Кэтрин Коултер - Невеста-чужестранка
Он похож на Райдера? На своего беззаботного, искрящегося юмором брата, который в юности сменил семь любовниц?
— В тебе есть что-то и от Синджен… или в ней от тебя. Представляю, как трудно Софи держать Райдера в узде! Но она как-то справляется. Подумать только, такая спокойная, все делает как бы между прочим, без лишнего шума и суеты, но я уверена, что Райдер ради нее пойдет даже на смерть, если понадобится. У обоих столько любви и терпения к детям!
— Оливер был одним из первых найденышей Райдера, — сказал Тайсон. — Тогда он знал только свое имя и то, как жестоко обходились с ним окружающие. Вечно голодный, грязный, оборванный… Впервые Райдеру увидел его в лондонском переулке, где он, волоча за собой сломанную ногу, отчаянно пытался залезть в чей-нибудь карман, чтобы купить хотя бы хлеба.
— А теперь! Какие перемены! — подхватила Мэри Роуз. — Оливер стал настоящим мужчиной, умным, образованным, воспитанным… Огромная удача Райдера! Но почему ты всегда говоришь о других? Взгляни на себя: служитель Божий, которому небезразличны все жители Гленклоуза. Ты молишься за них, помогаешь преодолеть беды и несчастья, делишь с ними самые радостные моменты. Ты прекрасный человек, Тайсон. Я уже говорила тебе, что удачливее меня нет женщины во всей южной Англии?
— Нет, пока не удосужилась.
— Но сама я уверюсь в этом, только когда получу скакового котенка.
— Ах да! — вспомнил Тайсон. — Немедленно напишу братьям Харкер.
— Если они меня отвергнут, постараюсь не расстраиваться. Возможно, Лео прав и из Эллиса выйдет прекрасный скаковой кот. Я видела, как он однажды удирал от миссис Придди; пролетел через кухню, поскользнулся на паркете, сделал сальто, приземлился на четыре лапы и исчез. — Она помолчала. — Тайсон, а почему дети сегодня облепили тебя, как мухи мед?
— Потому что я догадался заехать в Нижний Слотер и купить им подарки. Вот они и решили, что, если будут осыпать меня ласками, им еще что-нибудь достанется.
— А если я осыплю тебя ласками, что достанется мне?
— Ну… — начал Тайсон, поднимая брови, — мне только что пришел на ум некий сад Нортклифф-Холле…
— У тебя превосходная память!
— И богатое воображение.
Глава 26
Сэмюел Притчерт, вот уже три года исполнявший обязанности младшего священника, педант с окостенелой душой и лицом, таким холодно-каменным, что, по слухам, даже мать разрыдалась, впервые увидев сына после родов, проговорил своим низким бесстрастным голосом:
— Преподобный Шербрук, я с сожалением должен отметить, что почти все местные дамы думают, будто вы отдалились от них, потеряли духовную связь со своей паствой и больше не считаете нужным вникать в их беды и чаяния. Даже молоденькая миссис Тейт сказала: «Наш дорогой викарий стал невнимательным к нам, с тех пор как вернулся домой после столь долгого отсутствия. Мы больше ему не нужны».
Тайсон молча уставился на своего помощника. Поразительно все же, как охотно люди открывают душу перед Сэмюелом Притчертом всего через несколько минут после его появления, несмотря на то что у него всегда такой вид, будто он вот-вот разразится слезами или погрузится с пучину отчаяния. Но прихожане были с ним откровенны… иногда даже слишком. Сам Тайсон безгранично доверял помощнику во всем, что касалось настроений паствы. Сейчас достаточно кивка, чтобы за предисловием последовала пространная тирада. Но Тайсон не желает этого слушать. По правде говоря, не столько не желает, сколько боится. Однако разве у него есть выход? Поэтому он со вздохом опустил перо, откинулся на спинку кресла и мягко заметил:
— Я дома всего восемь дней, Сэмюел, и это моя первая проповедь за три месяца. Кстати, вы прекрасно справились со своими обязанностями. Особенно меня тронула ваша воскресная проповедь, которую вы прочитали с таким пылом! Мне всегда казалось, что пастве нравится временная смена караула на кафедре проповедника. Но завтра снова воскресенье и я снова предстану перед ними. Мои разъезды окончены. Мы с Мэри Роуз нанесли визиты горожанам до отъезда в Брайтон. Я пробыл дома больше недели и за это время повидался, поговорил и даже помолился вместе с прихожанами. Мало того, мы с женой пригласили на чай почти всех жителей в этом городке, и могу поклясться, что чаепитие прошло как нельзя лучше. Поэтому объясните, Сэмюел, как люди пришли к подобному заключению, разумеется, совершенно вздорному?
— Видите ли, в чем дело, сэр, — начал помощник, не отвечая на вопрос, который он счел риторическим, — должен сказать, что я всегда стремлюсь донести слова Господни до паствы, а потом как можно точнее передать вам слова и чувства людей.
— Прекрасно. В таком случае откройте мне глаза, — кивнул Тайсон.
Сэмюел деликатно откашлялся, очевидно, прикидывая, как смягчить удар.
— Я считаю своим долгом напомнить, сэр, что вы уже не в Шотландии, которая хоть и является оплотом протестантства, где грешники преследуются так же ревностно, как у нас, однако живут там люди другого сорта. Возможно, они каким-то образом изменили ваши воззрения, заставили взглянуть на многие вещи с другой стороны, вселили в вас иные понятия о морали и приличиях, ибо теперь вы постоянно вопите и громогласно возмущаетесь, когда ранее говорили спокойно, почти шепотом, не повышая голоса. Уж не они ли внушили вам желание усомниться, а то и напрочь отринуть те принципы духовности и благочестия, в которые вы прежде твердо верили и даже исповедовали?
— Хотя речь ваша течет гладко и даже витиевато, я все же не совсем уверен, что проник в ее смысл, — виновато признался Тайсон.
— А раньше, до отъезда в Шотландию, вы все поняли бы, — упрекнул Сэмюел. — И ответили бы мне в том же духе. Ах, как все это тяжело, преподобный Шербрук! Но попытаюсь пояснить свою мысль. Шотландцы, если можно так выразиться, не похожи на нас. Они так и не сумели постигнуть глубины и сложности нашей веры. Им не дано оценить или уразуметь нашу точку зрения на окружающий мир и своих ближних. Они отличаются от нас, сэр.
— Вот как? И к какому же сорту людей принадлежим мы?
— Мы англичане, преподобный Шербрук.
— Вот мы и добрались до сути. А моя жена — нет.
— Совершенно верно, сэр. Насколько мне известно, местные жители из уважения к вам согласны терпеть ее в, своем кругу, но только при условии, что вы вновь станете прежним. Они хотят видеть настоящего священника. Того, кто столько лет был их заступником перед Господом. — Видя, что брови Тайсона по-прежнему подняты, Сэмюел с отчаянием добавил: — Они так надеются, что вы сделаете все, лишь бы стать прежним! Просто добрым старым знакомым викарием, преданным другом и советчиком, каким вы были для них в полной мере, прежде чем отправились в Шотландию.
