Джейн Фэйзер - Непокорный ангел
— Но это было бы так неинтересно!
— Неинтересно, — прошептал Дэниел. — Да, конечно. Глупо с моей стороны спрашивать об этом. — Он покачал головой и недовольно фыркнул.
Генриетта подозрительно посмотрела на него:
— Я хотела показать тебе, что способна принимать участие в твоих делах, что ты недооцениваешь меня. Я не такой уж ребенок, Дэниел, как ты считаешь.
— Я не считаю тебя ребенком, — улыбнулся Дэниел. — Но тебе только шестнадцать, милая. Есть вещи, которые ты еще не понимаешь.
— Конечно, но я никогда не смогу понять их, если ты не предоставишь мне такую возможность, — резонно заметила Генриетта.
— Пожалуй, это правда. — Он взглянул на часы, висящие у него на поясе. — Черт побери! Уже девятый час, а в десять я должен быть у короля.
— О, значит, удался! — Генриетта невольно захлопала в ладоши, и лицо ее озарилось сияющей улыбкой, чего не было уже много дней.
— Что именно? — Дэниел подошел к платяному шкафу и достал самый лучший камзол из роскошной парчи, отделанный серебристыми кружевами.
— Ну, разумеется, мой план… О, я забыла рассказать тебе, что сделала, когда маркиза навещала меня.
— Так расскажи. — Выслушав подробности ее беседы с придворной дамой, Дэниел невольно воскликнул: — Какая же ты хитрая.
— Я правильно поступила?
Он кивнул:
— Точно так же сделал бы и я, если бы задумал такой ход.
— Ты доволен?
Дэниел снова кивнул:
— Я же не какое-то неблагодарное чудовище.
Генриетта сплела пальцы и опустила глаза.
— Тогда, может быть, в будущем ты будешь доверять мне?
— Должен сказать тебе, госпожа жена, что ты хитрая бестия. Да, конечно, я понял, что поступал неразумно, не допуская тебя к своим делам, так же как уверен, что ты поняла всю бесчестность своего поведения, невзирая на чистоту побуждений.
— Я не смогу снова пережить то, что было, — тихо сказал Генриетта, протягивая к нему руку. — Те слова, что ты говорил мне.
Он взял ее за руку и нежно прижал ладонь к своим губам.
— Я был ужасно груб, моя фея, и прошу прощения. Я слишком поспешил с выводами. Давай поскорее забудем все это.
— Я больше не желаю оставаться в этой стране. Здесь жаркий климат и коварные люди. Я хочу в Гаагу, к девочкам, хочу родить тебе ребенка.
Дэниел тихо засмеялся.
— Такие желания нельзя оставлять без внимания. Однако не будем спешить. — Он коснулся пальцем ее губ. — Ты действительно была очень разочарована, когда пришли месячные?
— Я думала, ты все забыл.
— Нет, любовь моя, я не забыл ту ночь в саду. Однако подождем, пока не вернемся домой. — Его лицо помрачнело. — Впрочем, где теперь наш дом? Неужели эта проклятая война никогда не кончится?! Англичане должны снова вернуться домой, к своим землям и семьям? Уже десять лет Англия не знает мира и покоя.
— Ты снова собираешься сражаться? — Генриетта вдруг с ужасом поняла, к каким последствиям приведет поддержка Дэниелом короля Карла II… Она как-то не думала об этом.
Словно подтверждая ее мысли, Дэниел мягко сказал:
— Ты знаешь, что я должен. Я предан делу моего короля. Это будет последняя попытка.
— А если король Филипп откажет ему в помощи?
— Тогда мы попытаемся обойтись без нее.
«Я не смогу пережить его смерти», — мрачно подумала Генриетта, глядя на мужа, но оставила эти мысли при себе.
— Ты хочешь позавтракать перед уходом?
— Только хлеб с мясом и пиво, — ответил Дэниел, меняя вслед за ней тему разговора, ибо считал, что всякое утешение будет ложью.
— Я принесу тебе еду. — Она спустилась на кухню, размышляя, что же произошло с девушкой, которая не так давно бесстрашно бросилась в битву под Престоном, видя в этом только волнующее приключение. Теперь такая перспектива вызывала у нее страх, не за себя, так как в ее жизни больше не могло быть сражений, но за тех, кого она любила. Например, за Уилла, который также готов был сражаться за своего короля. А Джулия? Разгорелась ли искра, вспыхнувшая между ними? Неужели Джулии также придется жить в страхе за своего любимого?
Гэрри решительно отбросила мрачные мысли. Она слишком много страдала в последнее время, чтобы позволить нехорошим предчувствиям нарушить вновь обретенное спокойствие.
В эту ночь их большая кровать больше не была для нее холодной и одинокой, как в прошлые ночи. Генриетта прижалась к Дэниелу, и ее окутало тепло и спокойствие в кольце его надежных рук. Странно, но после столь долгого воздержания она не испытывала той безумной страсти, которая охватила ее тогда в саду. Ей хотелось только чувствовать его объятия, близость любимого тела, слышать дыхание Дэниела. Все страхи, тревожные мысли и воспоминания исчезли. Она снова наполнилась силой и энергией, ощутив прикосновения мужа, запах его кожи, мускулы ног, обвивших ее ноги, твердую грудь под своей щекой, крепкие мышцы бедер и живота. Генриетта довольно улыбалась в темноте, когда он уснул, радуясь, что может вот так наслаждаться его близостью.
Неделю спустя они покинули Мадрид, получив уклончивый ответ от испанского короля, и вернулись в Гаагу.
Глава 17
— В это время Элизабет уже должна быть в постели, господин, Осберт. — Госпожа Кирстон, чопорная и решительная, появилась в дверях гостиной. — Нэн уже двадцать минут как лежит в кровати, Лиззи открыла было рот, чтобы высказать протест, и снова закрыла его. У воспитательницы был вид, не допускающий возражений. Девочка с мольбой посмотрела на Уилла, чье заступничество могло бы иметь больший успех, однако тот, казалось, ничего не замечал. Он очень рассеянный в этот вечер, с досадой подумала Лиззи, и ничуть не развеселился, несмотря на все ее старания развлечь его. Лиззи не привыкла к таким неудачам и потому с недовольной гримасой встала с кресла.
— Спокойной ночи, господин Осберт. — Последовал церемонный реверанс.
Уилл удивленно заморгал, видя столь необычную официальность в поведении ребенка, которому были больше свойственны прощальные поцелуи, нежели реверансы.
— Что-то не так, Лиззи?
— Я должна идти спать.
— Но это обычное дело. Почему ты думаешь, что я могу нарушать порядок?
Госпожа Кирстон недовольно фыркнула, нетерпеливыми движениями поправляя передник.
За окном, открытым в этот мягкий сентябрьский вечер, послышался стук колес подъезжающей кареты. Лиззи со свойственным ей любопытством обернулась на этот звук и подбежала к окну.
— О, это папа и Гэрри, они вернулись, — завизжала она, вскочив на кресло у окна. — Папа… папа!
Вышедший из кареты Дэниел обернулся, сияя от радости.
— Лиззи… Лиззи! — Он быстро подошел к открытому окну, схватил дочь на руки, крепко обнял, поцеловал и поставил на землю. Она тотчас подбежала к Гэрри, которая была необычайно рада столь нежной встрече.
