Хизер Грэм - Влюбленный мятежник
Ей захотелось накричать на них. В отсутствие Эрика хозяйка здесь она. А они всего лишь слуги!
Но правда была на их стороне. Она собиралась предать их всех.
— Вам что, нечем заняться? Если вы можете прохлаждаться, то я нет. Меня ждут счета.
Они медленно потупили глаза и один за другим вышли, оставив Аманду одну. Когда дверь закрылась, девушка спрятала лицо в ладонях и тысячу раз прокляла Дэмьена. Она прокляла его за то, что он патриот, за то, что он дурак. И за то, что он был единственным человеком, любившим ее преданно и беззаветно, и которого в ответ она любила не менее пылко.
Затем ее сердце вновь забилось, когда она начала думать, что можно было бы предложить отцу такого, что нанесло бы минимальный вред всем: и патриотам, и «красным мундирам».
И ее мужу.
Сидя верхом на верном Джошуа, на вершине одного из, холмов, с которого открывалась панорама Бостона, Эрик мерз, жестоко мерз.
Зима была в разгаре, и холодный ветер яростно кусал лицо, а сырость, казалось, проникала в самые кости, чтобы остаться там навсегда.
Осада была долгой и утомительной, но Эрик восхищался парнями из Новой Англии, осадившими город. Они уже успели пройти крещение огнем и кровью войны и, несмотря на трудности, холод и монотонность военной службы, держались крепко. Кое-кто опасался, что северянам может не понравиться назначение командиром выходца с Юга, виргинца, но вслух никто не выразил сомнений в его военном опыте. Видимо, борьба против общего врага, против тирании теперь сплотила их по-настоящему.
— Лорд Камерон!
Эрик обернулся, поднял руку в приветствии и улыбнулся спешащему к нему Фредерику Бартоломью. Молодой печатник прошел через многие испытания после той ночи, когда он бежал по улицам Бостона раненый и испуганный. Ему уже присвоили звание лейтенанта. Джордж Вашингтон считал, что без некоторых людей ему не обойтись, и Эрик вслед за своим другом быстро обнаружил, что Фредерик — это тот человек, без которого ему было бы очень трудно. Мало того, что скука осады утомляла дух, сама военная жизнь была изнурительной. К бесконечным совещаниям с Вашингтоном, Гамильтоном и другими добавлялась постоянная обязательная работа по поддержанию связей с частями, сбору сведений о кораблях противника. Но хуже всего была постоянная тоска по Виргинии, беспокойство о том, что там происходит.
Фредерик размахивал конвертом.
— Письмо от вашей жены, милорд!
Эрик соскочил с Джошуа, добродушно улыбнувшись приветственному крику, вырвавшемуся у собравшихся вокруг солдат.
— Спасибо, Фредерик, — поблагодарил он молодого печатника и схватил письмо. Его не обижало товарищеское участие друзей, но он хотел остаться с письмом наедине.
Эрик отъехал на коне от первой линии окопов назад, к пустой палатке. Там он сел за сколоченный из досок стол спиной к полотняной стенке и вскрыл письмо. Его сердце учащенно забилось, когда он прочитал, что в Камерон-Холле появлялся ее отец, прибывший на военном корабле, и что он просто уехал обратно к Данмору, когда она сказала, что намерена остаться дома.
— Проблемы, друг мой?
Эрик вздрогнул и оглянулся на вход в палатку. Вошел Джордж Вашингтон. Он снял треуголку с кокардой и плюмажем и отряхнул снег с плаща. Затем присел напротив Эрика. Оставаясь наедине, они не придерживались армейской субординации.
— Вижу, ты получил письмо.
— Да, личное.
Джордж поколебался.
— Ходят слухи, что кто-то в Виргинии снабжает британцев полезными для них сведениями. Например, куда можно нагрянуть, чтобы конфисковать соль и продовольствие. Это помогает Данмору держать в трепете все побережье.
Эрик пожал плечами:
— Мы все знаем, что Он сжег Норфолк. Вряд ли это было сделано по наводке шпиона.
Вашингтон долгое время молчал. Затем облокотился о стол.
— Я доверяю твоим суждениям, друг мой. Доверяю.
Не сказав больше ни слова, он ушел. Эрик остался сидеть, потом поднялся и позвал Фредерика, попросив принести письменные принадлежности, чтобы составить ответ жене. Когда печатник вернулся и принес требуемое, Эрик сразу сел за стол.
На секунду он прикрыл глаза, передернув плечами. Он хотел, чтобы она приехала в Бостон на Рождество. Однако Вашингтон специально попросил его не делать этого, пообещав к весне отпустить домой.
Эрик вздохнул и начал писать, очень аккуратно подбирая слова, так, чтобы ложная информация могла показаться неоценимой для британцев.
Он закончил письмо и запечатал его своей печаткой. Затем вызвал Фредерика и приказал, чтобы письмо было отправлено на Юг как можно скорее.
Отдав письмо, он долго вглядывался в метель за окном, чувствуя себя так, словно холодные хлопья засыпают его сердце и душу.
— Будь ты проклята, Аманда! — произнес он негромко.
Когда зима начала потихоньку отступать перед весной, Аманда решила навестить Уильямсберг.» Она объявила, что поедет только с Пьером и Даниеллой, но когда утром спустилась вниз, не удивилась, увидев снаряженного в дорогу Жака Биссе, уже в седле, готового сопровождать ее карету.
— Жак, я не просила тебя ехать с нами, — сказала ода ему.
Тот странно посмотрел на нее и ответил так, как отвечал всегда, когда Аманда собиралась выезжать за пределы Камерон-Холла в отсутствие Эрика.
— Простите, миледи, но лорд Камерон поручил мне охранять вас, что я и делаю.
Охранять ее. Ложь! Он должен был следить за ней и выяснять, не предает ли она своего мужа и его дело. Но какая разница? На деле у него не будет возможности узнать, чем она занимается. К тому же Жак был ей симпатичен, очень симпатичен.
Она неторопливо кивнула:
— Отлично. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее рядом с тобой.
Даниелла забралась в карету и села напротив. Лошади тронули, и путешествие началось. Дорога была размыта весенними дождями, а день был еще весьма прохладным. Выглянув в окошко и бросив взгляд назад, Аманда поежилась.
Теперь она любит Камерон-Холл даже больше, чем Эрик, поскольку провела здесь столько времени. Его и ее портреты уже дополнили картинный ряд в галерее. Здесь теперь ее дом.
— Думаешь, что надо бы быть поосторожнее, да? — спросила Даниелла.
Аманда бросила на нее быстрый взгляд:
— Даниелла, я не понимаю, о чем ты говоришь.
Служанка порывисто вздохнула, но Аманда сделала вид, что не замечает этого. Она сглотнула комок в горле и прикрыла глаза. Казалось-, между ней и Эриком ныне пролегло такое огромное расстояние.
Мили… и время. Поначалу, когда он уехал, она очень тосковала по нему. В первые дни она не могла спать, ворочаясь в постели холодными ночами. Но затем появился ее отец — это произошло почти полгода назад, — и с того момента она стала отдаляться от мужа и словно заледенела, ощущая, что дела принимают столь ужасный оборот, что вскоре трудно будет хоть что-нибудь исправить.
