К. Харрис - Когда рыдают девы
Себастьян посмотрел на склонивших шеи в хомутах серых в яблоках ломовых лошадей, впряженных в телегу трактирщика.
– Мне рассказывали, что в течение трех последних лет из Англии бежали – или пытались бежать – шестьсот девяносто два освобожденных под честное слово французских офицера. Огромное количество народу. Это так вы расплачиваетесь за контрабандные французские вина и коньяки? Беглыми военнопленными?
Вокруг барабанил дождь, шлепал по лужам во дворе, потоками стекал с высокой крыши пивоварни. Нокс молчал, внимательно глядя на собеседника.
– Хитроумная и прибыльная задумка, но вместе с тем рискованная. Габриель Теннисон обнаружила, чем вы промышляете? По этой причине вы ссорились в прошлый четверг? Некоторые сочли бы достаточным основанием для убийства мысль, будто их преступную затею намерены предать огласке. Я задаюсь вопросом: обвинил ли вас Арсено в гибели своей любимой? Вы решили устранить лейтенанта, прежде чем он доставит вам неприятности?
В глубине глаз бывшего стрелка зажегся холодный, опасный блеск:
– И в придачу двоих ребятишек? Их, по-вашему, мне тоже потребовалось прикончить – просто ради забавы?
– По моему опыту, определенный тип людей, почувствовав себя загнанным в угол, становится беспощадным. Может статься, вы увидели шанс убрать нежелательную свидетельницу и присутствие детей вас не остановило.
– И что же я делал на том рву вместе с мисс Теннисон и двумя мальцами? А? Ну-ка, скажите. По-вашему, леди охотно поехала бы туда со мной? Будучи влюбленной в Арсено и считая меня контрабандистом и полным выродком?
Это был неоспоримый изъян в версии Девлина, и он осознавал его, принимая решение поговорить с бывшим стрелком.
– Я не знаю, зачем леди отправилась с вами туда. Возможно, вы проследили за ней. Возможно, мисс Теннисон встретила свою смерть вовсе не возле рва. Возможно, потому тела мальчиков так и не были обнаружены, поскольку вы убили и зарыли детей где-то в другом месте.
На губах Нокса снова появилась сдержанная усмешка.
– Навроде погоста Святой Елены? Что скажете, неплохой уголок, чтобы схоронить парочку трупов? Кладбище, полное гниющих мертвяков?
– Пожалуй, – согласился виконт. – С другой стороны, может статься, что вы не убивали мисс Теннисон – это совершил кто-то другой по абсолютно иной причине. Но Арсено не знал наверняка, не так ли? Судя по его словам незадолго до смерти, француз опасался, не из-за него ли погибла Габриель. Он вполне мог обвинять вас, даже если вы и не причастны. Он мог угрожать разоблачением, как только побег состоится. Согласитесь, смерть лейтенанта явилась до странности своевременной.
Лицо стрелка утратило всякое веселье, оставшись суровым и напряженным.
– В свое время я убил многих – а какой солдат не убивал? Но я никогда не поднимал оружие на женщину или ребенка и никогда не был хладнокровным душегубом.
Мужчины вперили друг в друга взгляды. Вокруг, громко отдаваясь в ушах, хлестал дождь.
– Если выяснится, что Филиппа Арсено застрелил ты, я позабочусь, чтобы тебя повесили, – надвинул шляпу на лоб Девлин.
И мысленно добавил: «Будь ты даже брат мой».
ГЛАВА 44
Себастьян стоял на верхней ступеньке причала Коул-Харбор. У его ног плескались об древнюю кладку вспененные штормом воды Темзы, за спиной маячили закопченные кирпичные стены пивоварни. Тяжелые темные тучи нависали над городом, предвещая дождь.
Виконт все больше склонялся к мысли, что он упускает в жизни Габриель Теннисон некий факт, который мог бы объяснить и ее смерть, и таинственное исчезновение ее малолетних племянников. Он собрал по кусочкам многое: любовь погибшей к пленному французскому лейтенанту, борьбу интересов вокруг ее исследований легенд о короле Артуре и Камелоте, злополучную попытку побега, предпринятую соплеменниками Арсено. Но что-то важное по-прежнему ускользало. И Себастьян не мог избавиться от возрастающего убеждения, что ключом ко всему являются пропавшие дети.
Действительно ли Габриель и мальчики отправились на Кэмлит-Моут в компании злоумышленника? Или тело жертвы просто подбросили туда по причинам, о которых можно только гадать? Почему убийца оставил женщину в лодке, а детей забрал куда-то еще? Действительно ли Альфред и Джордж погибли или же они до сих пор невесть где живы?
Девлин повернулся, устремляя прищуренный взгляд вверх по течению. С этого места за черной от копоти громадой моста Блэкфрайарз можно было увидеть дальнюю излучину, отмеченную высокими арками строящегося Стрэндского моста, а за ней терялся в тумане импозантный фасад террасы Адельфи. В мыслях Себастьяна складывалось некое предположение, версия, которая обретала тем больший смысл, чем сильнее суживался круг других рассматриваемых возможностей.
Круто развернувшись от реки, виконт поспешил сквозь дождь на Аппер-Темз-стрит, поймал там извозчика и велел ехать на Тауэр-Хилл.
– Что, явился забрать своего барбоса? – спросил Гибсон, ковыляя впереди Себастьяна по узкому коридору.
Девин сбросил мокрый плащ и отер рукавом забрызганное дождем лицо.
– Так он поправится?
Хирург провел гостя в обшарпанную, захламленную гостиную. Небольшой рыже-черный пес поднял голову, постукивая по обветшалому ковру приветливо виляющим хвостом. Однако встать Шьен не пытался, а сквозь толстую повязку на его плече еще проступала кровь.
– Пожалуй, тебе лучше оставить его здесь чуть подольше, чтобы у меня была возможность понаблюдать за пациентом. – Гибсон поскреб подбородок, который, судя по виду, не удосужился с утра побрить. – Хотя не стану отрицать, он еще тот фрукт.
– И что же ты натворил, Шьен? А? – присел возле дворняги Себастьян. – Стащил ветчину, которую миссис Федерико припасла на ужин нашему добрейшему доктору?
– Вообще-то, он пытался. Но не это самое худшее. Выпустил его во двор ответить на зов природы, и, знаешь, что он сделал? Притащил мне кость! Хорошо еще, что не начал ее грызть – просто преподнес, словно вырыл клад и ожидал награды.
– А миссис Федерико видела? – С одной стороны, экономка хирурга выказывала неимоверную брезгливость к занятиям своего работодателя, с другой – пребывала в благословенном неведении относительно захороненных во дворе останков от подпольного анатомирования.
– К счастью, нет. Только если этот проныра начнет везде раскапывать ямы, мне несдобровать. Ну-ну, давай, смейся, коли тебе неймется, – смерил Гибсон приятеля хмурым взглядом. – Но раз ты приехал не за собакой, тогда за чем?
