Сара Рэмзи - Запретные наслаждения
Его порыв был таким неожиданным, а эмоции, заставлявшие голос дрожать, такими искренними и трогательными, что глаза Мадлен наполнились слезами.
— Я не могу отпустить тебя, Фергюсон, — прошептала она, и казалось, кроме них в этот момент никого не существовало на свете. — Я скорее оставлю все, что мне дорого, но не допущу, чтобы ты покинул Лондон без меня.
Он наклонился и поцеловал ей руку.
— А мне будет лучше коротать ночи в проклятом одиночестве, чем допустить, чтобы ты была оторвана от семьи и друзей.
Их взгляды встретились, и она убедилась, что каждое сказанное им слово было святой правдой.
— Ты не бросишь меня! Я тебе не позволю, — сказала она.
Фергюсон улыбнулся, он был счастлив, несмотря на их столь ужасное положение.
— И кто из нас диктатор, любовь моя?
Она хотела поцеловать его, лишь бы только он не говорил, что откажется от нее, но они все же были не одни. Каро таращилась на них в немом изумлении.
— Скажите, леди Гревилл, дадите вы нам время покинуть страну или растрезвоните обо всем, едва выйдя из этой комнаты?
Каро побледнела, ее гнев, похоже, улетучился без остатка, но во взгляде по-прежнему читалась непреклонность. Она выглядела так, словно стала свидетелем собственной смерти, а это зрелище не могло сделать ее счастливее. Наконец она произнесла:
— Похоже, вы правы, Фергюсон. Люди меняются. Никогда не думала, что вы станете кого-то умолять или будете готовы пожертвовать собой ради другого.
Фергюсон кивнул.
— Сбежать от прошлого возможно, Каро. Особенно если вы найдете того, кто будет любить вас, несмотря ни на что.
Ее лицо приняло отсутствующее выражение.
— Может, и так. По крайней мере, для вас это возможно. Но поскольку ваши намерения изменились… — она на миг умолкла, теребя перстень на пальце, — и вы больше не тот подонок, которого я знала, то вам больше не нужно меня бояться. Желаю вам настоящего счастья.
Мадлен готова была танцевать от радости, а Каро сохраняла серьезность. Когда она взглянула на Мадлен, ее лицо лишь немного смягчилось.
— Всем бы нам вашу смелость, леди Мадлен. Вообразите, на что мы были бы способны, если бы могли стремиться к горизонтам, не ограниченным ролью жены или вдовы.
Фергюсон поднялся.
— Я тоже желаю вам счастья, Каро. Я не хотел, чтобы то, что произошло между нами, ранило вас. Но если вы оставите прошлое прошлому, то настоящее может подарить вам такое счастье, о котором вы и не мечтали.
Каро рассеяно кивнула и спросила:
— Вестбрук, мы можем поговорить?
— Разумеется, — ответил тот, подходя к двери, будто не мог дождаться, когда Фергюсона и Мадлен покинут его дом.
Прежде чем повернуть дверную ручку, он сказал:
— Можете не волноваться относительно меня, я не стану вредить вам. Я не был инициатором этой войны, и меня не волнует, как леди Мадлен проводила свое время. Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы герцогиня Ротвельская затаила на меня злобу и мстила мне до конца моих дней.
Он говорил искренне, и Мадлен почувствовала, что совсем успокоилась.
— Я больше не появлюсь на сцене, но вы всегда можете рассчитывать на помощь герцогини Ротвельской.
Вестбрук поклонился, затем кивнул Фергюсону.
— Мы должны как-нибудь пообедать в «Уайтсе», раз вы надолго обосновались в Лондоне. Может, после медового месяца?
С этими словами Вестбрук взглянул на Каро, и Мадлен оставалось только гадать, чей медовый месяц он имел в виду. Фергюсон не стал комментировать эту двусмысленность, но принял приглашение значительно приветливее, чем он это делал обычно.
После того, как были сказаны слова прощания, Фергюсон вывел Мадлен из кабинета и дверь за ними закрылась. Фергюсон уже не спешил добраться до кареты. Он обнял Мадлен и, крепко прижимая ее к себе, заглянул в глаза. Через клочок ткани, который с трудом можно было назвать платьем, Мадлен ощущала его тело и чувствовала, как бьется его сердце.
Теперь можно было не опасаться, что он ее оставит, он принадлежал ей навсегда, однако Мадлен была слишком нетерпелива, чтобы ждать. Поэтому, когда он с похотливой ухмылкой прошептал что-то насчет фантазии об интимной близости в саду, она подала ему руку и последовала за ним в темноту.
Глава 35
Спустя неделю в Ротвел Хаусе давали бал. В доме герцога не устраивались большие приемы более десяти лет. Те, кто получил приглашение, задолго до бала говорили, что этот вечер станет главным событием месяца, а может и сезона.
Зал был великолепен, он долго пустовал, но этим вечером его по красоте не смог бы превзойти ни один дворец мира. Герб Ротвелов, пылая пурпуром и золотом, отражал свет тысячи свечей. Создавалось впечатление, что зал наполнен алыми искрами. Оркестр, скрытый за ширмой, играл легкие арии, казалось, что музыка магическим образом, сама собою зарождалась в зале и плыла над головами гостей.
Бал был достоин принцессы и даже двух принцесс. Кейт и Мэри долго ждали своего дебюта, и не напрасно: зрелость, появившаяся в их чертах и жестах, удивительно шла им. Сестры решили удивить всех, подчеркнув свою поразительную схожесть. Светлые волосы были уложены в одинаковые высокие прически, бриллиантовые серьги свисали с мочек ушей, подолы белых, расшитых жемчугом бальных платьев прикрывали изящные туфельки. Наряды сестер отличались лишь цветом поясов, стягивающих тали: Кейт выбрала драматичный темно-синий цвет, а Мэри — романтичный розовый. Пояса подчеркивали тонкие станы, и у девушек не было недостатка в мужском внимании. Но первый танец они подарили Фергюсону и Алексу.
— Почему ты не танцуешь? — спросила Пруденс у Мадлен, которая вместе с ней наблюдала за гостями.
Как всегда, подруги сидели рядом. Второй танец Мадлен танцевала с Фергюсоном, затем несколько танцев с другими партнерами, но, к счастью, в ее бальной карте было мало записей.
— Ты же знаешь, мне больше не нравятся танцы.
— А если бы тебя пригласил Фергюсон? — поддразнила ее Пруденс.
Мадлен улыбнулась. От танца с ним она бы ни за что не отказалась. Она надеялась, что после ужина сможет немного побыть с ним наедине. Сейчас Фергюсон был занят: он исполнял роль гостеприимного хозяина. Несколько мамаш, делая вид, что не знают о помолвке герцога, докучали ему, упрашивая потанцевать с дочерьми. Надеялись, что Фергюсон осознает свою ужасную ошибку и разорвет отношения с Мадлен. В этот вечер герцог был весьма приветлив и не отказывал никому.
— Ротвел уже не кажется таким ужасным, правда? — Пруденс наблюдала за очередной глупышкой, которая, путая па, танцевала с ним котильон. — Месяц назад он довел бы бедную девочку до истерики, после танца с ним она бы просидела весь вечер в темном углу.
