Конни Брокуэй - Опасность и соблазн
— Как я сказала, — Кейт сурово посмотрела на него, запрещая ему прерывать себя, — денег у меня мало, и хотя я предполагаю, что можно навязать себя маркизу, мне очень неприятно делать это, потому что я… — она заколебалась, пытаясь выразиться поделикатнее, — потому что я уверена, что он питал определенные надежды касательно наших отношений, которые сама я считаю невозможным поощрять, о чем я ему и сообщила.
— Вы дали ему отставку?! — выпалил Кит.
Кейт приподнялась на своем месте. Мучительно было видеть, что ему больно, но он сердито махнул рукой, чтобы она села.
— Господи, — сказал он, — вы потратили столько дней, вбивая мне в голову свои представления о наилучшем будущем, и, насколько я могу судить, маркиз в состоянии обеспечить вам все это. Безопасность. Благополучие. Дом. Душевное спокойствие. Богатство. Или вы сошли с ума?
— Вряд ли у меня есть выбор, — возразила Кейт, защищаясь. — Я не могу выйти замуж и прожить всю жизнь, закрывая глаза каждый раз, когда он приближается ко мне, и притворяться, что… — Нет, она не отважится.
— В чем притворяться? — спросил этот негодяй.
— Ни в чем.
— Нет уж, прошу вас. Мне интересно. — Кит смотрел на нее, как огромный рыжевато-коричневый лев. — В чем притворяться?
Она подняла брови, словно изумляясь, что эту фразу необходимо завершить.
— Притворяться, будто я… будто меня здесь нет. А в чем еще мне притворяться?
Он не колебался ни одного мгновения.
— Что маркиз — это я.
— Вы явно льстите себе.
Кит выпрямился.
— Приходится. Приходится поверить, что вы видите во мне нечто большее, чем человека, желающего лишиться всего в своем стремлении к мести. Три года я думал, что единственное, чего я хочу, — это узнать, кто выдал нас французам, но вы научили меня мечтать об ином.
Кейт затаила дыхание, сердце ее билось в груди, как крылья пойманной птицы.
— И о чем же?
— О будущем, — сказал он, не отводя от нее взгляда. — Я всегда думал, что со мной что-то не правильно, и из-за этого я не смог увидеть того, кто нас предал, таким, какой он есть, а значит, я был соучастником в том, что нас схватили и посадили в тюрьму. Но я начал понимать, что семена предательства посеял не я. Я не потерпел провала. Был ли человек, которого я любил, достойным или нет, вопрос не в этом. Сердце любит, когда хочет. Оно не спрашивает разрешения. — Он смотрел на нее с таким выражением, что у нее дух захватило.
— Вы больше не станете его искать?
Лицо у него стало холодным и неумолимым.
— Этого я не могу обещать. Он угрожал вам. Когда-нибудь он за это заплатит, но не теперь. Но война не окончена, и я нужен. У меня нет времени на месть. Я начал верить, что существуют более важные вещи, за которые нужно сражаться. — Он смотрел на нее, и его душа выражалась в его глазах. — Вы понимаете? Вы согласны?
— Да. — Кейт почти не дышала. — Да, согласна.
— Вот как? — переспросил он с крайне раздосадованным видом.
— Прежде чем вы начали драться с Каллумом, — сказала Кейт, — когда вы вошли в ту комнату, вы сказали, что вернулись потому, что вспомнили причину, по которой мне не следует выходить за маркиза. Интересно, что вы имели в виду?
Кит, казалось, был в замешательстве.
— Да ничего, какой-то вздор. Я строил из себя героя.
— Это я заметила.
Он замер, рот его скривился в скептической усмешке, которую Кейт нашла почти неотразимой.
— Я спрашиваю вот почему, — продолжала она, вставая и направляясь медленно к его кровати. — За мгновение перед тем, как вы вломились в дверь, я думала о вас, вспоминала ваше лицо и пыталась вспомнить последние слова, которые вы мне сказали.
Услышав это, Кит быстро посмотрел на нее:
— Зачем вам было думать обо мне в такую минуту?
— Потому что я вас люблю.
В ответ он потянулся, взял Кейт за руку и притянул ее к своей забинтованной груди.
— Выходите за меня замуж, — хрипло и требовательно сказал он, покрывая поцелуями ее веки и уголки губ. — Когда-нибудь я переменюсь, Кейт. Если вы будете рядом, я смогу совершить что угодно. Понимаю, жизнь, которую я прошу вас вести, будет нелегкой. Но я клянусь, что посвящу себя тому, чтобы вы никогда не пожалели, что вышли за меня.
Он откинул волосы с ее лица. Взгляд его был напряженный и страстный.
— А если вы откажетесь, мне придется вас похитить. Вы меня любите, Кейт, Вы сами это сказали.
Она поняла с легким содроганием, что он говорит серьезно. Но… он не должен был так говорить.
— Да, — сказала она. — Да.
— Когда?
— Сегодня. Завтра. Но где? Я не могу просить…
— А я вам и не позволил бы. До Сент-Брайда два дня езды. Там есть горстка монахов, которые найдут большое утешение в мысли, что вы сделаете из меня честного человека.
Кейт рассмеялась, он улыбнулся, крепче обнял ее, и только тогда она заметила маленькое свежее пятнышко крови на его повязке. Он был полон жизни, такой крепкий, что забывалось, что он смертен. Кейт отпрянула и с ужасом посмотрела на него:
— Я сделала вам больно.
Он посмотрел вниз, увидел кровь и рассмеялся:
— Это? Не будьте смешной. Идите сюда. — И он протянул к ней руку.
— Нет, прошло всего только три дня. Я не хочу навредить вам.
— Я вас люблю, — неожиданно прошептал он с таким смущенным видом, что она улыбнулась, но потом резко покачала головой.
— Нет, — твердо сказала она. — Нет, ложитесь и отдыхайте. Будьте паинькой.
Она протянула руку за пяльцами с вышивкой, которые положила в сундук, и рука ее ухватилась за наскоро починенную обивку крышки, потянув уголок вниз. Она наклонилась, чтобы поправить ее, и заметила при этом, что золотые вышитые звезды были все разного размера, ненамного, но заметно, и что если ткань сложить, как она сделала сейчас, они выстраивались в линию…
Кейт выпрямилась. Эту обивку вышила Грейс. Грейс, которая вместе с Кейт проводила долгие летние ночи с отцом Кейт перед телескопом, и там у нее развился на всю жизнь интерес к астрономии. Грейс, среди вещей которой был телескоп. Грейс, которая поклялась Мерри, что она послала карту местонахождения сокровища. Так она и сделала, только карта была звездной.
Кейт медленно выпрямилась с торжествующей улыбкой на лице.
Кит купит патент. Он сможет купить десяток патентов, если ему того захочется, а Шарлотта получит свой сезон в Лондоне, а Хелена сможет оставить свое место у старой карги.
Есть еще война, на которой нужно драться. Есть люди, которые последуют за барабаном туда, куда ее величество пошлет их, потому что Кит Макнилл — солдат. А она, дочь солдата, вдова солдата, которая год назад ни за что не поверила бы, что она может ввериться душой и сердцем такому человеку, уже сделала это и ни на что другое не согласна.
