Лоретта Чейз - Рискованный флирт
В-третьих, Черити несколько раз бывала в этом доме и знала общее расположение. Ваутри был здесь всего один раз, на похоронах прежнего маркиза, а одной ночевки мало, чтобы ориентироваться в десятках лестниц и коридоров одного из самых больших домов Англии.
Хорошо, что никто не побеспокоился запереть двери и окна, убегая на героическую битву с огнем, как и обещала Черити, и мистер Ваутри без труда пробежал в нужный конец дома.
Плохо то, что пришлось перебегать от одной комнаты к другой, прежде чем он нашел северную заднюю лестницу, про которую Черити говорила, что она начинается за дверью, замаскированной под панельную обшивку стены, хорошо сохранившуюся со времен Тюдоров.
Только найдя ее, он вспомнил насмешливое замечание Черити, что выходы для слуг притворяются чем-то другим, так что кажется, что слуг вообще нет и весь большой дом управляется сам по себе.
И все-таки он сумел ее найти, а дальше найти вторую было несложно.
Дверь в апартаменты Дейна была первой слева. Как Черити и утверждала, понадобилась секунда, чтобы нырнуть в нее, и еще секунда, чтобы перебежать через комнату и схватить икону. Что важнее всего, она находилась там, где сказала Черити.
Языческую картину, подаренную женой, лорд Дейн держал в изголовье кровати. Лакей Джозеф сказал об этом младшему брату, тот – своей невесте, она сказала своему брату, а тот был одним из постоянных клиентов Черити.
Но больше этого не будет, поклялся Ваутри, выходя из спальни. После сегодняшней ночи Черити будет делить кровать и одарять своим ошеломляющим умением только одного мужчину. И этот мужчина – смелый, героический Роуленд Ваутри, который увезет ее за границу, подальше от Дартмура и его неумытых сельских жителей. Он введет ее в утонченный мир Парижа. Французская столица покажется ей волшебной страной, думал он, сбегая по лестнице, а сам он будет рыцарем в сверкающих доспехах.
Забывшись, Роуленд проскочил лестничный пролет и оказался в коридоре, которого не помнил. Он побежал в конец, там оказалась музыкальная комната.
Пройдя еще полдюжины дверей, он очутился в бальном зале, из парадной двери которого была видна главная лестница. Он ринулся к ней, но остановился, размышляя, не лучше ли снова попытаться найти черный ход.
Нет, он не будет искать. Роуленд двинулся к главной лестнице, через широкую площадку, за угол… и остановился. На ступеньках стояла женщина. Она посмотрела вверх – на него, потом на икону, которую он прижимал к груди.
В одно мгновение Ваутри пришел в себя и кинулся бежать вниз. Женщина набросилась на него, он слишком поздно увернулся. Она схватила его за рукав, он споткнулся, икона выпала из рук. В следующий миг он восстановил равновесие и оттолкнул Женщину.
Он слышал треск, но не обратил внимания – глаза были прикованы к иконе, лежавшей у подножия лестницы, устланной ковром. Он сбежал вниз и схватил ее.
Джессика стукнулась головой о стену и, отыскивая вслепую, за что бы ухватиться, столкнула с подставки китайскую вазу. Та ударилась о перила и разбилась.
Хотя перед глазами все крутилось, она заставила себя выпрямиться и, держась за перила, торопливо пошла вниз.
Спустившись в главный холл, она услышала, как хлопнула дверь, потом послышались ругательства и торопливые шаги по камню. В голове прояснилось, она поняла, что похититель пытался бежать через заднюю дверь, но попал в буфетную.
Она кинулась через холл к скрытному проходу в буфетную и добежала до ее двери, когда он из нее выходил. На этот раз он успешно увернулся и кинулся в холл, но она схватила первое, что попалось под руку, – китайскую фарфоровую собачку, и швырнула вдогонку.
Удар пришелся по голове. Ваутри покачнулся, упал на колени, но все еще прижимал к себе икону. Джессика подбежала и увидела, что у него по лицу льется кровь. Но гнусный человек не сдавался. Он пополз к двери и потянулся к ручке. Она схватила его за воротник, он извернулся и ударил ее с такой силой, что она упала на плиточный пол.
Джессика видела, как пальцы обхватили дверную ручку, как потянули… Она вскочила с пола, навалилась на него, схватила за волосы и ударила головой о дверь.
Он толкался, ругался, пытался вывернуться, но она была в такой ярости, что не чувствовала его ударов. Этот негодяй пытался украсть драгоценную Богородицу ее мужа, так просто ему не уйти!
– Не уйдешь! – крикнула она и снова ударила его головой о дверь. – Никогда!
Ваутри выпустил дверь и икону и откатился, чтобы стряхнуть ее с себя.
Но она не сдавалась. Джессика вцепилась в него, царапала ему лицо, шею. Он попробовал навалиться на нее – она ударила его коленом в пах, он дернулся и скрючился, зажимая руками низ живота.
Она за волосы приподняла его голову, чтобы размозжить ее о мраморный пол, и тут сильные руки обхватили ее за талию и подняли – от Ваутри, от пола.
– Этого достаточно, Джессика. – Приказ мужа проник в ослепленный яростью мозг, она перестала сражаться и вернулась к действительности.
Джессика увидела, что парадная дверь распахнута и в ней застыла толпа слуг. Впереди этих статуй стоял Фелпс, а рядом с ним Доминик, который держал кучера за руку и во все глаза смотрел на Джессику.
Больше она ничего не увидела, потому что Дейн развернул ее за плечи и повел через скрытый проход в главный зал.
– Родсток, – сказал он не оглядываясь, – пошлите кого-нибудь сейчас же убрать здесь.
После того как жена погрузилась в ванну и над ней хлопотала Бриджет, а при входе в апартаменты стояли два дюжих лакея, Дейн вернулся на первый этаж.
Ваутри, вернее, то, что от него осталось, лежал на столе в старой классной комнате, его сторожил Фелпс. Нос у него был сломан, зубы выбиты, вывихнута кисть руки. Лицо покрыто засохшей кровью, опухший глаз не открывался.
При виде всего этого, Дейн заметил:
– Ты легко отделался. Повезло, что у нее не было пистолета.
Пока Дейн нес Джессику в ее комнату, он понял, что произошло. Он видел икону, валявшуюся на полу в холле, по дороге к дому он слышал о пожаре. Он мог сложить два и два.
Ему не надо было допрашивать сына, чтобы понять, что Ваутри и Черити были сообщниками по преступлению.
Дейн не потрудился допрашивать и Ваутри, он сам рассказал ему, что случилось.
– Жадная шлюха с жирным выменем превратила тебя в законченного идиота, и ты это допустил, – подытожил Дейн. – Это очевидно. Что я хочу знать, так откуда у тебя появилась идея про двадцать тысяч. Черт возьми, Ваутри, ты не мог, взглянув на икону, дать ей больше пяти тысяч, и понимал, что ни один ростовщик не даст и половины этого.
– Некогда… смотреть. – Разбитые губы и опухшие десны не давали говорить, его высказывание прозвучало как «не… да… реть», но с помощью Фелпса Дейн сумел перевести.
