вам, что она видела монаха.
— Она видела… монаха?
— Да. Было очень холодно, и я заставила ее надеть одну из моих теплых накидок. Она возвращалась домой через развалины. Там-то ей и встретился монах и проделал перед ней то же самое, что и раньше передо мной: в точности так же поманил ее рукой!
Я услышала, как он шумно вздохнул.
— Надо же!
— Я никому об этом не говорила, но вы, разумеется, должны знать. Ведь вы предполагали, что я схожу с ума. Поэтому я хочу, чтобы именно вы знали, что я чувствую себя столь же здоровой и уравновешенной, сколь и раньше. Но у меня есть и еще более интересные новости.
— Я весь внимание.
— Мне пришло письмо из отцовского дома. — И я рассказала ему о том, что написал мне отец. Было видно, как он с облегчением вздохнул. Потом наклонился ко мне и с чувством сжал мне руку.
— О, Кэтрин, — с жаром произнес он. — Это действительно прекрасная новость. Как я рад за вас!
— Вы представляете, какие чувства я испытываю!
— Да, разумеется.
— И теперь, когда Мери-Джейн увидела монаха… да, все изменилось с того ужасного дня, когда вы сказали мне…
— Я с тех пор сам не находил себе места. Я все время сомневался, правильно ли я поступил, рассказав вам об этом, или мне следовало молчать.
— Я думаю, вы были правы, рассказав мне об этом. В таких делах всегда лучше знать правду. Вот видите, зато теперь я могу рассеять все ваши сомнения.
Внезапно он стал серьезным.
— Но, Кэтрин, вы сказали, что Мери-Джейн видела привидение. Что же это значит?
— Что кто-то угрожает жизни моего ребенка. Я должна узнать, кто стоит за всем этим. Но я знаю, по крайней мере, одного человека, который принимает в этом участие.
Я замолчала, и он поспешно спросил:
— Вы знаете кого-то, кто участвует в этом?
Я все еще колебалась. Мне нелегко было выговорить, что я подозреваю его дочь.
Но он настаивал и я выпалила:
— Мне очень жаль, но я должна сказать, что Дамарис принимает в этом участие.
Он отпрянул и в ужасе уставился на меня.
— Она была со мной в тот раз, когда мы возвращались домой, — продолжала я. — Помните, вы настаивали, чтобы она проводила меня? Мы тогда увидели монаха — а она притворилась, что не видит его.
— Дамарис? — прошептал он, будто про себя.
— Она, несомненно, тоже видела его, но отрицала это. Она должна знать, кто этот человек, который старается вывести меня из равновесия. Когда она начала отрицать, что видела его, я сразу же поняла, что она с ним в сговоре.
— Не может быть! Но почему?
— Я тоже хотела бы это знать. Но, по крайней мере, за последние несколько дней я многое узнала. Беда только в том, что трудно разобраться, кому тут можно доверять.
— Это звучит как упрек, и я, наверное, заслужил его. Вы должны верить мне, Кэтрин, когда я говорю, что я пережил, узнав, что в Уорстуисл содержится Кэтрин Кордер, и затем обнаружил, кем она вам приходится. Я сообщил об этом Рокуэллам — сэру Мэтью и Рут. Я счел это своим долгом. Я ведь хотел поместить вас туда только на несколько дней — для обследования. И отнюдь не собирался помещать вас туда в обычном порядке. Я все время думал о том, как сделать так, чтобы вам было лучше.
— Для меня было таким ударом, когда мое имя упомянули в связи с этим учреждением…
— Я знаю. Но… Как же так?.. Кошмар, да и только! Чтобы Дамарис… моя собственная дочь… принимала в этом участие? Наверное, здесь была какая-то ошибка. Вы кому-нибудь рассказывали об этом?
— Нет, пока нет.
— Я вас прекрасно понимаю. Чем меньше людей будут знать о таких вещах, тем легче будет нащупать вашего врага. Я рад, что хоть мне вы рассказали об этом!..
В дверь постучали, и вошел Уильям.
— Приехали миссис Рокуэлл-Редверз и мистер Редверз, мадам.
И мы вместе с доктором поспешили спуститься и поприветствовать Хагар и Саймона.
Во второй половине дня у нас с Саймоном наконец-то появилась возможность поговорить наедине. Все еще дул северный ветер, но снега, слава Богу, не было.
Все старшие члены семейства отдыхали в своих комнатах. Я не знаю, где были Рут и Люк. Рут сказала мне, что раз я утром чувствовала себя не слишком хорошо и не поехала в церковь, значит, перед чаем мне надо будет как следует отдохнуть. Я согласилась с ней, но у себя в комнате мне не сиделось, через десять минут я вышла и прошла в зимнюю гостиную, где нашла Саймона, который в задумчивости сидел у камина.
Он радостно поднялся мне навстречу.
— Как только мы приехали, я сразу заметил, что вы просто сияете! — сказал он. — Это видно невооруженным глазом. Я уверен, у вас хорошие новости. Что-нибудь удалось узнать?
Я почувствовала, что краснею от удовольствия. Саймон всегда делал комплименты от души. Значит, так оно и было — я знала, что действительно сияю от радости.
Я рассказала ему о письме и о том, что приключилось с Мери-Джейн. И как мы с ней ходили сегодня утром в монастырь и что мы там искали.
Я радостно наблюдала, как он воспринял новость о моих настоящих родителях. Лицо его засветилось улыбкой, а потом он рассмеялся.
— Кэтрин, это же самая прекрасная новость для вас, — сказал он. — А что касается меня, — он наклонился и заглянул мне в лицо, — даже если бы вы происходили из семейства буйных лунатиков, я все равно считал бы вас самой трезвомыслящей женщиной из всех, кого я когда-либо знал.
Мы рассмеялись, и в эту минуту в зимней гостиной я почувствовала себя счастливой. Мы сидели вдвоем у камина, и я думала: если бы я не была вдовой, то это могли бы счесть слегка неприличным.
— А доктору вы сказали? — спросил он. — Вы были с ним, когда мы приехали.
— Да, я рассказала ему все. Но, Саймон, я решила больше никому не говорить… кроме, разумеется, вашей бабушки. Я не хочу, чтобы сейчас об этом знал еще кто-нибудь.
— Вот это мудрое решение, — сказал он. — Мы же не хотим, чтобы наш монах почувствовал что-то неладное, правда? Хотелось бы мне встретиться с ним лицом к лицу. Интересно, здесь он сегодня не намерен появиться?
— Мне кажется, сегодня в доме слишком много народу. Но все же будем надеяться.
