Лиз Карлайл - Три маленьких секрета
– Общество может катиться ко всем чертям, – ответила Мэдлин. – Меррик, почему ты не рассказал мне, что сделал с тобой мой отец?
Он безучастно посмотрел на нее.
– Этот шрам – его рук дело, – твердо сказала Мэдлин. – Он сделал это и гораздо худшее. Я все знаю, женщина в гостинице мне рассказала.
Меррик едва слышно пробормотал проклятие и застыл. Казалось, его молчание длилось целую вечность.
«Черт бы его побрал», – подумала Мэдлин. Она готова была сидеть тут до рассвета, лишь бы получить ответ от этого мужчины.
– Не знаю, Мэдди, – наконец ответил Меррик. – Какое это теперь имеет значение? Я решил, что ты действовала заодно с твоим отцом. Что ты не желаешь слышать о нем ничего дурного. Возможно, во мне говорили – как это бабушка назвала? – высокомерие и гордыня. Или, может быть, гнев тугим саваном опутал меня, как сказала ты.
– Может быть, – пробормотала Мэдлин. – Я любила своего отца, Меррик. Я до последнего верила, что он желает мне только добра и думает о моих интересах. Но… но ведь он этого не делал?
Меррик прокашлялся.
– Я был не бог весть какое сокровище, Мэдди, – признался он. – Наверное, он считал, что ты могла выбрать лучшего и к тому же богатого мужчину.
– Твое великодушие пугает, – сухо сказала Мэдлин. – Но не думаю, что позволительно было избить тебя до полусмерти. Теперь мы оба знаем, что отец выдал бы меня за черта, если бы это послужило его интересам.
Меррик сжал руки в кулаки.
– Черт возьми, Мэдди, ты понимаешь, что всего этого можно было бы избежать, если бы я сделал одно простое дело?
– Какое?
– Если бы я сообщил Аласдэру о наших планах, – мрачно ответил Меррик. – Надо было попросить у него карету и сказать, что мы собираемся пожениться. Но впервые в жизни мне хотелось казаться отъявленным повесой. Я хотел быть… ну, не знаю… таким, как Аласдэр, наверное. Поэтому я украл его карету и выдумал это романтическое приключение.
– Меррик!
Он смотрел на нее почти сконфуженно.
– Скажи я ему все, Мэдди, и он бросился бы искать меня. Он приехал бы в Гретна-Грин, увидел, куда ветер дует, и остановил бы твоего отца. Но я никому ничего не сказал. Да, наверное, бабушка насчет гордыни права.
– Они оставили тебя тяжелораненого.
– Они бросили меня полумертвого, – мрачно уточнил Меррик. – Именно этого они и добивались. Но я ничего не помню, Мэдди. Единственное четкое воспоминание – я бреду к дому твоего отца, едва соображая от настойки опия, облегчающей боль.
– Пешком? – Если Меррик когда-то и был в Шеффилде, Мэдлин впервые об этом слышала.
– Думаю, я приехал верхом, – признался Меррик. – Нога у меня еще не совсем зажила, и бедро адски болело. Но в памяти почему-то отложилось, что я шел пешком.
– Я ничего об этом не знала.
Он небрежно пожал плечами, словно это не имело никакого значения.
– Все равно из этого ничего хорошего не получилось. Мне сказали, что твой отец уехал, а ты две недели назад вышла замуж.
– Господи! – Теперь Мэдлин все стало ясно. Две недели? – Меррик ты помнишь мою горничную?
– Флоретту? – с любопытством спросил он. – Ее забудешь, как же.
– Думаю, она была папиной шпионкой. Он оставил ее в Гретна-Грин.
– Ждать моих похорон, – мрачно сказал Меррик. – Она клялась мне, что ты передумала, Мэдди. Она привела твоего отца в конюшню и… и сказала, что твои чувства изменились.
– Господи! – снова повторила Мэдлин. – Это она вырезала страницу из регистра. Теперь я в этом уверена. Имена очень похожие. Флора. Флоретта. Должно быть, отец ей платил.
Какое-то время они сидели молча. Мэдлин обдумывала страшную правду. Да, многие люди ополчились против них. Но в глубине души Мэдлин верила, что настоящая любовь всегда побеждает. И если этого не произошло, значит, любовь была ненастоящей. Или у нее не было сил и отваги, чтобы завоевать такую любовь.
– Теперь это все история, правда? – тихо сказала она. – С тех пор прошло много времени, целая жизнь.
Повернувшись, Меррик посмотрел на нее.
– Да, – наконец сказал он. – Целая жизнь.
Мэдлин расправила юбки, намереваясь подняться и вернуться в замок.
– Я рада, что мы поговорили, – сказала она. – История от этого не стала менее трагической, но мы разобрались со старыми призраками, мучившими нас, и отправили их на покой.
– Я тоже рад, – бесцветным голосом ответил Меррик. Пора сменить тему. Она останется матерью Джеффа и, если это возможно, станет другом Меррику.
– Скажи, что это за маленький остров? – деланно-беззаботным тоном сказала Мэдлин, указав во мрак.
– Это маленький остров.
– Ты шутник, – заставила себя рассмеяться Мэдлин. – Туда можно добраться? На этой маленькой барже?
Меррик перегнулся через помост.
– Я бы это баржей не назвал. Это всего лишь плот, предназначенный для летних развлечений. Да, на нем можно добраться до острова или просто прокатиться по озеру.
– Отвези меня туда, – порывисто сказала Мэдлин, вскочив на ноги.
– Сейчас? – Меррик посмотрел на нее как на сумасшедшую. – В темноте?
– И вовсе не темно. – Она протянула ему руку. – Луна такая яркая, что звезд не разглядеть. Ты сам это говорил.
С мрачным видом Меррик поднялся на ноги. Посмотрев на плот, он пожал плечами.
– Ты умеешь плавать?
– Вполне прилично, – ответила она. – А барахтаться в воде и звать на помощь – еще лучше.
– Что ж, этого достаточно.
Он действительно собирается это сделать? Мэдлин охватило необъяснимое ликование.
Ухватившись за сваю, Меррик с кошачьей грацией спустился на плот, просевший под его весом. Осторожно балансируя и опираясь на здоровую ногу, Меррик подал руку Мэдлин.
Ступить на шаткий плот было немного страшновато. Но она сама об этом просила. Поэтому, подобрав юбки, Мэдлин шагнула вниз. Меррик сильной рукой обхватил ее за талию и осторожно опустил на середину плота. Громко вскрикнув, Мэдлин быстро зажала рот ладошкой.
В мерцающем свете лампы она увидела в глазах Меррика смешинки.
– Ты всех перебудишь, Мэдди, – сказал он. – Нас бросятся спасать. А я не сумею объяснить, как двое взрослых здравомыслящих людей дошли до такой глупости.
– Жизни без опасностей не бывает, – глядя Меррику в глаза, пробормотала Мэдлин. – Когда ты в последний раз совершал безрассудные поступки?
– Тому уже… – он на мгновение задумался, – двенадцать лет, одиннадцать месяцев и… и два дня.
– Ты говоришь о том дне, когда мы сбежали из Лондона в Гретна-Грин, – тихо сказала она.
От этой мысли у нее упало сердце. Но Меррик, наверное, сказал правду. Вероятно, это последний его импульсивный и безрассудный поступок. Во всяком случае, ему так кажется.
