Кэрил Уилсон - Сегодня и всегда
– Если бы вы были моей женой, я бы ни за что не позволил вам уйти. Я бы относился к вам, как к редкостному цветку.
– Умоляю вас! Брэндэн хочет лишь раздельного проживания, но не развода.
– Я бы сделал так, что вы бы забыли его, – прошептал Арман, – клянусь.
– Я не хочу забывать ни его, ни боль, причиненную мне. Я хочу извлечь уроки из моих ошибок. А сейчас, прошу вас, оставьте меня.
– Кортни? – услышала она голос Марка, вертевшего ручку двери, – ты там?
Арман коснулся губами руки Кортни.
– Я уважаю ваши желания.
Марк смотрел на уходящего Армана в сильном смущении.
– Ч-что, черт… Что он здесь делал?
– Он хочет на мне жениться.
Марк удивленно поднял брови.
– Ну что ж, по крайней мере, он тебе ровня. Отец, правда, недолюбливает лягушатников.
– Спасибо, но я предпочитаю, чтобы моя жизнь не менялась. Я не хочу ни разводиться, ни снова выходить замуж.
– Неужели ты все еще любишь этого подлеца? – Он вздрогнул при одной мысли об этом. – Это был неравный брак…
Кортни не могла больше сдерживаться.
– Как красиво ты рассуждаешь о неравных браках. Да знаешь ли ты, кого ты взял в жены? Как ты мог привести эту женщину в наш дом?
– Эта женщина – моя жена, – холодно ответил Марк. – Уж если мы решили говорить начистоту, то я познакомился с ней при помощи твоего мужа. Она – его деловой партнер. Она покинула Чарлстон и поселилась в Лондоне, чтобы переждать войну.
– А ты знаешь о ее отношениях с моим мужем?
– Если ты имеешь в виду прошлое моей жены, то Мэрили рассказала мне все.
– А она рассказала тебе, что своей ложью убила моего ребенка?
– Кортни, я люблю свою жену и не хочу копаться в прошлом.
– И ты не видишь ничего страшного в том, что она преследует тебя? – Кортни грустно засмеялась. – Когда люди узнают, что ты женился на любовнице своего зятя, ты станешь посмешищем для всего Лондона. Она вцепилась в тебя, чтобы погубить твою жизнь, так же, как она погубила мой брак. Как ты мог? Она же превратит тебя в ничтожество, Марк. Она…
– Ты сама разрушила свой брак, Корт. Мэрили – моя жена. И я не желаю слушать, как ты поливаешь ее грязью…
– Грязью? Я? Берегись поцелуев своей жены.
Услышав это, Марк словно окаменел. Затем он сказал:
– Что бы ни было между тобой и моей женой, все это в прошлом. Когда ты вернулась домой из Америки, ты рассказала только то, что сама хотела рассказать. Тебя не принуждали давать подробные объяснения по поводу того, что ты делала на протяжении последних двух лет. Мы уважали твои секреты. Теперь же, когда я нашел, наконец, женщину, которую полюбил, ты хочешь нас разлучить, потому что, видите ли, она тебе не нравится. Брэндэн Блейк не нравится на мне, ни твоему отцу, но ты пренебрегла нашим мнением, вышла за него замуж и даже завела от него ребенка. Я хочу от тебя очень немногого – уважения к моей жене.
– Как ты мог предать меня? Ты же мой брат.
– Проклятие! – Он в гневе ударил рукой по столу. – Разве на все требуется твое разрешение? Я имею право на свою жизнь!
Кортни была ошеломлена таким бурным проявлением гнева, совершенно необычным для уравновешенного Марка.
– Но ты и она – две противоположности.
– Ничего подобного. Мы очень хорошо подходим друг другу. У меня – фабрики, у нее – хлопок.
– Хлопок? Значит, из-за проклятой американской войны ты решил сплясать с этой ведьмой джигу на матраце?
– Придержи свой язык, – зло бросил он. – Без хлопка я должен буду закрыть фабрики.
– Представляю себе: тысячи тюков хлопка ежедневно из блокадного Чарлстона на контрабандных кораблях.
– Не будь дурой, Корт. Спекулянты взвинтили цены. Багамы облагают налогом в тысячу процентов. Я не могу платить такие деньги. Да и если бы мог, не стал бы. Это был бы плохой бизнес.
– Бизнес. Везде бизнес. И из-за этого ты женился на ней.
Он вздохнул.
– Да не в хлопке дело. Я люблю ее.
– Тогда ты просто глупец.
Марк направился к выходу.
– Но мы еще не закончили разговор!
– Мне больше нечего тебе сказать, Корт. Если моя жена нежеланна в Оуклей Корт, мы уедем.
– Если вы уедете, отца хватит удар.
Марк постоял у дверей, явно не желая идти на уступки.
– Ладно, – сказала она, – буду следить за своими манерами и постараюсь вести себя с ней прилично.
– Вот и хорошо.
Когда он ушел, Кортни села около камина в своей гостиной и обдумала свой разговор с Марком. Она вспомнила, что на протяжении всего разговора Марк почти не заикался.
Кортни вернулась к своим гостям и стала смотреть, как они танцуют последний вальс. Ночью она никак не могла уснуть. Наконец в середине ночи она решила, что не может больше оставаться в Оуклей Корт и, приняв решение уехать, заснула.
На следующее утро, когда она, Марк и доктор Картрайт сидели за завтраком, она объявила о своем намерении обосноваться в Мэйфэйр Хаусе.
– Мне нужно на какое-то время уехать из Оуклей Корт. Я уеду сразу же, если отец не будет возражать.
– Глупейшая затея, – заметил Марк. – Отец пробудет в Оуклей Корт еще шесть недель или даже больше. Тебе нельзя оставаться в Лондоне одной.
– В доме куча слуг, так что я не буду одинока. И вообще, Марк, перестань себя вести, как старый брюзга.
– Люди начнут болтать всякое, – продолжал настаивать Марк. – Недавний бал состоялся как раз вовремя. Свет, наконец, закрыл глаза на твою экстравагантную юность и принял тебя при условии, что ты будешь соблюдать правила игры.
– Я возьму с собой Мойру. Этого достаточно?
– Она не очень-то помогла Саре, – заметил Марк.
– Эти слова не делают тебе чести. Во-первых, я не Сара, а во-вторых, мне безразличны светские условности. Я не стремлюсь быть принятой в свете.
У Марка от гнева надулись жилы на лбу. Он произнес только одно слово:
– Отец…
– Ты что, пожалуешься отцу? – Она повернулась к Картрайту.
– Что вы думаете об этом, доктор?
– Марк, лучше бы не беспокоить отца, чтобы не волновать его понапрасну, – сказал доктор.
– Он не согласится, Корт, – упрямо твердил Марк.
– Согласится, если ты будешь на моей стороне. Прошу тебя, Марк!
– Не надо просить меня об этом.
– Но ведь это даст возможность тебе и Мэрили бывать здесь, не опасаясь выпадов с моей стороны.
– А вот и я, – объявила Мэрили, проходя в комнату и устраиваясь за столом напротив Марка.
– Может быть, Лондон пойдет ей на пользу, – заметил доктор Картрайт, – она очень бледна. Возможно, деревенская атмосфера угнетает ее.
– Кто едет в Лондон? Ты, Кортни? – защебетала Мэрили. – О, Марк, может быть, и мы поедем?
– Мы должны ехать в Манчестер, дорогая, затем в Бристоль. А уж потом, – Марк пожал плечами, – если ты пожелаешь…
