Лоретта Чейз - Пленники ночи
Лейла смотрела на них и не верила своим ушам:
— Вы оба меня просто шокируете. Но они лишь рассмеялись.
Исмал ждал Лейлу у нее в доме на площадке верхнего этажа, облокотившись на перила лестницы. Увидев его, она нахмурилась.
— Только ничего не говори, — сказал он. — Могу догадаться. После того как я ушел, разговор больше не клеился и ты умирала от одиночества и скуки.
— Я умирала от унижения и стыда.
— Тогда ты должна наказать меня.
Она медленно поднималась по лестнице, на ходу развязывая ленты шляпы. Исмал взял ее шляпу и, отбросив в сторону, заключил Лейлу в объятия.
— Я так по тебе соскучился, — прошептал он. — Я стоял совсем рядом и не мог до тебя дотронуться. Я не мог дождаться, когда ты вернешься домой.
— Тебе вообще незачем было приезжать на этот вечер, — пробормотала Лейла. — Ты не представляешь себе, как мне было трудно слушать твою ложь.
— Но ты прекрасно справилась. Ты не содрала с меня одежду, не повалила на пол и не…
— Исмал.
— Ты не заставила меня кричать и просить пощады.
— Исмал.
— Как невыносимо страшно было ждать, дрожа от страха. Это может случиться в любой момент, думал я. В любой. В ее глазах вспыхнет огонь, она прыгнет на меня и опустошит мое невинное тело. Я весь превратился в… ожидание.
— Да ты просто распутник, Исмал. Ты принял желаемое за действительное.
— Да, и признаться, был разочарован. — Исмал взял Лейлу за руку. — Пошли спать.
— Нам надо поговорить.
Он поцеловал Лейлу в кончик носа.
— Потом. После того как я успокоюсь.
Исмал увлек ее в спальню. Его сердце бешено колотилось от нетерпения.
— Успокой меня.
— Ты погубил меня. Ты подверг сомнению мои моральные принципы.
— Их нет. Забудь о них.
— А может быть, я действительно просто вообразила, что они у меня есть? — Со вздохом Лейла начала развязывать галстук Исмала. Потом отстранилась и пристально на него посмотрела. — Надо же, ты ждал, что я сорву с тебя одежду.
Лейла стала расстегивать корсаж.
— Я не такая отчаянная.
— А я — отчаянный. Да еще какой!
Исмал наблюдал за тем, как пуговицы одна за другой выскакивали из петель, и обнажилась молочно-белая грудь Лейлы и ее черная вышитая сорочка.
Исмал с силой вонзил ногти в ладони.
Лейла зашла ему за спину и искуснее самого ловкого камердинера помогла снять камзол.
— Ждал, что я брошу тебя на пол, говоришь? Размечтался!
— Разве это не прекрасная мечта?
Так же неспешно, как она действовала до сих пор, Лейла расстегнула юбку. С легким шуршанием юбка упала на пол. Под ней оказался черный полукорсет и короткая нижняя юбка.
Потом Лейла сняла с Исмала жилет и рубашку.
Когда ее взгляд остановился на безобразном шраме на боку, он напрягся, но Лейла до него даже не дотронулась.
— Думаю, позже ты все объяснишь, — только и сказала она.
— Никогда.
— Посмотрим.
Нижняя юбка отправилась на пол за остальной одеждой. Исмал с шумом втянул воздух.
— Тебе многое придется объяснить. Он покачал головой.
Сев на кровать, Лейла сняла туфли.
— Иди сюда, — приказала она, указав на место рядом с собой.
Исмал сел. Лейла сняла с него вечерние башмаки, а потом начала методично расшнуровывать свой корсет. Корсет полетел на пол, за ним — сорочка, шелковые панталоны и чулки.
Черного ничего не осталось. Было лишь матовое пышное тело с розовыми бутонами сосков и темное золото треугольника между длинными стройными ногами.
— Как же ты мне нравишься!
— Я знаю.
Лейла нащупала пуговицы на его брюках. Закрыв глаза и крепко держась за постель, Исмал дал себя раздеть.
— Ты говорил что-то о том, что будешь молить о пощаде и кричать, — напомнила Лейла.
По телу Исмала пробежала легкая волна, когда Лейла погладила его твердую плоть. Ему не надо было открывать глаза: он и так знал, где Лейла — она встала на колени между его ног. У Исмала закружилась голова. Нет. Да. Нет.
Ее язык скользил по горячей плоти, и его пронзило жгучее наслаждение. Да.
Собрав в кулак всю свою волю, Исмал терпел, а Лейла подвергала его эротической пытке, играя и мучая его плоть своим восхитительным и порочным ртом.
Исмал долго держал себя в узде, но стальные оковы его воли начали ослабевать.
— Довольно, — прохрипел он. Приподняв Лейлу, он усадил ее верхом себе на колени и мгновенно нашел самую середину ее влажной плоти.
— Я порочна. Я весь день тебя хотела, — сказала Лейла глухим голосом. Ее глаза потемнели от желания.
Исмал прижал ее к себе, и Лейла подчинилась ритму, который он задал. Она принадлежит ему. Он ждал весь день и половину вечера, пока за ними не закроется дверь и они останутся одни в целом мире. Ни одна женщина на свете не умела так любить, как она.
Надев прямо на голое тело халат, Исмал пробрался на кухню и вернулся с подносом, на котором были небольшой графин вина, два бокала и тарелки с хлебом, сыром и оливками.
Усевшись по-турецки друг против друга среди смятых простыней, они пили вино, ели и разговаривали. Лейла рассказала о расследованиях, которые Эндрю провел в Париже, и о том, как герцогиня обошлась с несчастным поверенным, а Исмал — о том, что узнала герцогиня о герцоге Лэнгфорде.
Лейла чувствовала, что его светлость в качестве подозреваемого в убийстве был предпочтительней Дэвида или Фионы. С другой стороны, она чувствовала, что за этой теорией скрывается некий тайный смысл.
— Полагаю, это означает, что теперь в качестве подозреваемой ты будешь добиваться дружбы Хелены Мартин?
— Ты переоцениваешь мою стойкость. А может быть, ты бросаешь мне вызов? Ты прекрасно понимаешь, что после тебя у меня ничего не осталось для другой женщины.
— О, в это я как раз верю. Я также верю в гномов, фей и гоблинов. Откуда у тебя этот шрам?
— Я думал, мы говорим о Хелене Мартин?
— Я устала от Хелены Мартин. Это была пуля или нож?
— Пуля.
Лейла внутренне содрогнулась. Исмал сморщил нос.
— Мне жаль, что шрам вызывает у тебя отвращение.
— Думаю, не меньше, чем у тебя самого. Кто это сделал? Одна из твоих ревнивых жен? Или чей-то разъяренный муж?
— У меня нет жен.
— Ты имеешь в виду — в настоящее время? Или поблизости? Вздохнув, Исмал взял оливку.
— Я никогда не был женат. Чем же мне тебя поддразнить? Не был женат. Лейла мрачно посмотрела на Исмала.
— Тебе не пришло в голову, что с твоей стороны нехорошо было позволить мне думать, что ты был женат?
— Тебе необязательно было так думать.
— Жаль, что Элоиза вынула косточки из этих оливок. Я бы хотела, чтобы ты подавился.
— Нет, не хотела бы, — усмехнулся Исмал. — Ты слишком меня любишь.
