Крис Кеннеди - Ирландский воин
— Есть еще кое-что, сэр…
Барон пристально взглянул на него:
— В чем дело? Что еще?
— Они пытались отбить ее. Прямо за вашими воротами.
— Они?
— Да. Ирландцы и ее брат.
Рэрдов едва заметно вздрогнул.
— Де Валери?
— Да. Вместе с О’Мэлглином.
Рэрдов ненадолго задумался, потом, махнув рукой, пробормотал:
— Что ж, де Валери сделал свой выбор. Он умрет вместе со всеми остальными.
Сенна судорожно сглотнула и стиснула зубы.
— Готовь людей, — сказал Рэрдов капитану. — Собери всех мужчин старше двенадцати лет и расставь их на стенах замка. Нужно предпринять меры на случай осады. И отправь курьера к тем, кого мы послали, чтобы перехватить Уогана. Передай, чтобы они прикончили де Валери на месте, если он попытается установить связь с Уоганом. С рассветом подойдут остальные войска, и мы будем готовы к сражению. — Барон посмотрел на Сенну. — А к тому времени… Кто знает, что сделает для меня моя владычица красок…
Капитан не сдвинулся с места. И, бросив взгляд на Сенну, беспокойно поежился.
— Балф, ты что, оглох? — проворчал Рэрдов. — Что ты стоишь здесь? Выполняй приказание!
Сенна увидела, как по лицу старого воина пробежала предательская дрожь. Но он тут же взял себя в руки и, повернувшись к вооруженным воинам, выстроившимся вдоль стен, заорал:
— Слышали, что сказал господин?! Удвойте караул, но каждому — половинный рацион! Мак и Конолли, соберите всех мужчин.
Среди воинов поднялся тихий ропот; некоторые из них просто отбывали в замке службу по распоряжению своих собственных господ — службу, которая для некоторых могла закончиться уже на рассвете.
Балф снова обернулся к солдатам и с угрожающим видом произнес:
— Вы что, хотите, чтобы я убедил вас?
Воины тут же поспешили разойтись; громко стуча деревянными подошвами сапог, они выбежали из зала, однако потом, когда пошли по длинным темным коридорам, снова заворчали и зароптали.
— Итак, что мне с вами теперь делать? — в задумчивости проговорил барон, обращаясь к пленнице.
— Что со мной делать, милорд? — Разговор барона с Балфом позволил Сенне собраться с духом, и она заявила: — Ну, вы должны жениться на мне.
Рэрдов пристально посмотрел на нее.
— Сомневаюсь, что вы хотите сказать, что готовы добровольно предстать перед священником, дорогая.
— А я сомневаюсь, что у вас найдется священник, которого это особенно заботило бы. Но не волнуйтесь, я сделаю это вполне добровольно.
— Правда?
— Да.
— Неужели добровольно? — Стремительно вытянув руку, Рэрдов схватил ее за плечо. — Вы лжете! — прошипел он. — Ваши слова — такая же ложь, как и все остальное.
Сенна криво усмехнулась:
— Да, конечно, я лгу, и мы оба это знаем, разве не так? Но я красильщица. И такая же искусная, какой была моя мать.
— Вы похожи на нее абсолютно во всем, — пробурчал Рэрдов. Он вдруг что-то достал из-под накидки и с силой прижал к груди Сенны, затем отдернул руку.
Она попятилась, чувствуя под ладонями какие-то листки. Взглянув на них, ахнула. Ну конечно, недостающие страницы! Он нашел их!
«Что ж, — подумала Сенна, — теперь-то нет никаких вопросов о том, как действовать. Теперь точно известно, что делать».
— Я приготовлю вам краски, — отчетливо произнесла она, расправив плечи.
— Я прекрасно знал, Сенна, как вы себя поведете. — Рэрдов расхохотался. — Да-да, знал!
— Знали? — Сенна пристально взглянула на него. — Но скажите, вы хотите, чтобы они взрывались или… — для большего эффекта она сделала паузу, — служили маскировкой?
Барон в изумлении уставился на Сенну, а она, дабы не упускать момент, заявила:
— Вы отменяете войну, а я делаю вам краски. Договорились?
Тут Рэрдов все же овладел собой и проговорил:
— Уже не могу. Война началась.
— Так остановите ее. И скажите королю, что краски — это просто легенда. Солгите. — Сенна пробежала глазами страницы, которые держала в руке. Снова взглянув на Рэрдова, добавила: — Я не хочу, чтобы король Эдуард об этом знал. А разве вы хотите?
Рэрдов нервно облизывал губы. Наконец прохрипел:
— Если честно… я не хочу, чтобы вообще кто-либо знал об этом.
— Вот и хорошо. — Сенна понизила голос. — Тогда это будет наш с вами маленький секрет. Сообщите Уогану, наместнику, что отменяете войну. И отправьте гонца к Эдуарду. — Она снова посмотрела на руководство, медленно водя по листку пальцем. — Отмените войну, и я останусь здесь с вами. Добровольно.
Барон прищурился.
— А почему Сенна, а? — Этот человек, вероятно, был абсолютным злом, но злом исключительно сообразительным. — Ведь вы же не хотите, чтобы я обладал красками, не так ли?
Ей нужно было найти способ как-то подчинить его себе, и она сделала еще один интуитивный шаг в неизвестность.
— Милорд, но ведь так всегда поступали женщины из нашей семьи, разве нет? — промурлыкала Сенна. — Мы начинаем как де Валери, а заканчиваем с вами. Я знаю, что моя мать была здесь, с вами. — Она с улыбкой шагнула к барону и добавила: — И вот теперь я тоже здесь.
И туг же лицо его исказила гримаса похоти, и он, запустив пальцы ей в волосы, прохрипел:
— Сенна, вы моя. А ваша мать… она умерла.
— Я знаю. — Сенна с трудом поборола желание расцарапать ему физиономию. Десять лет назад все происходило почти также, но тогда она не знала, как защитить себя, и кинжал на супружеской постели оказался подарком судьбы. Теперь-то она очень хорошо знала, как защитить себя, но, к сожалению, не могла этого сделать.
Ведь если она сейчас убьет Рэрдова и станет известно, что он мертв, люди короля Эдуарда тотчас расползутся по замку, как блохи по соломенному матрацу, и найдут страницы рукописи. А со временем они найдут и того, кто сумеет расшифровать смертоносный рецепт уишминцев. Тогда падет Ирландия, падет Шотландия, а Финниана свяжут веревками по рукам и ногам.
— Клянусь, дорогая, — прошептал Рэрдов ей в волосы, приблизив свои отвратительные губы к самому ее уху, — я вас тоже убью, если вы не приготовите для меня уишминские краски.
Стараясь держать себя в руках, Сенна ответила:
— Я буду готовить краски сегодня ночью. — Она положила руку ему на грудь. — А утром приходите ко мне.
Утром она убьет его.
Или он убьет ее.
Потому что долго так не могло продолжаться.
Сумеречный свет, падавший в высокие узкие окна опустевшего главного зала, сливался со светом очага и приобретал светло-сиреневый оттенок, превращавшийся в какое-то неземное свечение, очень похожее на то, которое создавали уишминские моллюски.
