Патриция Грассо - Фиалки на снегу
Джон не успел ответить: в дверь постучали.
— Ты готова к приему гостей? — заботливо спросил Джон. — Может, отложить их визит?
— Пусть войдут.
— Заходите! — громко позвал Джон.
Дверь распахнулась, и в комнату один за другим вошли дядюшки близнецов — Росс, Джейми и Майлз. Они желали как можно скорее увидеть новорожденных.
— А где же Лили? — первым делом спросила Изабель.
— Одевается, — ответил ей Росс, подходя ближе, чтобы посмотреть на племянника. — Джунипер приведет ее сюда…
— Боже, какой красавец! — восхищенно протянул Джейми, глядя на Адама. — Весь в отца!
— Да, а Элизабет-Гизела так же прекрасна, как и ее мать, — поддержал его Майлз.
Изабель сияла от радости и гордости, но Джона было не так-то легко провести: он понимал, что Майлз и его собственные братья хотели не только взглянуть на малюток, но и сообщить ему важные новости.
— Оставим пока комплименты, — прервал он Росса, подхватившего общие поздравления. — Лучше расскажите, чем закончилась это ваше предприятие?
— Мы не потеряли ни шиллинга! — гордо сообщил Джейми.
— Но вы хоть понимаете, какой опасности себя подвергали? Англия и Америка воюют между собой, а вы зачем-то сунулись в самое пекло!
— Теперь планы требуют нашего присутствия в Лондоне, — попытался смягчить Джона Майлз.
— Ну что ж… — Джон улыбнулся. — Поговорим об этом позже, когда я спущусь.
— Слушай, о чем это они задумались? — поинтересовался Росс. — Вы только посмотрите, Изабель, какие у ваших детей серьезные и строгие лица! Может, они хотят предложить свои финансовые проекты?
Все засмеялись.
— Я получил письмо от родственников Уильяма Гримсби, — сказал Джон, внезапно становясь серьезным. — Уильям серьезно болен. Пришлось поместить его в психиатрическую лечебницу.
— Теперь, по крайней мере, он к нам не будет приставать, — заметил Росс, даже и не стараясь изобразить жалость.
— А Николас де Джуэл навсегда уехал в Австралию, — сообщил Майлз.
— Мне жаль бедных сестер, — вдруг сказала Изабель.
— Жаль? Но почему, дорогая? — недоуменно спросил Джон. — Лобелия и Рут обе замужем, у них все в порядке. В суд я так и не стал подавать…
— Все это так, но ты только подумай, что они вынуждены отвечать за Дельфинию! Она находится под домашним арестом, и им приходится сменять друг друга каждые полгода, чтобы следить за ней! Представь, как им, должно быть, нелегко…
— Да уж, — ответил Джон, целуя жену в щеку. — Впрочем, это им наказание за все кошмары твоего детства.
— По-моему, пора идти праздновать день рождения мистера и мисс Сен-Жермен, — объявил Росс.
— Лично я готов! — воскликнул Джейми.
— И я, — отозвался Майлз.
— Я скоро к вам присоединюсь, — сказал Джон. — Постарайтесь не напиваться в стельку до моего прихода!
Росс, Джейми и Майлз, стараясь не шуметь, покинули спальню. Но покой счастливых родителей скоро снова был нарушен. Минут через десять раздался стук в дверь. Джон вопросительно взглянул на Изабель, когда они услышали звонкий голосок Лили.
— Впусти ее, — кивнула Изабель.
— Вот это да! — закричала девочка, бросаясь обнимать Изабель. — Тут целых два ребеночка!
— Понимаешь, — улыбнулась Изабель, — мы с папой просто не могли решить, кого тебе хочется больше, братика или сестричку.
— И поэтому у тебя теперь есть оба, — закончил Джон.
Лили засмеялась и захлопала в ладоши.
— Они тебе нравятся? — не удержавшись, спросила Изабель.
— Очень!
— Нравятся даже больше, чем твоя Гармония? — поддразнил дочку Джон.
— Гораздо больше, — серьезно ответила девочка. Потом она обернулась к няне, которая все еще стояла в дверях. — Няня Джунипер, отведи меня, пожалуйста, в часовню, я хочу говорить с господом!
— Скажи, ты хочешь попросить его о чем-то или поблагодарить? — спросил Джон.
— Конечно, поблагодарить! — Лили подала руку Джунипер, и они ушли.
— Слушай, ты уверена, что не хочешь назвать дочку по имени какой-нибудь из семи добродетелей? — лукаво спросил Джон. — Например, мисс Стойкость Сен-Жермен! Правда, она больше похожа на Справедливость-Надежду, чем на Элизабет-Гизелу.
— Ни в коем случае, — ответила Изабель. — Если только ты не назовешь сына каким-нибудь смертным грехом. Мистер Блуд Сен-Жермен! Как тебе такая идея?
Джон ничего не ответил. Он широко раскрыл глаза и, словно забыв обо всем на свете, в изумлении смотрел прямо перед собой. Изабель стало интересно, что же до такой степени изумило ее мужа, и она проследила за его взглядом. Около камина стояла Гизела!
— Я скучала по тебе, — сказала Изабель. — Где ты была?
— Здесь… там… повсюду… — ответила, как обычно, Гизела. — Но всегда — рядом с тобой. — Посланница небес нежно посмотрела на спящих младенцев и подняла над ними морщинистую руку. — Да благословит господь Адама и Элиза-бет-Гизелу, да одарит он их здоровьем, счастьем и вечной любовью!
— Но ты ведь не покинешь меня? — встрево-женно спросила Изабель.
— Дитя мое, где бы я ни была, я всегда останусь в твоем сердце. Помни, я люблю тебя! А ты, — она обратилась к Джону, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на верную подругу Изабель не мигая, — ты теперь веришь в мое существование?..
С этими словами Гизела растаяла в воздухе. Там, где она стояла секунду назад, возник столб серого тумана; еще мгновение спустя из него выступила прекрасная молодая женщина с такими же, как у Изабель, золотистыми волосами и фиалковыми глазами…
— Мама! — чуть слышно прошептала Изабель.
— Смерть не в силах разлучить нас. — Ее улыбка сияла нездешней радостью и величавым спокойствием. — Настоящая любовь живет в вечности… — Она склонилась над Изабель, поцеловала ее в лоб — и исчезла, словно никогда и не существовала.
— Никогда бы не поверил, если бы не увидел все это собственными глазами, — пробормотал Джон, обретая наконец дар речи.
Слезы застилали глаза Изабель… Она сняла с шеи цепочку, открыла золотой медальон и молча передала его Джону.
Он увидел миниатюрный портрет — портрет той женщины, что несколько секунд назад стояла перед ним в этой самой комнате.
— Любимая, простишь ли ты меня за то, что я не верил тебе? — с усилием проговорил Джон.
— Гизела говорила правду: принца узнают не по короне, — ответила Изабель. Голос ее дрожал. — Некоторые вообще зовут себя герцогами.
— Благодарю, любовь моя. — Осторожно, чтобы не разбудить дочку, он встал и поцеловал Изабель в лоб. — Помнишь, любимая? — с нежностью прошептал он. — Радость навсегда…
